Библия Раджниша. Том 2. Книга 2 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 54

Эти бедные неприкасаемые, эти шудры, живут вне города. Они не живут в черте города, поэтому их другим именем является антьяджа. Антьяджа означает «те, кто живет вне города». Они живут в беднейших хижинах, сделанных из травы и бамбука. Можно прийти с одним горящим факелом и сжечь всю их деревню. Один человек за пять минут может сжечь всю деревню неприкасаемых.

Сгорят их дети, их животные, сгорят их старики, которые не смогут вовремя убежать. А если вся деревня захочет сжечь шудру, тогда факелами, горящими факелами, они никому не дадут уйти из деревни; они заставят шудру вернуться к их горящим хижинам. Даже сегодня такое случается по любому малейшему поводу.

Слух о том, что девушка высокой касты была соблазнена неприкасаемым молодым человеком - лишь только этого слуха достаточно! Это может и не быть правдой; весьма вероятно, что это неправда, ведь в индийской деревне, в таком тесно связанном обществе, очень трудно иметь какие-либо любовные дела.

Женщины не могут свободно передвигаться вне дома. Они не ходят в школу, они не ходят в колледж, они не ходят в университет; они почти никуда не ходят. Единственное место, куда они могут пойти, - это колодец с водой... Второе место, куда они могут пойти, - храм. В оба эти места шудры не допускаются. Так что, где девушка высокой касты может встретиться с неприкасаемым? Чтобы влюбиться, нужно, по крайней мере, познакомиться.

А шудры так нечисты, так грязны в мнении высших классов, что грязна даже их тень. Великое воображение! Тень ведь не имеет существования. Тень - это просто потому, что вы стоите на пути солнечных лучей, а солнечные лучи не могу пройти сквозь вас; вот вы и создаете тень. Нет ничего похоже на тень. Вы не можете ухватить ее. Вы не можете удержать ее, вы не можете положить ее в мешок и принести домой; вы можете убежать от нее, она будет следовать за вами. Она существует; это просто отсутствие лучей, которые вы же и заслоняете.

Но индусы третируют этих бедных людей настолько, даже если их тень упадет на вас, - вы сидите, а мимо проходит шудра, не касаясь вас, но его тень вас касается, то этого достаточно для того, чтобы поднять мятеж! Несколько могут быть убиты, потому что... «Почему он был так самонадеян? Ему следовало быть более осторожным».

В старые дни, а в самых отдаленных уголках и сейчас, когда идет шудра, он должен, прежде всего, оповещать: «Я шудра, и я иду; поэтому, пожалуйста, если есть кто-нибудь на дороге, отойдите». В прошлом шудры должны были делать две вещи... Были улицы, закрытые для них, они не могли ходить по ним. Но для определенных целей не ходить было невозможно, поэтому в определенные часы им разрешалось появляться на этих улицах.

Например, шудра чистил туалеты для высших классов, поэтому в определенные часы, рано утром, до того, как все встанут, он приходил и быстро чистил туалеты. Но даже тогда, - может быть, кто-то вышел на утреннюю прогулку, - он должен был делать две вещи. Он должен был кричать: «Я иду - я шудра. Пожалуйста, уйдите с дороги, если кто есть где-то там».

И вторая вещь - вы удивитесь - он должен был держать что-то вроде щетки, сделанной из определенной травы, которая используется в Индии для чистки полов. Эта щетка, травяная щетка, обычно подвешивается позади него наподобие хвоста; она должна быть постоянно привязана к его поясу. Это нужно для того, чтобы подметать путь позади него. Когда он идет, щетка автоматически подметает за ним путь, его тень, любую грязь, которую он оставляет позади — поэтому никто не становится нечистым.

Это кастовая борьба.

Ни одному шудре не разрешалось учиться и получать образование. Если находили, что он учится, может быть, тайно, то это было уже достаточным преступлением, за которое его следовало убить; единственно возможное наказание.

