Подставных игроков губит жадность - Гарднер Эрл Стенли - Страница 24

– Нет, не мог, – злорадно заметил он. – Когда из-под макета достали туфлю, макет плотно лег на пол, и палец туда было уже не подсунуть. Макет можно было бы приподнять, только сунув под него отвертку, стамеску или что-нибудь вроде этого. Та штуковина весит свыше ста фунтов. Нам всем было не поднять. Тебе одному – тем более.

– Понял, – сказал я. – Выходит, черт возьми, я кругом виноват? Так?

– Пока не знаем. Расследуем.

– Хреновый из тебя следователь! – в сердцах брякнул я. – Находишь отпечаток моего пальца с обратной стороны макета, весящего сотню фунтов, и сразу делаешь вывод, что я ворвался в кабинет Холгейта, оглушил его, перетащил через окно, волоком протащил по газону, сунул в багажник машины и потом еще за чем-то вернулся. За чем, еще за одним трупом?

– Может, за подписанными тобой показаниями? После того как узнал, что они ни к черту не годятся, – предположил Селлерс.

– Уж если я не смог поднять край макета, тогда как бы я поднял на руки двухсотдвадцатипятифунтовую тушу Холгейта, выпрыгнул из окна, притащил его к машине и засунул в багажник?

– Пока не знаем, – упрямо повторил Селлерс. – Но намерены выяснить.

– Не мешало бы выяснить, – заметил я. – Если я смог вытащить через окно мужчину весом в двести двадцать пять—двести пятьдесят фунтов и сунуть его в багажник, то выходит, что мог и приподнять край макета, который весит всего какую-то сотню фунтов.

– Знаешь сам, у тебя мог быть сообщник, – парировал Селлерс. – Тогда на тебя пришлась бы только половина ноши.

– Прекрасненько, – сказал я. – И кто же мой сообщник?

– Ищем, – задумчиво жуя сигару, серьезно ответил Селлерс.

– Ладно, тогда каково мое положение? Задержан по обвинению в убийстве?

– Пока нет.

– Я арестован?

– Пока нет.

– Тогда что же?

– Приглашен для допроса.

Я несогласно затряс головой:

– Так не пойдет. Или предъявляйте обвинение, или отпускайте.

– Имеем право допросить.

– Ты уже допросил. Мне нужно позвонить.

– Валяй, звони! – разрешил он.

Я подошел к телефону, соединился со своим агентством и попросил телефонистку срочно дать мне Берту.

Услышав голос Берты: «Ну, что у тебя на этот раз?», я выпалил:

– Меня допрашивают в связи с убийством Картера Холгейта. Я – в аэропорту. Тело Холгейта нашли в багажнике нашего автомобиля. А у меня стоит дело. Я хочу, чтобы...

Тут меня прервал визг Берты:

– Тело Холгейта?

– Совершенно верно, – терпеливо повторил я, – его труп. Труп обнаружили в багажнике автомобиля нашего агентства.

– Автомобиля агентства! – взвыла она.

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Теперь так. Здесь Селлерс. Он меня допрашивает, а мне надо работать. Я рассказал ему все, что знаю. Требую, чтобы он либо предъявил мне обвинение, либо отпустил. В данный момент он не желает ни того, ни другого. Я прошу тебя найти самого лучшего адвоката и возбудить дело о нарушении закона о неприкосновенности личности.

– Дай-ка я поговорю с Фрэнком Селлерсом, – велела Берта.

Я протянул трубку Селлерсу:

– Фрэнк, она хочет с тобой поговорить.

– Скажи ей, что нет необходимости, – ухмыльнулся Селлерс. – Мне жалко моих барабанных перепонок. Скажи, что отпускаем.

– Селлерс говорит, что нет необходимости, – повторил я в трубку. – Говорит, что отпускает меня.

– И что это значит?

– Это значит, что я еду в агентство, – ответил я.

– Дональд, ты не поедешь на своей машине, – предупредил Селлерс. – Она изымается как вещественное доказательство для обследования пятен крови и прочего.

Я сообщил по телефону Берте:

– Селлерс изымает машину. Беру такси.

– Такси, черт возьми! Найми лимузин, будь он проклят! Сэкономишь четыре доллара.

– Речь идет об убийстве, – возразил я. – На счету каждая минута.

– Плевать мне на минуты! – отрезала Берта. – Доллары тоже любят счет.

– И еще одно, – добавил я. – Вызови в агентство нашего клиента. Он будет нужен.

