Прокурор идет на суд - Гарднер Эрл Стенли - Страница 32

— Обязательно за всем прослежу, — пообещал Рейли.

Он позвонил Гарри Перкинсу, коронеру. Тот начал было извиняться.

Забудь об этом, — прервал его Селби, — это моя вина. Нам приходится проделывать такие вещи не меньше дюжины раз в год. Если бы мы держали в морге труп каждого бродяги, нас критиковали бы еще больше.

Просто на этот раз нам попался не настоящий бродяга.

Достань эту скатку одеял, хочу взглянуть на нее. Я сейчас подъеду.

Селби вывел машину и поехал в офис коронера. Там он осмотрел постельные принадлежности погибшего бродяги — узел старых одеял. Одно из них, из чистой шерсти, длинное и узкое, заинтересовало Селби. В середине одеяла была прожжена дыра.

— Пожалуй, я отрежу кусочек, — сказал прокурор. — У него странная форма.

— Ага. — Перкинс с отсутствующим видом смотрел, как Селби вырезает образец и кладет его в портфель. И вдруг он неожиданно протянул Селби руку: — Обычно я стараюсь занимать нейтральную позицию. Я пережил три смены администрации в этом округе. Но после вчерашнего считай меня своим коронером. То, как ты себя вел, заставило меня почувствовать себя подлецом.

Селби пожал протянутую руку.

— Благодарю, — сказал он и вышел, чувствуя, как рассеивается мрачное настроение.

По дороге в Лос-Анджелес Селби управлял машиной автоматически. Его мозг, совершенно поглощенный делами, лишь на короткие, редкие мгновения переключался на дорогу. И в такие мгновения он старался припомнить, через какие пригородные городки уже проехал, но ему ничего не приходило в голову, пока он не замечал привычных дорожных знаков. Затем, убедившись, где он находится, Селби снова погружался в мысли о своем деле. И снова машина шла как бы по собственному желанию — он полностью осознавал, что делает, но забывал при этом о времени и расстоянии.

Селби прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса, имея в распоряжении еще минут пятнадцать. Он купил билет и пошел в ресторан, выпил чашку шоколада с каким-то сухим бутербродом и сел в самолет. Самолет пробежал по взлетной полосе, взмыл в воздух и сделал круг над огнями Глендейла. И все это время Селби сидел с открытыми глазами, но затем ровный гул моторов погрузил его чувства в дремотное спокойствие. Он проснулся оттого, что стюардесса закрепляла на нем ремень — они уже подлетали к Финиксу.

Была холодная, ясная звездная ночь. Цивилизация и ирригация отодвинули пустыню далеко от Финикса, но по ночам, когда люди спали, она вступала в свои права. Спокойная тишина, сухой холод, высасывающий из тела влагу вместе с теплом, ровное, застывшее сияние звезд — все это было наследие пустыни. Такси, движущееся по темным улицам, казалось здесь совершенно неуместным.

— Куда? — спросил водитель.

— В лучший отель, — ответил Селби, откидываясь на спинку сиденья и пребывая в приятном состоянии умственной расслабленности, пока машина не подъехала к большому строению в индейском стиле, с террасами, лестницами и плоскими крышами. Селби вошел в вестибюль, где в большом камине трещал огонь. Вежливый портье у стойки, за спиной которого были развешены экзотические предметы индейского быта и прекрасные ковры ручной работы, попросил его расписаться и слегка поднял брови.

— Никакого багажа?

— Никакого, — ответил Селби.

Заплатив за комнату, он дал на чай лифтеру, закрыл дверь номера и достал из кармана конверт, который взял в аэропорту. Мгновение он колебался, открыть ли его сейчас или подождать до утра, потом решил отложить до утра, бросил конверт в ящик письменного стола, разделся, небрежно швырнул одежду на стул, забрался в постель и почти мгновенно погрузился в глубокий мирный сон.

Когда Селби проснулся, комнату наполняла предутренняя свежесть пустыни. Он закрыл окно, включил отопление, искупался, оделся и распечатал конверт.

Фотографии замечательно передавали сходство.

