Опрометчивый поступок - Айвори Джудит - Страница 38

Лидия услышала стон и ощутила, как тело Сэма скользит в воде вдоль ее тела вверх и вниз. Он терся об нее! Ее бросило в жар, дыхание пресеклось, а поцелуй все длился, и она задохнулась бы, если б не упивалась чужим дыханием.

Начавшись с простого прикосновения губ, поцелуй вскоре стал всеобъемлющим. Порожденные им ощущения волной прошли по телу, постепенно заполняя его – все ниже и ниже, все жарче и жарче, пока Лидии не стало казаться, что вода стремительно нагревается от соприкосновения с ее кожей. Она позволила развести себе ноги, потом, повинуясь властному порыву, обхватила ими бедра Сэма. Она не знала, что побудило ее к этому, все произошло как-то само собой. Ей хотелось лучше ощутить его мужскую плоть, и потому она нажала ступнями ему на ягодицы. Теперь она обвивалась вокруг него, как плющ вокруг могучего дуба, она ощущала его там, где особенно этого желала.

Это было прекраснее, чем Лидия могла себе вообразить. И становилось все лучше по мере того, как Сэм целовал ее. Поцелуй не утолял жажду, о нет, от него жажда лишь нарастала. Она копилась и сосредоточивалась между ног, где все теперь пылало и трепетало.

Мужская плоть дрогнула вплотную к ее телу – желание, эхом отдавшееся внизу ее живота. Эта часть тела Сэма была как отдельное существо. Это завораживало и ничем не напоминало сухое описание, данное в научной литературе. Лидия с такой силой втянула в себя язык Сэма, словно хотела проглотить целиком.

Эрекция. Пенис. Там, в книге, это были просто слова, они оставили ее равнодушной, разве что насмешили и смутили. Нужно было на опыте познать, что они означают, когда дело идет о конкретном мужчине. О желанном мужчине! У Сэма он был громадный – и наверное, это было вполне допустимо, потому что все в ней тянулось навстречу, приоткрывалось и разворачивалось, как расцветающий бутон. Ее женская плоть готовилась принять мужскую, становилась все горячее, наполнялась кровью. С ними обоими, пусть и по-разному, происходило одно и то же. Словно сплавившись, они терлись друг о друга сквозь одежду и там, где прижимались, горели огнем, от которого в жилах бурлила кровь и мутилось в глазах.

Лидии показалось, что эта сладкая мука длилась вечно, но все продолжалось лишь пару минут. И неожиданно кончилось. Сэм резко отстранился, высоко поднявшись на руках.

Девушка подняла отяжелевшие веки. Он смотрел словно из бесконечной дали, потому что на лице его было выражение раскаяния. Оно застыло, как трагическая маска.

– Боже милостивый!.. – прошептал он, прерывисто дыша. Его хрипловатый голос был таким восхитительным, таким

глубоким, каким мог быть только голос Сэма Ходи. Но он покачал головой, словно сам себе не веря.

– Лидди, это безумие! Нельзя, понимаешь! Если ты еще девушка, это тебя погубит!

– Как это может меня погубить, если я никому не скажу? – засмеялась она.

Сэм возвел глаза к небу. Если бы Лидия не так хорошо его знала, то решила бы, что ему вздумалось пошутить – в столь неподходящий момент. Но нет, он был серьезен, как никогда. И чтобы подчеркнуть это, он отодвинулся. Лидию это совсем не устраивало.

– Сэм, перестань!

– Ты все еще дурачишься, играешь с огнем, – произнес он сквозь зубы. – А для меня это пытка.

Он сделал глубокий вдох и качнулся вправо, к глубине, словно собирался нырнуть»и укрыться от искушения под водой. Лидия рванулась за ним, стараясь удержать, остановить. В результате оба свалились с выступа и забарахтались среди летящих струй.

– Не считай меня наивнее, чем я есть! Я знаю, что делаю! Я… – Она запнулась, не находя слов, и выпалила: – Я имею на тебя право! Я заслужила тебя!

– Ха! – сказал Сэм. – Ха – ха! – Он стряхнул ее руки движением плеч и отплыл в сторону. – Знаешь что, Лидди Браун? Мир ничего тебе не должен, заруби это себе на носу! – Он вдруг вцепился себе в волосы, как помешанный. – Господи, как же я хотел тебя! Я чуть не спятил от желания! – Он скрипнул зубами. – Но за все надо платить, ваша милость дочка виконта! За все надо платить.

