Некоторые рубашки не просвечивают - Гарднер Эрл Стенли - Страница 17

– Могу я спросить, кто этот человек? – произнесла Минерва Фишер таким тоном, каким задала бы вопрос гувернантка Викторианской эпохи, обнаружив в постели воспитанницы мужчину.

На этот раз я не позволял себе опередить и сказал:

– Это Мортимер Эванс, детектив из отдела по расследованию убийств, который считает, что Джордж Кэдотт был убит. Он имеет честь расследовать это дело вместе с ребятишками из полиции Вальехо, и ему нравится считать себя незаменимым.

– Благодарю, Лэм, – сказал Эванс. – Вы весьма талантливо упростили все дело. А кто это считает, что Кэдотт не был убит?

– Я думаю, он покончил с собой, – ответил я. – У него был комплекс вины и склонность к суициду.

– Где же тогда орудие убийства?

– Если он сам покончил с собой, то там не должно быть ни одного орудия убийства.

– Если человек найден умершим от огнестрельной раны, а оружия в комнате нет, мы называем это убийством.

– Не валяйте дурака, – сказал я. – Часто бывает так, что кто-то входит в комнату и забирает оружие.

– У вас есть предположения о личности человека, который это сделал? – осторожно поинтересовался Эванс.

– Определенного нет.

Минерва Фишер вмешалась:

– Мистер Эванс, думаю, нам повезло, что мы встретили вас здесь.

– Я тоже так думаю, – ответил он.

– Послушайте, – заговорила Лоис Марлоу. – У меня назначено свидание, и я должна уйти. Мне надоело, что меня допрашивают. Будьте добры, покиньте мою квартиру. Я уже предупредила мистера Эванса, что, если он не уйдет, я вызову полицию. Очевидно, это его не слишком напугало, поскольку, как заявил мистер Эванс, он сам и является полицией. Тем не менее я ухожу.

Минерва окинула ее взглядом с ног до головы, повернулась к Эвансу, будто не слышала слов Лоис, и сказала:

– Я Минерва Фишер. Мой муж некоторое время назад провел здесь ночь с Лоис Марлоу. Мистер Кэдотт написал мне письмо, в котором рассказал о случившемся. Мой муж нанял сыщика, Дональда Лэма, чтобы замять дело. Мне пока не удалось выяснить...

Эванс вскочил с кресла. Куда девался его ленивый сарказм, он напоминал теперь гончую, идущую по следу.

– Это письмо у вас с собой, миссис Фишер?

– Да.

Он протянул руку:

– Дайте его сюда!

После короткого колебания Минерва вынула из сумочки письмо и подала ему. Он жадно прочел его и присвистнул.

– Как вы получили это письмо, миссис Фишер? – спросил я.

– По почте.

– Сегодня утром?

– Да.

– Со срочной доставкой?

– Думаю, что мне не стоит отвечать на этот вопрос, мистер Лэм. Важно, что я его получила.

– Этот пункт может иметь большое значение, – заметил я. – Важно узнать, когда и как было получено письмо, чтобы установить, отправлено ли оно из Вальехо или из Сан-Франциско. Где конверт от письма?

– Я уничтожила конверт.

– Что ж, это письмо проливает новый свет на некоторые обстоятельства, – произнес Эванс. – Вы сказали, что ваш муж нанял Дональда Лэма, чтобы замять дело?

– Да.

– Откуда вы это узнали?

– Он сам рассказал мне об этом.

– Лэм?

– Мой муж.

– Это любопытно. Ситуация постепенно проясняется.

– Кроме того, – продолжала Минерва, – мой муж связывался с мистером Лэмом по телефону, и мне показалось, что случилось что-то серьезное, что заставило мужа прилететь сюда.

– И привезти вас? – спросил Эванс.

– Нет-нет, – ответила она. – Я имею в виду первую поездку сюда, вчера вечером.

– Вчера вечером! В какое время?

– Точно не знаю, – ответила она. – Я спросила об этом мужа и боюсь, что он солгал мне. Он сказал, что вылетел сюда в полночь.

– Дорогая, так и было. – Баркли Фишер нервно трещал суставами. – Неужели ты не доверяешь мне, Минерва?

– Вот именно это я и пытаюсь решить, – невозмутимо отрезала она.

– Зачем вы прилетели сюда? – повернулся Эванс к Фишеру.

– Посоветоваться с мистером Лэмом.

