Некоторые рубашки не просвечивают - Гарднер Эрл Стенли - Страница 21

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Мне хочется знать.

– Вы славная.

– Вы действительно так считаете?

– Действительно.

– Дональд, вы много повидали, вы знаете жизнь. Скажите, как вы относитесь к женщинам вроде меня?

– Я ведь вам уже сказал.

– Нет, вы сказали, что думаете обо мне, а мне интересно узнать, что вы думаете о таких, как я.

– То есть?

– Ну зачем нам ходить вокруг да около? Вы прекрасно меня поняли. Женщины моего типа хотят жить своей жизнью. Меня не устраивает пассивное ожидание, я не хочу сидеть на маленьком островке, потихоньку стареть и наблюдать, как жизнь течет вокруг меня. Время идет, отдаете вы себе в этом отчет или нет. Расскажу вам, какая я на самом деле. Я люблю, когда весело, когда светло, когда много людей. Я люблю привлекательных мужчин. Одна мысль о том, чтобы простоять всю жизнь у раковины с грязными тарелками, приводит меня в уныние.

– Значит, вы никого не любите.

– Почему вы так думаете?

– Если бы вы были влюблены, то вам хотелось бы быть вместе с каким-то одним мужчиной. Вам бы больше никто не был нужен. Вы бы хотели ждать его, готовить для него, шить для него, стоять перед этой самой пресловутой раковиной с грязной посудой.

– Неужели вы так думаете?

– Ну, во всяком случае, так принято говорить.

Она рассмеялась.

– Но ведь в данный момент вы живете так, как вам нравится, – сказал я. – Так что же вас беспокоит?

– Будущее.

– Почему?

– Я не уверена в завтрашнем дне. Что произойдет со мной, когда я потеряю привлекательность, когда фигура расплывется и мужчины перестанут желать меня?

– Мужчины всегда будут желать вас, пока вы останетесь желанной.

– Загадочное замечание.

– А что, по-вашему, может дать эту уверенность? Замужество?

– Не знаю, в замужестве тоже нет никаких гарантий. Вы вступаете в брак, проводите лучшие годы жизни у кухонной плиты, стараетесь, чтобы все было не хуже, чем у людей, толстеете, седеете, а потом появляется какая-нибудь блондинка, и вы узнаете, что муж требует вернуть ему свободу. Свободу! Что вам остается делать?

– Продолжайте, – улыбнулся я. – Выговоритесь до конца.

– Меня беспокоит моя жизнь, Дональд. Я стараюсь не думать о сексе. – Лоис посмотрела на меня и неожиданно расхохоталась. – Вы понимаете людей, Дональд?

– Во всяком случае, пытаюсь.

– А как вы относитесь к сексу?

– Положительно.

– Дональд, все время, что мы с вами разговариваем, вы думаете о чем-то другом. Почему вы не можете вести себя в моем присутствии, как все другие мужчины?

– А как ведут себя другие?

– Ну, они, например, мысленно раздевают меня.

– Вам это нравится?

– Все зависит от того, кто это делает.

– Так вы считаете, что я занят другим?

– Вы мысленно играете партию в шахматы, – сказала Лоис, – и я всего лишь пешка в вашей игре. Вы готовы передвинуть меня куда угодно, и я боюсь, что при удобной ситуации я буду принесена в жертву.

– Разве я говорил вам это? Я только сказал, что представляю интересы клиента, Баркли Фишера.

– Вы должны быть верны ему?

– Да.

– А что мне сделать, чтобы вы были верны мне?

– Ничего. Верность клиенту нельзя разделить.

Лоис изучала меня некоторое время.

– Дональд, предупреждаю, что собираюсь перетянуть вас на свою сторону. Мне нужна ваша голова и ваш опыт.

– Баркли Фишер имеет право первой заявки.

Лоис предложила:

– Давайте уйдем отсюда.

Я расплатился за обед, получил в гардеробе шляпу и тайком сунул пальцы за подкладку. Квитанция на портфель была там.

– Куда мы поедем? – поинтересовался я.

– Куда-нибудь, где можно поговорить.

– В вашу квартиру?

– А это не опасно?

– Опасно.

– Зачем же мы туда поедем?

– Все равно, рано или поздно, вам придется возвращаться домой.

– Но не обязательно ехать туда сейчас.

– А какие есть предложения?

– Да тысяча!

– Если бы вы не знали, что полиция может нечаянно нагрянуть, вы бы сейчас поехали домой?