– Не читай мне нотаций! – рассердилась Лидия. – Я уже не ребенок! Да, я дочь виконта, и я рада, что это наконец до тебя дошло! Ну и что же? В нашем кругу женят –

ся ради положения и денег, поэтому никто не будет в обиде, если…

– Чушь! – перебил Сэм. – Мужчина женится еще и потому, что желает женщину! Уж не думаешь ли ты, что муж не станет приходить к тебе в спальню?

– Тебе-то что за дело, Сэм Коди? Не тебе на мне жениться – не тебе и беспокоиться за мою девственность!

– Ну, спасибо, – медленно произнес Сэм.

Он как-то разом утратил свой пыл и с минуту смотрел между каменных стен – туда, где был виден горизонт.

Почему все сразу утратило краски, стало обыденным? Да потому что слова «не тебе на мне жениться…» он воспринял как оскорбление. Ему бы следовало облегченно вздохнуть, а чувство было такое, словно ему плюнули в лицо. Почему? Когда Сэм так страстно желал Лидию, он был далек от мысли о женитьбе на ней, да и вообще на ком бы то ни было. Однако то, что и сама она была далека от мыслей о браке, ему не понравилось.

Сэм отвернулся от Лидии. Она обогнула его по дуге, чтобы заглянуть в лицо. Он отвернулся снова. Пусть поплавает, поделом ей.

Девушка совершила несколько таких заплывов. Он мрачно следил за ней, делая вид, что разглядывает берега. Мокрые волосы плавали на поверхности или влеклись за ней, как охапка водорослей. Как их было много! Казалось, они повсюду. В воде Лидия держалась непринужденно, даже когда приходилось просто держаться на плаву. Тогда ее сорочка надувалась пузырем, груди виднелись сквозь тонкую ткань и казались совершенно обнаженными. Это были две округлые чаши, совершенные по форме, алебастровый белый шелк. По контрасту соски выглядели темными – именно такими, как то свойственно натуральным брюнеткам.

«Возьми ее, – нашептывал инстинкт. – Она хочет тебя, так чего же ты ждешь?»

Сэм упрямо стиснул зубы. Инстинкт не унимался. Тогда он откинулся на спину и поплыл прочь, не сводя глаз с Лидии, намеренно мучая себя. Увы, не только себя:

на лице девушки появилось озадаченное выражение, потом щеки заалели от обиды. Сэм вновь поразился тому, до чего нежен румянец на ее бледных щеках. Густые ресницы затрепетали, как крылья плененной бабочки, и опустились. Намокнув, они слиплись и теперь казались еще длиннее. В ней все было нежным, изящным, деликатным: ресницы, волосы, плечи, груди… ее бедра, откуда исходил такой опаляющий жар, когда они прижимались друг к другу в поцелуе… в ней влекло буквально все. Она удовлетворяла всем его требованиям по части женской красоты и неизменно поражала своим редким характером. С ней все было иначе, чем с другими. Сэм не мог постигнуть ни природы своего влечения к Лидии, ни причины своей сдержанности с ней.

– Нет, ты останешься со мной! – продолжала эта девушка в своей безмерной наивности. – Я вольна сама распоряжаться своим телом и желаю предоставить его тебе… а вернее, себе самой. В том смысле, что хочу познать, на что оно способно. Хочу себя потешить – и потешу, и никто мне не запретит!

– Что?! – Неясные мысли Сэма были облечены в слова и так поразили его, что он против воли расхохотался. – Потешить? Ты сказала «потешить»? Так у тебя на уме потеха, мимолетное развлечение?

– Я… мне…

Он снова засмеялся – они словно поменялись ролями, и каждый играл не ту, какую должен был играть по законам жанра. Да и как же иначе? Он всего-навсего ковбой, деревенщина с Дикого Запада. Такие, как он, просто не в счет. Ее милость решила позабавиться, тайком переспать с заезжим простаком… как это она сказала? Ради себя самой, ну и отчасти ради него, в виде платы за услугу. Как вам это понравится?

Женщин неизменно интересовали его деньги и положение в обществе, все это было в их глазах его неотъемлемой частью. И вдруг кто-то проявил интерес лично к нему. Сэм не знал, чувствовать себя оскорбленным или польщенным.

Пожалуй, решил он, и то и другое. Ему льстило, что Лидия так откровенно его желает и ничуть этого не стыдится, и оскорбляло ее столь же очевидное намерение выбросить его потом за ненадобностью, словно на большее он не годился.