Минерва опередила открывшего было опять рот Эванса:

– Дело в том, что днем мистер Лэм звонил по телефону моему мужу и сказал, что мистер Джордж Кэдотт остановился в «Роудсайд-мотеле» в Вальехо и зарегистрировался там под именем Джорджа Чалмерса.

– Что?! – воскликнул Эванс, и его голос прозвучал как лай гончей, взявшей след.

Минерва кивнула.

– Откуда вам известно это? – спросил Эванс.

– Когда звонят моему мужу, я обычно беру трубку параллельного телефона. Дело в том, что он просил меня делать для него записи деловых разговоров.

– И что же вы услышали?

– Я слышала, как мистер Лэм назвал свое имя и сказал, что ему удалось установить местонахождение мистера Джорджа Кэдотта, хотя это было нелегко, и после этого дал адрес.

– Когда он позвонил? – наступал Эванс.

– Днем. Мистер Лэм говорил довольно невнятно. Я подозреваю, что он был пьян.

Лоис Марлоу незаметно для заинтригованного Эванса зашла за кресло, в котором он сидел и, выразительно посмотрев на Минерву, покачала головой. Когда этот сигнал не был принят, она приложила палец к губам.

– Значит, ваш муж получил информацию днем, но вылетел в Сан-Франциско только в полночь? – продолжал допрос Эванс.

– Так он утверждает, – заметила Минерва.

Баркли Фишер сидел, втянув голову в плечи.

– Я не успела предупредить мужа, что слышала разговор. Только я собралась спросить у него, кто такой мистер Лэм, и узнать, почему он искал мистера Кэдотта, – продолжала Минерва, – как муж заявил, что ему нужно отлучиться в контору по важному делу и чтобы я не беспокоилась, если он не вернется до утра. Его не было дома всю ночь, но затем он позвонил из аэропорта в Сан-Франциско и сказал, что возвращается.

– Это было сегодня утром?

– Да.

– Как ваш муж объяснил поездку в Сан-Франциско?

– Он сказал, что летал сюда по делу.

Эванс опять повернулся к Баркли:

– Почему вы вылетели сюда только в полночь? Ведь уже днем вам стало известно, что Лэм нашел Кэдотта.

– Я раздумывал над тем, как поступить. Признаюсь вам откровенно, я был не на шутку встревожен.

– Баркли, – сказала Минерва торжественно, – спрашиваю тебя еще раз в присутствии свидетелей: ты прилетел сюда двенадцатичасовым рейсом?

– Конечно, дорогая! – Баркли молитвенно сложил руки. – Клянусь в этом моей любовью к тебе.

– Тогда, – Минерва спокойно открыла сумочку и достала желтый листок бумаги, – как у тебя оказался договор из агентства по прокату автомобилей, который доказывает, что в девять семнадцать вечера ты нанял машину в аэропорту в Сан-Франциско?

Это был нокаут. Баркли Фишер тупо смотрел на жену, челюсть его отвисла.

Морт Эванс выхватил талон у Минервы, просмотрел его и сказал:

– Ну и ну! Общий километраж к моменту сдачи машины как раз равняется расстоянию от аэропорта до «Роудсайд-мотеля» в Вальехо.

Фишер весь съежился, он обводил всех присутствующих затравленным взглядом. Последние слова Минервы совершенно выбили почву у него из-под ног.

Морт Эванс повернулся к нему.

– Ладно, Фишер, – сказал он. – Выкладывай все. Ты поехал в мотель, зашел в номер к Кэдотту, вы поссорились, и ты его убил. Ну, давай, давай, говори.

– Я не убивал его, говорю вам, не убивал. – Фишер чуть не плакал.

– Черта с два! – Эванс вскочил со своего места. – Сейчас у нас достаточно фактов, чтобы арестовать тебя. Ты уже стоишь одной ногой в газовой камере. Говори правду. Может быть, есть смягчающие обстоятельства. Что произошло между вами? Он задирал тебя и ты застрелил его?

– Нет, я не стрелял в него.

– Ладно, продолжай отмалчиваться, – пригрозил Эванс, – и мы позаботимся, чтобы тебя привязали к креслу в газовой камере. Потом тебя предупредят, чтобы ты прислушивался к стуку железной крышки на сосуде с таблетками и к их шипенью, потом тебе нужно будет сосчитать до десяти и сделать глубокий вдох. Как тебе это понравится?

По лицу Фишера было видно, что ему это совершенно не нравится.

– Ты признаешь, что нанял машину и поехал в «Роудсайд-мотель»? – опять навалился на несчастного Эванс.