Прокурор бросает вызов - Гарднер Эрл Стенли - Страница 16

— Например?

— Гарри Перкинс показывал тебе вещи бродяги?

— Да. Они лежали в ящике. Я осмотрела их, и конечно же репортер из «Блейд» был удостоен такой же чести. Перкинс слишком ушлый политик, чтобы оказывать кому-нибудь предпочтение, когда дело касается новостей. Он щедро одаривает ими направо и налево.

— Тебе в этих вещах ничего не показалось странным?

— Ты имеешь в виду плотницкий карандаш?

— Нет. Я имею в виду то, что у этого человека не было ключей.

— Но, Дуг, он же был бродягой! Бродяги не имеют домов, следовательно…

— Когда труп обнаружили, дверь коттеджа была заперта, — перебил ее Селби. — Чтобы войти, Рексу Брэндону пришлось воспользоваться отмычкой.

— Но ведь такие замки ничего не стоит открыть. Достаточно обыкновенной шпильки…

— Но у этого человека не было шпильки, — вновь перебил окружной прокурор. — Это означает, что, когда он входил в дом, с ним вместе был кто-то еще. И этот кто-то имел ключ — либо от двери коттеджа, либо любой другой, который подходил к замку. Я склонен думать, что в коттедж вошли три человека: бродяга, которого мы нашли мертвым, и еще двое.

— Это потому что стаканов из-под виски было три?

Селби кивнул.

— Более того, они должны были войти в коттедж непременно до двух часов ночи, потому что на ботинках бродяги была пыль, а не грязь. Дождь начался около двух и с тех пор не прекращался.

Предположим, этот бродяга, Эмил Уоткинс, и двое дружков вошли в коттедж. Они выпили. Потом сообщники ушли, заперев за собой дверь, а Уоткинс остался ждать. Он намеревался кого-то убить. Тогда становится очевидным, что, поскольку сам Уоткинс выбраться никуда не мог, в коттедж должен был кто-то прийти.

— А не мог ли он быть помещен туда в качестве пленника? — спросила она. — Допустим, его заперли, чтобы…

— Ни одного шанса из тысячи. Окна легко открывались изнутри. Он мог без труда выпрыгнуть через одно из них. Или, например, он мог взять пистолет и одним выстрелом выбить замок.

Дверь кабинета открылась, и на пороге появилась секретарша прокурора.

— К вам пришел мистер Грейс из мотеля «Кистоун». Он говорит, что ему нужно срочно видеть вас по очень важному делу, — объявила она.

Селби многозначительно посмотрел на Сильвию Мартин и произнес:

— Пригласите его войти.

Сильвия поднялась, чтобы покинуть комнату.

— Ты можешь остаться, — остановил ее Селби. — Я не хочу быть неблагодарным «Кларион».

Дверь распахнулась, и в кабинет суетливо вошел Джимми Грейс.

— Доброе утро, Селби, — поздоровался он и, заметив Сильвию Мартин, смешавшись, добавил: — Доброе утро, мисс Мартин. Извините, я не знал, что вы здесь.

— Мы с мисс Мартин совещаемся по очень важному вопросу, — произнес Селби. — Конечно, если вы не хотите, чтобы она слышала то, о чем вы будете говорить, она может выйти в соседнюю комнату.

— Напротив, будет даже лучше, если мисс Мартин останется, — ответил Грейс.

— Вот и отлично. Присаживайтесь и расскажите мне, в чем, собственно, дело. Но прежде я хотел бы узнать, где вы находились минувшей ночью или, вернее, ранним утром.

— Я был в Лос-Анджелесе. Дело в том, что неожиданно с Восточного побережья приехал мой сын.

— Значит, вы были с ним?

— Да.

— В котором часу вы покинули мотель?

— Около полуночи.

— Довольно необычное время для отъезда, вы не находите?

Щеки Грейса вспыхнули.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите, — произнес он. — Я честно делаю свое дело и волен отлучаться, когда мне вздумается. Что касается вчерашнего, то мой сын написал в телеграмме, что прилетает из Чикаго рейсом, который прибывает в Лос-Анджелес в два часа ночи, и я отправился встречать его.

— Вы его встретили?