В характере Селби было нечто от одинокого волка, и ощущение, что он ведет войну самостоятельно, щекотало ему нервы и придавало уверенности. Он не пытался анализировать, отчего это происходит — возможно оттого, что в трудный, критический момент рядом с ним не оказалось Сильвии. Рекс Брэндон был бесценным другом и великолепным союзником, но когда доходило до решающего момента, Селби предпочитал охотиться в одиночку. Решение этого дела лежало где-то в Аризоне, и Селби решил удалиться от всех текущих дел, пока не решит эту загадку. Только бы его оставили в покое, только бы не вмешивались. Он подумал было обратиться в местную полицию, но потом отверг эту мысль, не осознавая даже, почему она показалась ему столь неприятной.

Селби позавтракал, купил безопасную бритву, крем для бриться, зубную щетку, пасту, новое белье, носки и галстук. Выбросил свое грязное белье и запихнул только что купленные туалетные принадлежности в портфель, вместе с отрезанным куском одеяла.

Когда он вышел из отеля, все его вещи лежали в портфеле — никакой необходимости возвращаться обратно. Он путешествовал налегке и был готов ехать далеко и быстро.

Селби пошел к фотографу и показал ему портрет Джеймса Лейси.

— Можете ли вы переснять фотографию этого человека так, чтобы он оказался в сомбреро, кожаном жилете и с серыми моржовыми усами? И чтобы это не походило на подделку?

Какое-то время фотограф смотрел на него подозрительно, а затем кивнул:

— Да, я мог бы сделать это.

— Как скоро?

— Фотография будет у вас к завтрашнему дню.

— Мне она нужна через час, — сказал Селби.

Фотограф покачал отрицательно головой, но как-то не слишком решительно.

Селби достал из кармана двадцатидолларовую купюру и обернул ее вокруг пальца.

— Я вернусь через час, — сказал он, — и заберу фотографию. Если к этому времени она будет готова, я оставляю вам двадцать долларов.

Фотограф вздохнул и потянулся за фотографией.

— Та еще работенка! — сказал он.

— Не сомневаюсь, — заметил Селби и вышел.

Более сорока минут он потратил на обход магазинов, расспрашивая об одеяле бродяги, которое, судя по форме, решил Селби, должно было подстилаться под седло.

Заведующий одним из магазинов, где продавались сбруи и седла, — Селби зашел туда после сорока минут бесполезных поисков — посоветовал:

— Вам бы лучше справиться в шорном магазине «Холл и Гарден» на Первой улице. У них было что-то вроде мастерской по изготовлению одеял вручную, они устроили ее в одной из индейских школ. Видимо, одеяла оказались не так выгодны, как им хотелось, и их перестали выпускать. Они поставляли в мастерскую особую пряжу и пытались производить пористые, хорошо абсорбирующие одеяла.

— Ну и за чем же дело стало? — спросил Селби.

— Они обходились слишком дорого, — объяснил заведующий. — В наши дни люди не хотят платить такие Деньги.

Селби поблагодарил его и пошел по указанному адресу.

Витрина магазина была украшена сомбреро, изготовленными вручную седлами, посеребренными шпорами, кожаными штанами, рукавицами, куртками и жилетами. Продавец направил его к мистеру Холлу, тощему, похожему на ястреба человеку, от которого исходила энергия, свойственная нередко худым и мускулистым людям среднего возраста.

Селби показал ему кусочек одеяла.

— А в чем дело? — спросил Холл, внимательно изучая Селби.

Тот протянул одну из своих официальных карточек:

— Я окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Мне необходимо опознать мертвеца. Я думаю, мне могла бы помочь идентификация этого седельного одеяла.

— Не думаю, что его можно идентифицировать.

— Почему?

— Я не могу точно сказать, кому оно принадлежало.

— Что вы имеете в виду?

— Их было сделано сто штук, — пояснил Холл.

Нервы Селби затрепетали.

— Вы хотите сказать, что именно вы продали это одеяло?

— Да. У нас было сто таких одеял, изготовленных по нашим спецификациям из особой пряжи. Ткали их в одной из индейских школ.

— И все одеяла были одинаковыми? Я вижу тут есть цветная полоса, которая…

— Все одеяла совершенно одинаковые, — перебил его Холл. — Пряжу красили в соответствии с нашими стандартами. Совершенно одинаково.