Искусство соблазна - Айвори Джудит - Страница 64

— Вы, ребята, и в самом деле хваткие, — сказала она, одобрительно улыбаясь. После того как деньги были надежно спрятаны, она повернулась к ним лицом и, лучезарно улыбаясь, сообщила: — Вы отлично поняли, как превратить эти случайные деньги в целое состояние.

— Вам вся эта сумма понадобится? — спросил Леонард, тревожно поглядывая на письменный стол у Эммы за спиной.

— Сколько дубликатов вы хотите?

— Три.

— С учетом того, что нужно сделать все необходимые документы, и стоимости работ по копированию... — Эмма прищурилась. У нее был вид человека, который быстро и привычно что-то просчитывает в уме. — Да, двух тысяч может хватить. — И тут прозвучал роковой вопрос: — Если потребуется еще немного денег, вы смогли бы собрать требуемую сумму быстро?

Леонард и Стюарт переглянулись.

Эмма пустилась в объяснения. Во-первых, Леонард, как владелец, должен будет

застраховать статуэтку в одной из ее компаний. Страховка будет абсолютно легитимна. Если со статуэткой что-то случится, компания будет вынуждена выплатить компенсацию.

— Какой вы умный человек, — сказала Эмма, фамильярно похлопав Леонарда по груди. — На вас неожиданно свалились деньги, и вы используете их, чтобы застраховать свой единственный риск, вашу статуэтку и, — она кивнула Стюарту, — провенанс. Отдаю вам должное. Вы действительно умеете извлечь максимум из ситуации. Если все, что вы мне сказали, — правда, я могла бы попробовать продать статуэтку тысяч за сто минимум.

Глаза у Леонарда стали круглые, как блюдца. Кроме страховки, как объясняла Эмма, будут расходы по оплате работы того, кто подделает провенанс, скульптора, который изготовит подделку статуэтки, и ювелира за фальшивые драгоценности, которыми она украшена.

— Можете мне поверить: каждый покупатель будет весьма придирчиво осматривать то, что он собирается купить, но покуда внешний вид, плотность, вес — все эти параметры будут соблюдаться, я не вижу смысла использовать дорогие материалы.

— Частично статуя была сделана из нефрита, инкрустированного драгоценными и полудрагоценными камнями.

— Итак, вы понимаете, — говорила Эмма, расхаживая по комнате в платье цвета лаванды, которое сидело на ней так славно, что невольно притягивало взор к формам ее тела. Стюарт едва был способен следить за ходом ее рассуждений. Хорошо, что в данной конкретной сцене его роль состояла как раз в том, чтобы пялиться на нее с вожделением. — То, что вы предлагаете, идеально с той точки зрения, что не надо платить охраннику и газетчики ни о чем не пронюхают.

— Послушайте, — предложил Леонард, — если вы полагаете, что должны получить процент с прибыли...

— Совершенно не желаю об этом слышать. Я сведу вас с нужными людьми, но большую часть работы вы будете делать сами. А я получу процент с комиссионных, помните об этом. Этого достаточно. Я к вашим услугам, господа. Когда я поняла, что потеряла ридикюль, я страшно расстроилась. Вы меня спасли. Мне будет только приятно свести вас кое с какими людьми. Всегда к вашим услугам, — повторила она. — А теперь прошу прощения, — извиняющимся тоном сказала Эмма. — У меня дела. Вот. — Она написала имя и адрес на листке бумаги — письменные принадлежности и почтовая бумага были частью обслуживания отеля. Даже почтовая бумага имела специальную виньетку с его монограммой. — Сходите к этому человеку. Скажите ему, что вас прислала я. Обещаю, он блестяще все сделает.

Стюарт протянул руку, чтобы взять листок, но Эмма посмотрела на него, нахмурилась и отдернула руку. Он ожидал чего-то такого, хотя не знал, какую это примет форму. Первые проявления недоверия, семена, которые очень скоро должны были дать всходы. Даже понимая, что все это игра, Стюарт отреагировал всерьез — у него что-то сжалось в груди, когда листок из ее рук взял Леонард, согретый к тому же ласковой улыбкой Эммы.

— Вы должны как можно быстрее предоставить ему статуэтку, — сказала Эмма. — Я заплачу ему аванс. — Она кивнула в сторону стола, где в ящике были заперты деньги, и перевела взгляд на Стюарта. — Предоставьте мне также провенанс, — сказала она довольно прохладным тоном и опять, с улыбкой, теплой, как солнечный луч, обратившись к Леонарду, закончила: — Обо всем остальном мы позаботимся.

