Библия Раджниша. Том 2. Книга 2 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 15

В римских записях Иисус должен был бы упоминаться. Если вы распинаете человека, он, по крайней мере, заслуживает места где-нибудь в бюрократических книгах. Но нигде, кроме этих четырех Евангелий, написанных четырьмя его учениками... он просто не существует. Если потерять эти четыре Евангелия, то Иисус становится просто слухом. Гурджиев настаивал на том, что он был просто слухом, сплетней, а хитрые люди использовали основанное на этом театральное представление и сделали из него исторический факт - и конечно, это великий бизнес!

Так и должно быть: пока я здесь, никто не будет воспринимать вас как религию.

И вы - религия, только пока я здесь.

В тот момент, когда я уйду, лучше всего - распространиться подобно аромату.

Хуже всего - стать культом. .

Тогда эти люди - христиане, и иудеи, и индусы, и мусульмане - также признают вас как религию. Они признают вас как религию только в том случае, когда вы станете культом. Вы видите странную логику мира? Когда вы потеряете контакт с жизненным переживанием, тогда, конечно, вы так же мертвы, как и они, и, конечно, мертвые люди не спорят. И один мертвый человек уважает другого мертвого человека - это просто вежливость, хорошие манеры.

И могут ли мертвые люди испытывать уважение к живому человеку? Они мертвы; это задевает их. Они не знают; это задевает их. Они имеют лишь верования - и кто знает, являются ли эти верования истинными или нет. На земле три сотни религий, три сотни различных догм, вероучений. Как вы думаете, могут ли быть все три сотни истинными?

Истина может быть только одна.

Ее можно высказать по-другому, но из нее нельзя сделать двух вероучений. Языки могут быть разными. Концепции могут быть разными, но любой может увидеть, что эти концепции касаются одной и той же истины.

Вы должно быть слышали рассказ о пяти слепых людях, которые пришли посмотреть на слона. Прежде всего, слепому не следует ходить смотреть на что-либо; это абсурд. Но им было очень любопытно, вся деревня была в напряженном ожидании, поскольку слон приходил в эту деревню впервые. Поэтому они тоже решили: «Пойдем».

Видеть они не могли, но сказали: «По крайней мере, мы можем его ощупать и тогда увидим, какой этот слон». И все впятером они ощупали слона, конечно, в разных местах. Кто-то ощупал ноги слона и сказал: «Я нашел его. Слон похож на столб, такие же столбы есть у нас в храме, в точности как мраморный столб ».

Другой человек сказал: «Ты идиот, ты, наверное, ощупываешь какой-то столб, потому что я вижу совершенно другое». Он ощупывал ухо слона и сказал: «Он похож на веер».

В Индии, жарким летом, до того, как появилось электричества, использовались веера, подвешенные к потолку. И один человек, бедный человек, должен был целыми днями тянуть за веревку, привязанную к вееру, тогда веер давал вам, по крайней мере, богатым людям, прохладный воздух. Или же по обеим сторонам от вас стояли люди с двумя большими веерами в форме слоновьего уха и овевали вас.

Поэтому второй человек сказал: «То, что ты говоришь, невозможно ».

Третий возразил им обоим, а четвертый возразил всем троим. Тогда пятый сказал: «Вы идиоты; не надо было идти с вами, потому что это не что иное, как кисточка», - он держался за хвост. «И так много шума из ничего; просто кисточка, подвешенная к чему-то... Я не знаю, к чему она подвешена, потому что не вижу». Весь обратный путь домой они спорили друг с другом.

Но как вы можете найти решение, если слепы? Вы должны воспринять вещь, которую не видите. Если вы не воспримете ее, то тогда будут неприятности.

У этих культов нет глаз. Я спрашивал епископов, раввинов, шанкарачарьев, джайнских монахов, буддийских бхикку: «Вы пережили это? И будьте хотя бы раз искренними и правдивыми?»

И все они говорили мне: «В частной беседе мы можем сказать, что не переживали этого, но на публике, если вы спросите нас, мы будем абсолютно отрицать, что когда-нибудь говорили что-нибудь подобное. Ведь на публике мы должны притворяться. Мы научились...»

