Прокурор срывает печать - Гарднер Эрл Стенли - Страница 27

Свидетельница потерянно посмотрела на Инес Стэплтон, умоляя ее о помощи.

— Вы понимаете мой вопрос? — настаивал Карр.

— Да, понимаю.

— Вы способны ответить на него?

— Мне кажется, что говорить так было бы неправильно.

— Но послушайте, миссис Диксон, вы привели лишь два примера, больше вы ничего не можете припомнить. Разве было еще что-то, о чем вы рассказывали адвокату Барбары Хонкат? Или присяжным? Ведь вы помните лишь два случая?

— Сейчас да.

Карр с улыбкой поклонился:

— Это все, миссис Диксон. И я хотел бы выразить вам благодарность за вашу честность и беспристрастность.

Дуг Селби обернулся и посмотрел в глубину зала. Сильвия Мартин стояла рядом с Колеманом Декстером недалеко от дверей.

— Пригласите следующего свидетеля, — провозгласил судья Фэйрбенкс.

— Позвольте лишь для протокола, ваша честь, — изысканно вежливо произнес Карр. — Я хочу заявить, что, как явствует из показаний, завещание было подписано в моей конторе в Лос-Анджелесе. Кроме завещателя свои подписи поставили два свидетеля. Один из них — мистер Франклин Доусон — присутствует в суде, и, если противная сторона желает, его можно пригласить на свидетельское место. Высокий суд, возможно, примет во внимание, что этот свидетель уже давал показания в ходе обязательного слушания о действительности завещания. Если же противная сторона все-таки пожелает выслушать его в связи с иском о незаконном давлении, мистер Доусон готов ответить на вопросы. Если такое пожелание не будет высказано, я бы попросил освободить мистера Доусона от дальнейшего пребывания в суде, потому что, затрачивая время на свидетельские показания, ему приходится приносить в жертву свои деловые интересы.

— Мы собираемся послушать его, — загудел Беркли Стэнтон.

— Прекрасно, он готов, — заявил Карр. — Мистер Доусон, соблаговолите, пожалуйста, занять свидетельское место.

— У нас нет необходимости сейчас заслушивать данного свидетеля, — вмешалась Инес Стэплтон.

Карр с удивлением посмотрел на нее:

— Но, как я понял, мистер Стэнтон желает его допросить.

— Приглашайте свидетеля, — прервал Карра Стэнтон. — Я немедленно начну допрос от имени моего клиента Харви Престона.

— Превосходно, — сказал Карр.

Селби на цыпочках пробрался через зал и кивнул Сильвии Мартин. Декстер и она присоединились к нему в коридоре.

— Ну что? — спросил Селби.

— Как поживаете, мистер Селби? — сказал Декстер. — Боже, ни за что бы не сказал, что это та же женщина, которую мы видели вчера.

— Да, изменения существенные, — согласился с ним Селби. — Интересно, не ее ли вы заметили вчера утром выходящей из номера мистера Роффа?

— Мисс Мартин уже задавала мне этот вопрос. Очень жаль разочаровывать вас, ребята. Но ответ все тот же.

Я не знаю. Если бы вы вчера спросили, не выходила ли роскошная блондинка из номера Роффа, я бы ответил однозначно — нет. Но сегодня, когда она так изменилась, мой ответ — не знаю. Я понимаю, что не приношу вам никакой пользы и выгляжу круглым идиотом, но все равно — не знаю.

— Значит, определенно вы ничего не можете сказать?

— По совести говоря, не могу. Она так изменилась со вчерашнего дня, когда я видел ее в гостинице, что, войдя в зал суда, я готов был поклясться — никогда раньше я не видел этой женщины. И, признаюсь, рассматривал ее пристально и не без интереса. Новая прическа, одежда, манеры превратили ее в другого человека. Сейчас это милая, застенчивая школьница, в гостинице же она смотрелась на миллион долларов. Вполне осознавала привлекательность как своего наряда, так и своих бедер. Было видно, что ей нравится привлекать внимание, но в то же время она всегда готова повернуться и отшить вас одним холодным взглядом. Наверное, это не самое хорошее описание, но…

— Думаю, описание просто прекрасное, — рассмеялся Селби. — Но суть вопроса в том, могла бы она теоретически быть той женщиной, которую вы видели выходящей из номера Роффа?