Леонард тем не менее не был ослеплен ее улыбками.

— Я не готов вот так просто взять и отдать вещь ценой в сто тысяч незнакомцу.

Эмма всплеснула руками. Нет, она нисколько не была огорчена или сбита с толку таким заявлением. Она улыбалась.

— Это ваш бизнес, сэр. Скажите скульптору, где вы хотите, чтобы он работал. Пусть это будет на ваших глазах. Чем яснее вы будете выражать свои желания, тем легче и быстрее пойдет дело. Все, что я могу вам сказать, — так это то, что я имела с ним дело раз... да, восемь... — Эмма рассеянно переместилась к кофейному столику, на котором лежало несколько телеграмм. Она подошла, взяла со стола одну из них, ногтем поддела, заклеенный край, потом надорвала, помогая себе пальчиком, и в продолжение предыдущего сказала: — Он зарекомендовал себя вполне надежным партнером. К тому же я верю, что он хочет снова со мной работать. Ваша статуэтка будет в полной безопасности. — Она виновато улыбнулась, разворачивая телеграмму. — К тому же, дорогие мои, ваша статуэтка застрахована. Я выпишу страховой полис с сегодняшнего числа, хотя вообще-то я должна увидеть статуэтку как можно быстрее, чтобы правильно составить полис. Все детали надо точно описать. Она опустила глаза на телеграмму и пробормотала: — Вы знаете, как отсюда выйти, господа. Встретимся, когда у вас будут на руках статуэтка и провенанс.

В лифте, едва перекрывая шум, создаваемый подъемным устройством, Стюарт пробормотал:

— Провенанс в Йоркшире. — На самом деле это было не так: он прихватил его с собой. — Чтобы привезти его в Лондон, мне понадобится два дня. День там и день на возвращение. Статуэтка далеко?

Лифт замедлил ход, опускаясь на следующий этаж, и в этот момент Леонард шепнул:

— Здесь, в Лондоне.

О, какая радость — узнать о местонахождении заветного талисмана после стольких месяцев безвестности! Стюарт мысленно чмокнул Эмму в щеку.

— И ты отнесешь ее тому парню?

Леонард кивнул, хотя в голосе его звучало сомнение.

— Да, но только вначале я хотел бы сходить посмотреть на него. Я не знаю, можно ли ему доверять.

— Я тебя понимаю, — со всей серьезностью ответил Стюарт. — Все получается как-то слишком просто. Я сам ей не доверяю.

Искушение получить большие деньги и неприязнь к племяннику, для которой у Леонарда были все основания, — все это вместе отразилось в его глазах.

— Так ты не собираешься приносить ей провенанс?

Стюарт не торопился с ответом. Пусть лифт опустится еще на один этаж.

— Нет, отчего же, собираюсь. Я просто хочу сказать, чур мы должны действовать осмотрительно.

Дверь лифта медленно открылась в вестибюль.

— Но она права — все застраховано. Нам ничего не грозит, даже если тот парень украдет статуэтку, — сказал Леонард.

Стюарт держал паузу.

— Получи у нее полис и скажи мне, что это за компания.

— Я попробую как бы случайно упомянуть это название у себя в клубе — может кто-то мне что-нибудь о ней расскажет.

— Господи, — воскликнул Леонард и схватил Стюарта за руку, — только не говори в своей палате лордов об этом, идиот несчастней!

Стюарт приподнял бровь, выразительно посмотрев туда, где пальцы Леонарда вцепились в его пальто.

— Повторяю, — продолжал Леонард, — мы с тобой будем вести себя осторожно, но только не говори никому об этом. Так будет надежнее всего.

— Хорошо, — согласился Стюарт.

— Прошу, — сказал лифтер.

Выходя из лифта, Леонард язвительно прошептал:

— Ты не доверяешь ей, потому что я ей понравился.

— Правда? — Стюарт смотрел куда-то поверх плеча дяди. — Я не заметил.

— А ты ей совсем не понравился.

Стюарт остановился и, развернувшись лицом к своему родственнику, скептически приподнял бровь.

Они остановились в дальнем конце вестибюля, возле огромной пальмы в кадке. Леонард ухмылялся.