А этот папа, поляк, говорит: «Идея классовой борьбы, сама идея есть грех». Вот великое открытие! И почему он говорит об этом? Страх коммунизма - у него не хватает смелости сказать, что верить в коммунизм - вот грех, потому что вся философия коммунизма основывается на идее классовой борьбы. Ловко... Почему бы не выразиться ясно, что быть коммунистом - вот грех? Он, должно быть, боится, что когда вернется в Польшу, тогда тамошние коммунисты убьют его. Что тогда произойдет с коммунистами в Польше? Сейчас Польша коммунистическая страна; вся Польша станет грешны видите уловки этих священников? Он называет это классовой борьбой: идея классовой борьбы, распространение идеи классовой борьбы - вот великий грех.

А другая вещь еще более замечательна: он говорит, что никто не может иметь прямой контакт с Богом; что это грех. Вам нужно действовать через католического священника; вы не можете исповедоваться напрямую, это невозможно. Бог вас не станет слушать. Ваша исповедь бесполезна.

Вы понимаете эту стратегию? Стратегия очень сложная, но простая для понимания. Католический священник живет за счет ваших исповедей. Если вы можете вступать в прямой контакт с Богом, вся функция священника исчезает; тогда зачем нужно священство?

Папа не заинтересован в том, чтобы спасти вас, он заинтересован в том, чтобы спасти священство. Он глава класса священников, и он беспокоится о тысячах католических священников, он думает о том, что люди начнут вступать в прямой контакт с Богом. Вам нужно идти со своей исповедью к католическому священнику; только тогда вы будете прощены. Священник будет убеждать Бога простить вас. Сами вы не можете просить напрямую.

Отсюда вытекает очень многое. Католический священник знает все о каждом католике: с чьей женой он заигрывает, кто гомосексуалист; он также знает, с кем флиртует его жена. Он знает все о каждом католике - в этом его власть. Ни один католик не может пойти против него. Он держит все ключи в своих руках; он может выставить вас на свет в любой момент.

Исповедь - это стратегия властных политиков.

Таким образом, католик - это самый порабощенный религиозный человек в мире, ведь священник знает все совершенные им плохие дела.

Суд не знает, полиция не знает, жена не имеет об этом никакого понятия, но священник знает все. В этом его власть над паствой: он может выставить вас на всеобщее обозрение в любой момент. Вас будет преследовать полиция, вас будет преследовать правительство, вас будет преследовать ваша жена, вас будет преследовать ваш отец - вы будете сокрушены.

Он знает все грехи, совершенные вами; но вас не поймали, поэтому эти грехи - не преступления. И вы сами пошли исповедоваться. На самом деле, это его единственная радость в жизни. Католический священник... что у него есть еще? Ему не нужно ходить в кино или смотреть телевизор: просто сиди в своей исповедальной камере и слушай все эти привычные вещи - такая радость. Он же раздает и наказания. Он говорит: «Отправляйтесь в церковь и десять раз повторите эту молитву».

Однажды случилось вот что: один раввин, друг католического священника, пришел навестить этого священника; то был день исповеди. Внезапно вбежал человек. Католический священник только что окончил одну исповедь и дал мужчине наказание помолиться десять раз за то, что тот изнасиловал женщину. Раввин тоже сидел с ним в исповедальной камере. Они были друзьями, поэтому он сидел там и слушал, что происходило.

Вбежал человек и сказал: «Кто-то очень болен, почти умирает, и вы нужны, чтобы дать ему благословение перед последним путем».

Священник сказал раввину: «Я должен буду пойти. Я вернусь как можно скорее. Но тем временем кто-нибудь может прийти с исповедью, так что вы посидите здесь».

Раввин сказал: «Но что мне следует делать?»

Священник сказал: «Вы должны просто выслушивать все эти исповеди; потом давайте им какое-нибудь наказание. Вы не можете видеть их лицом к лицу - вот занавеска, - поэтому никто не чувствует никакой неловкости». Иначе исповедующийся в грехах чувствует неловкость. И священник, спрашивающий о грехе, углубляющийся в ваш грех все дальше и дальше, - в то, как вы совершили это изнасилование, как это происходило, что делали вы и что делала она, - тоже будет чувствовать неловкость, спрашивая о таких вещах... «Здесь висит занавеска, и никто не узнает, кто там внутри - раввин или католический священник».