Прокурор идет на суд - Гарднер Эрл Стенли - Страница 30

Он повернулся и зашагал к двери. Там он еще раз повернулся на каблуках, сверкнул глазами на Уортингтона и повторил:

— Не думайте, что я не знаю, с кем говорю. Я знаю вас как свои пять пальцев. — И, открыв рывком дверь, он вышел и громко захлопнул ее за собой.

Уортингтон дважды судорожно глотнул и встряхнулся, как петух, побежденный в драке и пытающийся привести в порядок свои перья. Он поглядел на лица своих коллег, заседателей Большого жюри, затем вдруг выпучил глаза на Дуга Селби:

— Мы пытаемся работать сообща с администрацией округа. Мы выполняем свой долг, но, похоже, что вы, парни, недостаточно выросли, чтобы вести дело, которое получило широкую неблагоприятную огласку в нашем обществе. Мы стараемся помочь вам там, где вы потерпели неудачу из-за вашей неопытности. Вот для чего мы здесь находимся.

Селби молчал.

— Ну, — бушевал Уортингтон, ободренный молчанием Селби, — давайте начинайте и скажите что-нибудь наконец!

Селби заговорил:

— Я всегда помню, что имею дело не с частным лицом. Я прокурор этого округа и говорю с председателем Большого жюри. Поэтому мне непозволительно высказывать ничего лишнего, а если бы я и захотел что-то сказать, уверен, мне было бы нечего добавить к словам шерифа. Он, кажется, исчерпал данную тему.

Кто-то засмеялся.

Уортингтон покраснел и сказал:

— Хорошо, я вам кое-что напомню, господин окружной прокурор. Вы имели двух очень важных свидетелей и позволили им ускользнуть, двух человек, которые могли бы предстать перед Большим жюри и получить возможность отчиститься от подозрений. Они бы или совсем запутались в своих показаниях и у нас было бы над чем работать, или же предпочли бы молчать, боясь, что их показания могут стать основой для их обвинения. А это как раз то, что необходимо для доказательства их вины. Но только потому, что ваша подруга — адвокат этой пары, и…

Тут Селби подошел ближе и взглянул Уортингтону в лицо:

— Как председатель Большого жюри вы выходите за рамки своих полномочий, а как частное лицо говорите слишком, черт возьми, громко и слишком, черт возьми, много!

Уортингтон сжался в кресле под холодным взглядом Селби.

Если шериф заставил его побагроветь от бессильной ярости, то сдержанный гнев Селби, его холодное презрение поставили Уортингтона в такое скверное положение, что он попытался укрыться под маской официального лица:

— Я полагаю, это все, что нам от вас нужно, мистер Селби. Большое жюри намерено обсудить это дело. Лично я за то, чтобы привлечь к суду Джеймса Лейси и Тельму Берк за убийство Джона Берка. Затем я предложил бы вам с большим старанием, чем до сих пор, заняться расследованием смерти Оливера Бинелла.

Селби спокойно ответил:

— Если вы собираетесь привлечь кого-либо к суду за убийство Джона Берка, вы бы лучше сначала выяснили, во-первых, мертв ли Берк; во-вторых, кто убил его, и, в-третьих, почему. Таковы вопросы, на которые придется отвечать перед судом присяжных. Если же вашей целью является поставить в нелепое положение шерифа и окружного прокурора, преждевременно передав это дело в суд, то давайте действуйте.

— Боже ты мой! — воскликнул Уортингтон. — Что же вам надо? Вы получили решительно все доказательства! Вам нужен свидетель, который видел бы, как Берка пристукнули и сбросили в овраг?

Селби продолжал, не повышая голоса:

— Чтобы осудить кого-либо за убийство, мы должны найти мотив и доказать предумышленность убийства. Причем доказать убедительно. Никакие сомнения в этом деле недопустимы. Мы должны доказать состав преступления, прежде чем предъявлять какие-либо доказательства, связывающие ответчика с преступлением.

Уортингтон сказал:

— Мы хотим, чтобы это дело было успешно решено.

Мы хотим вам помочь. Мы считаем, что вы нуждаетесь в помощи. И вот мое предложение. Я за то, чтобы назначить Сэма Роупера специальным общественным обвинителем для оказания помощи Дугу Селби. У Роупера большой опыт в расследовании таких дел, а у его преемника — нет. Роупер — профессионал, тогда как Селби пока лишь любитель.

