Не вся трава зеленая - Гарднер Эрл Стенли - Страница 25

— Я вас понимаю, — сказал я. — А почему не предложить Колхауну плюнуть на все его банковские счета и переехать на Биллинджер-стрит? Ведь если он будет жить на только им самим заработанные деньги, у вас изменится отношение к нему?

Она весело засмеялась:

— Это будет номер! Представляю выражение его лица, когда я выложу ему все.

— А Хейл? — спросил я. — Как быть с Хейлом?

— Хейл, — сказала она, — один из нашей компании.

Он просто друг. Господи, ну мне посчастливилось наткнуться на отличную тему. Делами о наркотиках должны заниматься мужчины, женщине об этом не написать. Поэтому я поделилась идеей с Колом Хейлом и сделала все, чтобы он довел дело до конца.

— И что вы будете с этого иметь?

— Зависит от того, что с этого будет иметь Кол. Я получу проценты.

— И вы возьмете свою долю?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Конечно, возьму, — сказала она. — Как вы думаете, ради чего я все это делаю?

— Мне казалось, что он просто симпатичен вам.

— Не говорите ерунду, — сказала она. — Мне нравится Кол, но сейчас мы просто деловые партнеры.

— Оба несете ответственность?

Она кивнула.

— И оба вляпались по уши.

Она снова кивнула и, помолчав, сказала:

— А вот вас я не понимаю. Не понимаю, что вы за человек.

— Я частный детектив и служу тому, кто меня нанял. Но в отличие от адвоката я лишен неприкосновенности. Поэтому мне приходится защищать не только клиента, но и себя. Например, я не имею права утаивать улики, если полиция требует их представить, я не имею права скрывать факты, которые могут послужить раскрытию преступления. Если я это сделаю, у меня возникнут серьезные неприятности.

— Но вы прячете меня.

— Нет, не прячу, — ответил я. — Я только отвожу вас в такое место, где вам не станут докучать назойливые репортеры.

— Репортеры?

— Да. Вы читали вечерние газеты?

— Нет, кажется, не читала.

— Там напечатана большая статья о миллионере из Лос-Анджелеса, арестованном за убийство.

— Но ведь он ничего не рассказал обо мне, да?

— Он-то не рассказал, однако не стоит преуменьшать способности газетных репортеров.

— Я не понимаю, каким образом факт ареста Мильтона дает повод репортерам разыскивать меня?

— Они расспросят адвоката Колхауна, — объяснил я. — Тот не упомянет ни одного имени, кроме имени Колберна Хейла. А уж если репортеры возьмутся за Хейла…

— Вы думаете, он проговорится? — спросила Нэннси.

— А вы думаете, он станет молчать? — в свою очередь спросил я.

Она задумалась, а потом спросила:

— Тогда почему вы его не спрятали?

— Потому что Хейл — свидетель. Он замешан в деле. Полиции не понравится, если частный детектив тайком увезет свидетеля. И я еще раз повторяю: у меня нет намерения прятать вас, я просто везу вас туда, где вас не будут беспокоить и вы сможете как следует отдохнуть.

— Ладно, пусть будет так, — сказала она весело. — Пусть будет так.

Пока мы добирались до Эль-Гольфо, я достаточно хорошо узнал Нэннси. Я понял, что она неплохая девушка со своим взглядом на мир. Не знаю, долго ли она будет его придерживаться. Рано или поздно какой-нибудь парень вскружит ей голову — может, этим парнем окажется Мильтон Колхаун, если ему удастся найти к ней правильный подход. Но в мои обязанности частного детектива не входило давать ему советы такого рода. Он сам должен найти решение.

В Эль-Гольфо мы получили две комнаты в мотеле.

Я сказал Нэннси:

— Здесь ходит автобус, и вы можете воспользоваться им при необходимости. Но учтите, что вам лучше дождаться, пока я или кто-нибудь другой не приедет за вами.

— А за мной точно кто-нибудь приедет?

— И после этого вам предстоит долгое приятное путешествие.

— Мы позавтракаем вместе?..

— Когда придет время завтрака, я буду уже далеко.

У меня много работы.