– Пускай добавит стул для меня, – вмешался Селлерс.

– Это еще зачем?

– Добавьте стул. Я буду при тебе. Если уж вы собираетесь нанять адвоката-ловкача и возбудить дело по закону «Хабеас корпус», то и мы не допустим, чтобы нас водили за нос. Мы не предъявим тебе обвинения в убийстве, пока не докопаемся до сути дела. Но я, Дональд, намерен быть неразлучен с тобой, словно брат.

– Скажи это Берте, – предложил я.

– Сам скажи, – ответил он.

Я сказал:

– Селлерс собирается приехать со мной. Они пока не готовы предъявить мне обвинение в убийстве, но Селлерс не собирается отпускать меня от себя. По крайней мере, он так говорит.

– А нельзя ли его унять? – спросила Берта.

– Полагаю, не получится, – вздохнул я. – Это же полицейские. Либо приставят ко мне кого-нибудь, либо арестуют по подозрению в убийстве. На этом основании вполне могут продержать какое-то время.

Берта раздумывала минуту-другую, а затем изрекла:

– Если этот сукин сын собирается ехать с тобой, пускай оплатит свою половину за такси.

– Мы сделаем лучше, – ответил я. – У него, по-моему, есть полицейская машина. Так что приглашай клиента. У меня к нему разговор.

– И я послушаю, – ухмыльнулся Селлерс. – Все к лучшему.

– Когда вас ждать? – спросила Берта.

– Выезжаем, готовься! – сказал я, вешая трубку.

Селлерс все еще ухмылялся:

– Я говорил, что именно так и будет.

– Что будет?

– Что ты будешь грозить законом «Хабеас корпус», – растолковал мне Селлерс, – выкручивать нам руки, дабы мы немного отпустили поводок, и в конечном счете выведешь нас на всех, кого мы ищем.

Глава 9

Мы собрались в кабинете Берты: довольный своей находчивостью Фрэнк Селлерс со свежей сигарой в зубах; Берта Кул, сверлящая окружающих подозрительным взглядом; наконец, Ламонт Хоули, внешне невозмутимый, вальяжный, сдержанный, но явно старающийся держаться подальше от всех неприятностей.

– Ладно, Кроха, – начал Селлерс. – Ты собирал собрание, тебе и председательствовать. – Он ухмыльнулся в сторону Берты Кул.

Берта Кул в ответ гневно сверкнула глазами.

– Что это у тебя за шутки, Фрэнк Селлерс? Хочешь пришить убийство Дональду Лэму? – ринулась она в атаку.

– Да он сам старается навесить его на себя, – ответил Селлерс. – И чем больше барахтается, тем глубже увязает. Скоро совсем увязнет по самую шейку.

– Слыхала это от тебя и раньше, – продолжала Берта. – И всякий раз, когда рассеивался дым, Дональд оказывался прав, а ты пользовался чужой славой. И вот еще что – твоя поганая сигара воняет. Выброси.

– Мне нравится ее вкус, Берта, – парировал Селлерс.

– Ну а мне не нравится ее запах.

– Если угодно, уберу.

– Давай убирай! – разбушевалась Берта.

Селлерс встал и направился к двери.

– Эй, минуту. Куда ты собираешься ее выбрасывать? Там нет места для твоей сигары...

– Кто сказал выбрасывать? – невинно заметил Селлерс. – Ты просила убрать ее отсюда, что я и собираюсь сделать.

– И убраться вместе с ней?

– Само собой.

– Садись на свой стул, – приказала Берта. – Можешь минуту потерпеть и не дурачиться, черт бы тебя побрал! Давай, Дональд, выкладывай, что там у тебя?

Я обернулся к Ламонту Хоули:

– Так вы не договаривались с детективным агентством «Эйс Хай»?

– Нет. Я уже говорил миссис Кул.

– Почему вы наняли меня?

– Не вижу причин повторять все заново, Лэм, особенно в присутствии свидетеля. Боюсь, все, что я скажу, станет достоянием прессы. Но должен заявить вам – вам двоим, – что моей компании очень не нравится огласка, которая неизбежно последует за вашим задержанием в связи с расследованием дорожного происшествия. Вы, возможно, понимаете или поймете позднее, если чуть вдумаетесь, что мы стараемся избежать огласки в подобных делах и...

– Все это пустая болтовня, – прервал его я. – Почему вы поручили нам заняться этим делом, вместо того чтобы использовать собственный следственный отдел?