Несколько человек кивнули.

Селби усмехнулся:

— Ну вот, теперь тайное стало явным. Хорошо, тогда слушайте: должность окружного прокурора — выборная. Пока я занимаю пост окружного прокурора, я буду исполнять свои служебные обязанности так, как считаю нужным. Я не желаю, чтобы какой-либо дискредитировавший себя на этом посту служащий совал нос в мои дела. Вы облечены некоторой властью, но только некоторой. Если вы хотите привлечь кого-либо к суду за убийство, привлекайте. Но если вы это сделаете, за последствия будете отвечать сами. — Селби отвернулся от Уортингтона и обратился к членам суда: — Мы ведем оба эти следствия. Есть масса проблем, которые мы еще не смогли решить. Не думаю, что и вы сможете сейчас найти решение. Лучше выждать, чем пойти по ложному следу. Я вполне понимаю, Уортингтон не занял бы такую позицию, если бы не провел неофициальную агитацию среди членов суда и не узнал бы их настроение. Я также осознаю, что и Роупер серьезно поработал. Значительно легче стоять в стороне и критиковать, чем заниматься делом. Если в какой-то момент я пойму, что не могу выполнять свои обязанности на этом посту, я подам в отставку. Когда мне понадобится помощь, я попрошу ее у того, кто действительно захочет мне помочь, а не у того, кто использует эту просьбу, чтобы воткнуть мне в спину нож, в политическом смысле, разумеется.

Два-три члена суда кивнули.

Один из них сказал Уортингтону:

— Вы должны согласиться, что он прав, господин председатель. У Роупера большой опыт, но, если его допустить к расследованию, вряд ли он будет помогать Селби.

Уортингтон ухмыльнулся.

— Поскольку Селби обещал подать в отставку, если не сможет раскрыть дело, оставим Роупера вне игры.

— Селби имел в виду совсем не то, — запротестовал один из членов жюри.

— Но похоже на это, — настаивал Уортингтон.

— Нет, не похоже, — сказал другой присяжный.

Селби зашагал к выходу, бросив:

— Не спорьте с ним. Он так жаждет снова видеть Роупера на моем месте, что вывернется наизнанку, лишь бы избавиться от меня. Если вы, члены жюри, хотите помочь раскрыть эти убийства, не вмешивайтесь и не вставляйте палки в колеса.

Толкнув дверь, он вышел из зала суда. Брэндон ждал его в коридоре, все еще бледный от гнева.

— Уортингтон — грязный, двуличный обманщик, — сказал он. — Он и Сэм Роупер распространяют массу сплетен. Они просто загипнотизировали жюри, некоторые из них хорошие люди, но верят, что помогут нам, стоит только им вмешаться в дело. Ходит слух, что ты неравнодушен к Инес Стэплтон, что она вводит тебя в заблуждение и ты не трогаешь ее клиентов просто потому, что они ее клиенты… Не стоило бы так раздражаться, это не на пользу делу, но я чертовски рад, что сказал Джеку Уортингтону, этой затаившейся в траве змее, все, что о нем думаю.

Селби взял шерифа за плечо.

— Все в порядке, Рекс. Если мы хотим задать им жару, то и сами должны уметь выдержать его.

Брэндон покачал головой.

— Я не могу так спокойно относиться к их выпадам, Дуг. Я чуть не ударил эту толстую жабу. До чего же хотелось врезать кулаком по его лживому рту!

— Забудь о нем, — сказал Селби. — Мы заняты куда более важными вещами. Легко бороться, если только твои удары попадают в цель. Но настоящий борец тот, кто может устоять, когда на него самого сыплется град ударов и каждый попадает на больное место.

Оставив Брэндона, Селби пошел дальше по коридору, мимо любопытных недружелюбных глаз, спеша уединиться в своем кабинете.

От Сильвии Мартин не было никаких известий.

Незадолго до пяти часов на улицах появился очередной номер «Блейд». Аморетт Стэндиш принесла ему экземпляр и, не говоря ни слова, положила на стол.

«Блейд» воспользовалась возможностью и «обратилась к городу». Вдоль первой полосы бежал крупный заголовок:

«СЕЛБИ ОБЕЩАЕТ УЙТИ В ОТСТАВКУ!»

Ниже, очень мелкими буквами:

«Если не разрешит загадку преступлений».