Я закрыл машину и повел Нэннси в маленький ресторан. Было поздно, но у них еще оставались жареные креветки, и по лицу Нэннси я понял, что она приятно удивлена качеством местной кухни.

— Смотрите, как бы вам не прибавить в весе, — предупредил я ее.

— У меня туго с деньгами, — пожаловалась она.

— Сколько у вас есть?

— Чертовски мало.

Я засмеялся и сказал:

— Надеюсь, вы не будете против, если я предложу вам воспользоваться деньгами, которые Мильтон Колхаун выделил мне на расходы?

— Конечно, Дональд. От вас я приму деньги без колебаний.

Я протянул ей стодолларовую купюру. Она посмотрела на деньги широко раскрытыми от удивления глазами.

— Это поддержит вас какое-то время, — сказал я. — Причем я не даю вам их в долг — просто предоставляю некоторую сумму. Если по возвращении у вас что-нибудь останется, просто забудьте об этом.

— Но ведь это ваши деньги.

— Я не буду в проигрыше.

Сначала она не решалась брать их, потом сложила и сунула в сумочку. Мне показалось, что таких денег она не держала в руках в обозримом прошлом.

Мы закончили обедать. Я купил Нэннси пару бутылок тихуанской минеральной воды и открывалку, чтобы она могла пользоваться ею в номере. Я объяснил ей, что пить тихуанскую воду более безопасно, чем воду из-под крана.

Когда я собрался пожелать ей спокойной ночи, она встала на носки и поцеловала меня.

— Дональд, — сказала она, — не знаю, говорил ли вам это кто-нибудь прежде, но вы удивительный человек.

— Вы хотите мне это сказать? — спросил я.

— Именно это я хочу вам сказать, — повторила она и еще раз меня поцеловала.

Глава 15

Я поднялся задолго до рассвета и, оставив побережье, двигался на север, все больше и больше углубляясь в пустыню.

Восток постепенно светлел, меняя тона от оранжевого к голубому, потом вдруг из-за гор вырвались яркие лучи, оставляющие на ровной поверхности земли длинные тени.

Когда я наконец добрался до поворота, уже совсем рассвело.

Было нелегко успеть в Эль-Сентро к началу предварительного слушания, но мне это удалось.

Окружной прокурор Клинтон Роберте держался серьезно, в соответствии с важностью момента.

Он начал с того, что обратился с речью к судье Полку, который проводил предварительное слушание:

— Ваша честь, цель настоящего слушания состоит не в том, чтобы доказать виновность подсудимого в совершении преступления, а в установлении самого факта преступления и в оценке причастности подсудимого к совершению данного преступления.

Судья Полк слегка нахмурился, как бы недовольный тем, что его поучает человек много моложе, чем он сам.

— Суд прекрасно понимает цель предварительного слушания, господин прокурор, — сказал он. — Вам нет необходимости это объяснять.

— Ваша честь, я не объясняю цель предварительного слушания, — заметил Роберте. — Я стараюсь просто уточнить нашу позицию. Исходя из социального положения подсудимого, мы вынуждены будем входить в обстоятельства глубже, чем обычно. Мы собираемся представить достаточно доказательств, чтобы было исчерпывающе ясно, на что будет опираться обвинение в период основного разбирательства. А если подсудимый сможет опровергнуть предъявленные доказательства, то мы будем только рады тут же прекратить дело.

Антон Ньюберри, скривив губы в усмешке, сказал:

— Другими словами, вы предлагаете, чтобы защита раскрыла свои карты на предварительном слушании?

— Вовсе нет, — сердито ответил Роберте. — Мы просто пытаемся показать, что обвинение будет соблюдать высочайшие нормы профессиональной этики, а если защита сможет опровергнуть наши улики и показания свидетелей, мы будем только счастливы солидаризироваться с защитой и просить суд о прекращении дела.

— А если защита не станет ничего предъявлять? — спросил Ньюберри.

— В таком случае, — огрызнулся Роберте, — мы будем ходатайствовать, чтобы подсудимый предстал перед судом первой инстанции по обвинению в совершении убийства первой степени.

Роберте вызвал окружного топографа и пригласил его занять свидетельское место. Затем он предложил свидетелю показать план, демонстрирующий участок дороги между Калексико и долиной Империал.