— Нет, его не было в самолете. Наверное, дело в телеграмме. Кто-нибудь что-нибудь напутал. Выяснилось, что его рейс приземлился в десять вечера, и, увидев, что я его не встречаю, он поехал в отель. Когда моего сына не оказалось в самолете, я обратился в службу регистрации пассажиров, и после недолгих поисков они выяснили, что его фамилия находилась в списке пассажиров более раннего рейса. Тогда я позвонил в отель, в котором он обычно останавливается, и там мне ответили, что он действительно зарегистрировался у них. Правда, в тот момент его не было в номере. Я приехал в отель и стал ждать. Около трех сын вернулся. Мы поболтали до пяти, потом я на пару часов заглянул в турецкие бани и вернулся сюда. Вот и все, если уж вам так хочется знать, где я был и чем занимался.

— Дело не в этом, — сказал Селби. — Просто мне показалось довольно странным, что хозяин мотеля отлучился вдруг среди ночи, даже не оставив никого вместо себя в конторе. Поэтому нам пришлось проникать в коттедж при помощи отмычки.

— Мне это известно, как и то, что при помощи той же отмычки шериф вошел в контору и взял регистрационную книгу. Лично я не понимаю, зачем вам было туда лазить.

— Будь вы на месте, мы бы сразу объяснили вам ситуацию, — ответил Селби. — Понимаете, не исключалась возможность того, что тот человек, Уоткинс, попал в коттедж ребят по ошибке. Мы просто не могли придумать никакого разумного объяснения, почему бы ему вдруг понадобилось убивать одного из них. Поэтому мы решили проверить, кем заняты остальные коттеджи.

— Ладно, я, собственно, пришел совсем по другому поводу, — сказал Грейс. — Я хочу, чтобы вы меня выслушали.

— Пожалуйста, — пригласил Селби. — Что вас обеспокоило?

— Суть в следующем, — начал он. — Последнее время у меня были недоразумения с людьми из газовой конторы по поводу счетов. Я утверждал, что коттеджи не могут потреблять такое количество газа, за которое мне предлагалось платить. Решили проверить. Специальный счетчик установили как раз в этом самом коттедже. Я ежедневно списывал с него показания. Минувшая ночь выдалась холодной, и расход газа должен был получиться солидным. Свои записи я стараюсь вести аккуратно, поэтому, приехав из Лос-Анджелеса и узнав о том, что в коттедже нашли труп, я сообразил, что по показаниям счетчика смогу довольно точно определить, на протяжении скольких часов работала печка. Я сверился со счетчиком, и вышло, что она горела от силы часа полтора.

— Вы уверены в своих расчетах? — задумчиво спросил Селби.

— Да.

— В таком случае, — продолжил он, глядя на Сильвию Мартин, — зная время, когда Рекс Брэндон ее выключил, мы можем приблизительно установить, в котором часу бродяга вошел в коттедж.

— К этому-то я и вел, — сказал Грейс.

— Это может оказаться весьма важным моментом, — заметил Селби. — К сожалению, мы не можем быть уверены, что Уоткинс включил печку сразу же, как только вошел.

— Поверьте моему слову, долго он без этого протянуть не мог, — ответил Грейс. — В такую погоду эти коттеджи живо промерзают насквозь.

— Часть дня у меня уже расписана, — сказал Селби. — Что, если я подъеду к вам, скажем, в половине четвертого? А вы до тех пор проследите, чтобы коттедж был заперт и к счетчику никто не прикасался.

— Договорились, — согласился Грейс. — Но это еще не все. Я хочу, чтобы вы перестали заявлять, будто установленное в коттедже отопительное оборудование было неисправным.

— Я этого никому не заявлял, — возразил Селби, — но судя по тому, что произошло, напрашивается вывод, что в одном из соединений газовой печи имелся дефект.

Щеки Грейса вспыхнули.

— Думаю, вы согласитесь, — произнес он, — что держать такую печку включенной на полную более получаса никто бы не стал? За это время она раскаляет комнату, как духовку. Так вот, сегодня днем, когда вы приедете взглянуть на счетчик, я хочу, чтобы мне была предоставлена возможность закрыться в этой комнате и пробыть в ней с включенной печкой ровно полчаса. Тогда сразу станет ясно, исправна она или нет. Конечно, если у человека не хватает мозгов убавить огонь, когда помещение начинает плавиться, от любой печки может стать дурно. Но мне важно доказать, что с моим оборудованием все в порядке, и я хочу сделать это до того, как заключение эксперта будет передано на рассмотрение суда.