Операция «Джеймс Бонд» - Сотников Владимир Михайлович - Страница 29

Навстречу катил на горном велосипеде Колян Генералов. Завидев Женю, он направил на него велосипед, но, конечно, вовремя затормозил, лихо крутнувшись в полушаге от соседа.

– А ты чего пешком ходишь? – спросил Колян.

Женя неопределенно пожал плечами:

– Да так…

– Не заводится твой «Харлей»? – съехидничал Колян. – Или родаки его спрятали?

– Ага, – кивнул Женя. – Чтоб книжки читал. А в твоем сколько лошадиных сил? – спросил он, показывая на велосипед.

– Одна! И вся вот здесь! – Колян ткнул себя в грудь.

– Я и смотрю – голова большая, как у лошади. Не опрокинься.

– Ишь борзый какой! Чего это ты?

Видно было, что Колян не ожидал от Жени подколки.

– А не люблю тупых вопросов, – объяснил Женя, обрадовавшись, что уроки Сергея Стрелецкого не прошли для него даром.

Про «уроки» Колян, конечно, не знал. Но улыбнулся он вполне доброжелательно.

– Хочешь, заходи вечером, – предложил он. – Игрушку классную скачаем с Интернета.

– Ладно, – кивнул Женя и улыбнулся в ответ.

От этой встречи и неожиданной Коляновой улыбки настроение у него улучшилось, и он бодрее зашагал по тропинке.

Петляя, тропинка выходила на небольшую аллейку, в конце которой Женя обычно поворачивал обратно. Там сейчас и стояла коляска: видно было, что с ней что-то случилось. Женщина сидела возле нее на корточках, пытаясь раскрутить заевшее колесо. Женя ускорил шаги, чтобы предложить свою помощь.

«И зачем она по этой тропинке поехала? – удивился он. – Всегда же на опушке сидела! Тут не только колесо, ногу можно об корни поломать».

– Вам помочь? – спросил он, подходя.

Женщина кивнула, не оборачиваясь. Что-то странное было в наклоне ее головы – словно она специально прятала лицо. Наклонившись, чтобы поддержать коляску, Женя с опозданием понял, что показалось ему странным…. С опозданием – потому, что совсем не женщина, а молодой парень, быстро оглянувшись, протянул к его лицу белый платок!

«Зачем он это делает?» – удивился Женя.

Он хотел отвернуться, отшатнуться, но не успел. Женя почувствовал дурманящий запах и рванулся, чтобы вдохнуть воздуха. Но сильные руки держали крепко. Потом эти руки подняли его и, буквально сложив пополам, опустили в широкую коляску.

Куда его везут, Женя уже не понимал. Он спал в коляске, как ребенок, накрытый легким покрывалом.

Сон его был некрепким. Женя с удивлением отмечал про себя, что все чувствует, хотя не может пошевелить ни рукой, ни ногой и видит только светлый туман.

Он чувствовал, например, что едет – сначала в коляске, а потом в машине. Казалось, он мог бы, если бы захотел, открыть глаза и спросить:

– А куда вы, собственно говоря, меня везете?

Но это только казалось. Странное безразличие разлилось по телу, странные сны сменяли друг друга с непривычной быстротой. Женя видел знакомые лица, обрывки каких-то пейзажей – может, Тасиных картин? – и яркие цветные пузыри, вспухающие и гаснущие друг за другом. Откуда-то издалека донесся негромкий голос, тоже показавшийся знакомым:

– Может, еще дашь ему нюхнуть? Вдруг проснется.

– Да хватит, – ответил другой, – а то я и сам уже кемарю.

Машина неслась стремительно, но Женя ощущал не скорость, а плавные спуски и подъемы, при которых он глубже вжимался в мягкое кожаное сиденье.

Глава XIV

ГОСТЬ ПОНЕВОЛЕ

– Как паренек мой сработал? Орел, а?

– Орел, орел… Только не летает. Ну так что, в расчете?

– Нет, друг ситцевый, ты не спеши, не торопись! Что значит – в расчете?

– А я и не спешу. Парня я тебе привез? Привез. Получи и распишись. Могу и я за деньги расписаться.

– Тут тебе не контора, мне твоя расписка знаешь до какого места? Парня ты, конечно, привез. Но дело-то не закончено.