Когда я впервые выступал в Бомбее в 1960 году, вместе со мной выступал один джайнский монах. На этой встрече мы выступали вдвоем. Он выступал передо мной, потому что был хорошо известной личностью; я же был абсолютно неизвестен. Когда он закончил и поднялся я, люди начали уходить из зала, потому что меня никто не знал. Я вынужден был сказать этим людям: «Всего лишь пять минут, остановитесь там, где вы есть. Через пять минут можете или оставаться, или уходить». Конечно, они остались, потому что я просил всего пять минут, и выглядело бы не очень хорошо, если бы они ушли просто так.

Я сказал: «Всего на пять минут- посмотрите на часы и через пять минут вы освободите зал; оставаться здесь не будет нужды. Но за эти пять минут я хочу высказать несколько вещей. Первое: этот человек, который говорил до меня, ничего не знает; он просто неумный человек!» Многие из тех, что стояли, сели. Я сказал: «На пять минут встаньте! Постойте пять минут, потом вы можете или сесть, или уйти».

Этот человек говорил о Махавире, основателе джайнизма. Первоначальным именем Махавиры было Вардхамана. Имя Махавира была присвоено ему потом. «Махавира» означает очень смелый, великий воин, - потому что в джайнизме истина должна быть завоевана. В этом точный смысл слова «джайна»; джайна означает завоеватель. Джайнизм означает: религия, которая учит, как завоевать истину, - и Махавира завоевал ее, поэтому и изменили его имя с Вардхамана на Махавиру. Теперь имя Вардхамана почти забыто.

Тот монах говорил: «Вардхамана родился сыном царя», и «Вардхамана отрекся от дворца, от царства», и «Вардхамана понял». Он использовал оба имени - Вардхамана и Махавира -без всякого затруднения, и все присутствующие в зале были джайнами, поэтому понимали его.

Но я сказал: «Этот человек не понимает, что он говорит о двух разных людях, он совершенно запутался». Люди посмотрели на меня. Я сказал: «Вардхамана - это один человек; Махавира - совершенно другой. Когда умер Вардхамана, тогда родился Махавира; они никогда не встречались». Этот человек говорил так, как будто они были на самом деле одним человеком, и он говорил, что Махавира родился, чтобы спасти всех вас от страданий, от несчастий.

Я сказал: «Это ложь, потому что сам Махавира сказал: "Никто не может сделать вас несчастными и никто не может сделать вас счастливыми, кроме вас самих". Поэтому как может он спасти весь мир? Он не может спасти даже одного человека. Сам он говорит истину: "Это вы причина ваших страданий. Если вы поймете причину ваших страданий, вы прекратите их". Ваша природа - это восторг. Страдание - это ваше усилие, ваше великое завоевание, ваш успех».

«Чтобы быть страдающими, вам нужно встать на голову, ногами кверху. Вам нужно быть совершенно неестественными, плыть против течения. Чтобы быть восторженными, блаженными, вам нужно всего лишь плыть вниз по реке. Вы просто в состоянии всеприятия - вы просто позволяете своей природе быть такой, какая она есть. Махавира говорит: "Никто не может заставить вас страдать. Никто не может сделать вас счастливыми", - а этот бедный парень говорил, что Махавира родился, чтобы спасти весь мир».

Я сказал: «Пять минут прошли, теперь вы можете решать: или вы садитесь, или вы уходите». Все они сели, монах же был очень потрясен. Зал был снабжен системой кондиционирования воздуха, но он начал покрываться потом. Он все-таки был искренним человеком, и когда я кончил, он прошептал мне на ухо: «Можете ли вы всего на десять минут зайти в мой храм? Я не могу прийти к вам, - иначе я сам пришел бы, - потому что мои последователи не разрешат мне никуда пойти»... такой великий монах, с таким большим числом последователей, и собирается встречаться с каким-то неизвестным человеком, который, к тому же, сделал из него посмешище, который критиковал его со всех сторон.

Я сказал: «Нет проблем; я приду».

Я пришел туда. Собралось около тысячи людей, потому что люди узнали, что я собираюсь прийти, и они видели, что произошло утром. Но монах сказал: «Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз, поэтому, пожалуйста, останьтесь снаружи; мы удалимся в маленькую комнату». Мы вошли внутрь. Он закрыл дверь и начал плакать, рыдать, лить слезы... ему было, наверное, лет семьдесят.