— Думаю, могла, но не скажу, что это она. И женщина-адвокат там, в зале, вполне могла быть той самой особой. Поймите, майор, я лишь обернулся и бросил беглый взгляд. Не было абсолютно никаких причин рассматривать ее внимательно. Обычная женщина с бельем для стирки. И только значительно позже я вспомнил о листке на полу. При этом я не уверен, на самом ли деле я видел, как он падал, колыхаясь, или мне это почудилось. Но все же, поразмыслив хорошенько, я прихожу к выводу, что она все-таки выронила бумажку. А вообще-то, я сразу выбросил это из головы, у меня были действительно важные дела, которые следовало обмозговать. Поэтому я сразу ушел в свой номер. Думаю, я ничем не могу вам помочь, кроме как дать клятву, что некая женщина вышла в такое-то время из номера и на руке она несла мужские сорочки.

— Итак, вы уверены лишь в том, что некая женщина вышла из такого-то номера в такое-то время?

— Клянусь, это так, майор Селби, и ни один адвокат в мире не сможет сбить меня с этой позиции. Но если дело дойдет до идентификации, от меня не будет ни малейшей пользы. Я послушал здесь этого юриста, как его… Карра, и… Одним словом, совершенно не важно, кто бы ни была эта женщина, я не смогу узнать ее. А если я займу свидетельское место и попытаюсь идентифицировать женщину, адвокат станет вить из меня веревку, а потом завяжет ее узлом, и мои показания окажутся бесполезными. И вообще, женщина-адвокат больше похожа на ту, что я видел, нежели блондинка. Но я не могу точно определить.

— Однако вы все же можете дать показания, что некая женщина вышла из такого-то номера в такое-то время?

— Повторяю, мистер Селби, какая-то женщина вышла из того номера в это время. Я думаю, подчеркиваю, ду-ма-ю, что в коридоре она выронила листок бумаги, но я не смог бы в этом поклясться. Но я готов дать клятву, что она вышла из номера, и никакой адвокат не заставит меня изменить эти показания.

— Вы уверены, что она вышла именно из этого номера?

— Да, именно из этого.

— Не могла это быть соседняя комната?

— Нет, сэр, не могла. Я видел, как она открыла дверь, как задержалась на пороге и как была удивлена, когда неожиданно заметила меня. Я наклонился, чтобы погасить окурок, а когда выпрямился, она шла по направлению ко мне. Я повернулся и зашагал по коридору.

— А когда вы впервые увидели эту женщину, вы не заметили листка на полу в коридоре?

— Не заметил, майор. Бумажка могла еще раньше находиться там. Но все же, я думаю, листок выронила она. Однако здесь опять я не смог бы поклясться, что это именно так. Могу лишь сказать следующее: я думаю, что она выронила листок.

— Но вы все-таки уверены, что листок бумаги валялся на полу и что вы заметили направляющуюся в вашу сторону женщину?

— Да, сэр.

— И вы можете указать точное время?

— Вот это я могу сделать абсолютно точно, майор Селби. Было девять пятьдесят, и я клянусь, что ошибаюсь не больше чем на минуту в ту или другую сторону. Поймите, есть вещи, которые я знаю точно, и готов о них дать показания, но есть факты, в которых я не уверен, и стоит мне только заявить о них в качестве свидетеля, как любой адвокат сделает из меня посмешище.

— Это практически все, что меня интересовало, — проговорил Селби. — Извините, что пришлось вас побеспокоить.

— Ну что вы, никакого беспокойства. Я рад помочь и был бы рад еще больше, если бы сумел прояснить дело. А кроме того, сегодня я заключаю контракт на покупку апельсиновой плантации, мне придется жить здесь, и я хочу, чтобы окружающие меня сразу правильно восприняли…

— Он был очень занят сегодня, Дуг, — заметила Сильвия, — но бросил все и пришел сюда ради того, чтобы помочь нам.

Протянув на прощание руку, Селби сказал:

— Огромное спасибо, мистер Декстер, я очень хорошо понимаю ваше положение.

Затем, повернувшись к Сильвии, он добавил:

— Гораздо лучше иметь такого свидетеля, чем человека, готового подтвердить все, лишь бы вас ублажить, но показания которого на суде разлетаются вдребезги в самый ответственный момент.