– Ну, это уж ты много хочешь! Дальше сам действуй. Не знаешь, что ли, как? Я уже и так по лезвию хожу. И по уши в дерьмо влез из-за тебя…

– Здрасьте – с больной головы на здоровую! Не из-за меня ты влез, а из-за жадности своей. Хотя, если подумать… Лучше мне тебя на боевом посту иметь, чем в тюряге. Ладно, будь здоров. Пока что. Смотри, не пропадай!

– Пропадешь от тебя…

Женя проснулся на широком диване и по привычке потянулся, зевая. Зевнул – да так и застыл с открытым ртом. Потом подпрыгнул на диване и огляделся. Комната была большой и абсолютно пустой – не считая, конечно, дивана. Наверное, здесь шел ремонт: стены были оклеены обоями только наполовину. На окне полосками висели жалюзи.

Голова кружилась, во рту было сухо. Сразу вспомнился удушливый запах платка, и Женя поморщился. Он еще раз оглядел пустые стены комнаты, высокую массивную дверь – и почувствовал, что сейчас заплачет. Не от страха, а от неожиданности происшедшего и от своей полной беспомощности.

Женя подбежал к окну, посмотрел в щель между пластинками жалюзи. За стеклом была ажурная решетка, а за ней – сплошной кустарник.

Вдруг Женя услышал, как открывается дверь. Он стремительно обернулся и увидел на пороге того самого парня, которого принял за женщину в «Детском саду». Он узнал бы его теперь в любом наряде, этого чертова актера!

– Чего, испугался? – ухмыльнулся парень. – Не бойся, ты в гостях. С отцом поговоришь по телефону, скажешь, что тебе у нас понравилось, – и домой. Сейчас хозяин придет. Увидишь, он у нас добрый.

Парень ушел. Где-то за дверью послышались быстрые шаги и голоса. Женя отошел к окну и отвернулся.

«Гады! – подумал он. – Вытворяют, что хотят, и еще добренькими прикидываются!»

И тут он услышал у себя за спиной громкий и действительно приветливый голос, который мог принадлежать только добродушному человеку:

– Наконец-то я увижу сына моего старого друга! Извиняйте, как говорится, за приглашение…

Женя обернулся. На пороге стоял довольно толстый мужчина. Улыбаясь, он развел руки в стороны, отчего казался и вовсе круглым, как колобок. Когда он говорил, живот его колыхался.

Встретив Женин взгляд, мужчина почему-то осекся и замолчал, улыбка испарилась с его лица. Он пристально вглядывался в Женю, подходя все ближе.

– Б-бен? Американец? – удивленно выдавил из себя толстяк.

– Что? – не понял Женя. – Какой еще американец?

Толстяк оглянулся на «актера» и еще одного парня, стоявших у него за спиной. Потом снова всмотрелся в Женю.

– Тебя как зовут? – наконец спросил он.

– Сначала отпустите меня, а потом я разговаривать буду, – решительно ответил Женя.

– А кто тебе сказал, что ты несвободен? – удивился толстяк. – Ты свободен, как… птица в полете! Понимаешь, я хотел сделать одному человеку приятный сюрприз. Твоему отцу. Но что-то я задумался… А вдруг ошибся? Сам понимаешь, в любом деле бывают ошибки. Поэтому давай уточним. Меня зовут Константин. А тебя?

– Ну, Веня… – промямлил Женя.

«Они же думают, что я Венька? – мелькнуло у него в голове. – Вот и пусть думают!»

– А фамилия твоя…

– Стрелецкий.

– Ну что ж, Веня Стрелецкий, у меня нет оснований тебе не верить, – сказал Константин. – Да и что ж за свинство было бы с моей стороны не верить человеку, которого я сам же пригласил в свой дом!

«Вот паясничает! Пригласил он, оказывается», – сердито подумал Женя.

– Не обижайся, Веня Стрелецкий, но почему-то я совсем другим тебя представлял, – прищурившись, сказал Константин. – Точнее, совсем не представлял тебя таким. Тьфу, черт, запутался. – Он помолчал и вдруг быстро спросил: – Ну, а как тебе понравилось на «Яве»?

– Нормально, – уклончиво ответил Женя.

«Про какую еще Яву спрашивает этот пузатый? – лихорадочно подумал он. – Может, Венька летал туда на отдых?»

– Нормально – плохо или нормально – хорошо? – уточнил Константин.

– Ну, остров как остров, – пожал плечами Женя, пытаясь быстренько вспомнить все, что он читал об острове Ява. – Интересно, в общем.

Толстяк прошелся по комнате.