– Конечно.

– Тогда смею вас уверить, что если они захотят, то найдут вас и в любом другом месте.

Я подозвал такси и дал шоферу адрес «Вистерия Апарт-ментс». Лоис, садясь в машину, скорее выдохнула, нежели произнесла:

– Вы чертовски уверены в себе.

– Вам это не нравится? – спросил я.

Она положила голову мне на плечо.

– Нравится, Дональд, – мечтательно произнесла она. – Возможно, в глубине души вы растеряны, но у вас всегда такой решительный вид, будто вы хорошо знаете, что делать.

Ее рука скользнула по моему бедру и нашла мою руку. Она крепко сжала ее.

– Дональд.

– Что?

Она подняла голову и вздохнула:

– Вам хочется меня поцеловать?

– Нет.

– Вы мерзавец! – взорвалась она.

Я промолчал.

– Почему вам не хочется поцеловать меня, Дональд?

– Потому что мне нужно подумать.

– Хорошо, думайте, – сказала она. – Я тоже хочу, чтобы вы задумались. А когда закончите, поцелуйте меня.

Мы доехали в молчании до «Вистерия Апартментс». Я расплатился с шофером. Мы поднялись в квартиру Лоис. К ее двери была прикреплена записка. Лоис развернула ее:

«Л.! Зайди ко мне, как только вернешься. Безразлично, в какое время. К.».

– Мне не хотелось бы, чтобы нам мешали, – поморщилась Лоис.

– Чтобы вы могли спокойно заняться подрывом моей верности клиенту? – пошутил я.

– Возможно. – Она встретилась со мной взглядом.

– Неужели из-за этой записки вы измените свои планы?

– Вы не понимаете, – объяснила она. – Речь идет о Кэролайн, а у нее отвратительная привычка подглядывать и подслушивать. Иногда мне кажется, что ее взгляд проникает через стены и ей всегда известно, где я нахожусь.

Дверь квартиры дальше по коридору распахнулась, и голос Кэролайн окликнул:

– Лоис!

– О, Кэролайн! Я только что пришла, – отозвалась она.

– Ты сможешь зайти ко мне? – спросила Кэролайн.

– Не знаю. Я не одна.

Наступило молчание, в течение которого две женщины напряженно изучали друг друга. Я постарался слиться со стеной.

Кэролайн сказала:

– Это займет только минуту.

– Значит, ненадолго? – как-то нерешительно переспросила Лоис.

Кэролайн подошла к нам и решительно сказала:

– Лучше поговорим у вас!

Лоис открыла дверь, мы все трое вошли в гостиную и сели. Кэролайн медленно и цепко оглядела нас своими блестящими глазами.

– Видели газеты? – наконец спросила она.

Лоис отрицательно покачала головой.

– Тогда минутку, я принесу свою, – сказала Кэролайн.

– А что такого особенного пишут в газетах? – полюбопытствовала Лоис.

– Сейчас сами увидите, – загадочно произнесла Кэролайн, поднимаясь с кресла.

Я положил шляпу на телевизор донышком вниз. В таком положении квитанция на портфель почти на полдюйма высовывалась из-за подкладки, это начало меня беспокоить. В то же время было неловко встать и поправить ее.

– Что ж, пока мы можем включить телевизор, – нашелся я, протягивая к нему руку.

Кэролайн, направлявшаяся к двери, невольно отшатнулась, чтобы не задеть меня, и сбила шляпу на пол. Нагнувшись, она подняла ее и положила на телевизор, но уже донышком вверх.

Я откинулся на спинку кресла, а Кэролайн вышла из гостиной.

– Раздумали насчет телевизора? – напомнила Лоис.

– Угу, – ответил я.

Она опустилась в кресло, демонстрируя обтянутые нейлоном соблазнительные ножки.

– Будьте осторожны с Кэролайн, – предупредила она. – Это хитрая, безжалостная и решительная женщина. Она готовит какую-то западню.

– Что я, по-вашему, должен делать?

– Ничего, просто будьте осторожны. Следите за ней, как ястреб.

Вошла Кэролайн с газетой в руках. Дверь в гостиную осталась открытой.

– Это вечерняя газета. Здесь рассказывается об убийстве Джорджа. – Она полупрезрительно перебросила газету Лоис. – Хочешь прочесть?

– В чем же дело? – спросила Лоис, даже не заглянув в газету.