Можно помереть со смеху - Гарднер Эрл Стенли - Страница 11

– Помню, – сказала миссис Амблер с сомнением в голосе. – Ты, похоже, описываешь Ивонну Клаймер. Когда я посещала вашу семью в Бербенке, я замечала, что он был очень внимателен к этой Ивонне. Хотела бы я знать...

– Миссис Велс, вы не выходили замуж еще раз? – спросил я.

Эстель отрицательно покачала головой.

– Я же не разведена с ним.

– И он тоже не может жениться на другой женщине, – сказала миссис Амблер.

– Вам что-нибудь известно об Ивонне Клаймер? Что вы можете сказать о ее характере? – спросил я.

– По-моему, она слишком сексуальная, маленькая, наглая проститутка, которая не пропускала ни одного мужчины в нашем квартале, – с чувством сказала Эстель. – И когда она положила глаз на Друрри, вы можете быть уверены, что Друрри не мог не потянуться к ней.

– Вы не знаете, где она теперь?

– Не знаю, – сказала она.

– Но она жила в Бербенке?

– Да.

– Вы можете дать мне ее тамошний адрес? – попросил я.

– Я должна поискать этот адрес, – сказала она. – Черт подери, я должна была бы помнить его. Это было перед тем, как мы окончательно разошлись. Мы жили там только четыре месяца. Но это еще одна сторона характера Друрри. Он всегда стремится переехать с одного места на другое и вообще перескакивать с одного на другое.

– У меня есть ваш адрес в Бербенке на конвертах твоих писем, – сказала миссис Амблер, – я передам его мистеру Лэму.

Она поспешно вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с конвертом в руке, который вручила мне.

– Это старый, ненужный конверт. Вы можете не списывать с него обратный адрес, а забрать сам конверт. Обратный адрес находится в его левом углу. Ивонна Клаймер жила на другой стороне улицы через четыре или пять домов от Эстель, ближе к углу.

– Она жила там с родственниками?

– Со своей матерью. Они обе работают. Ее мать разведена, но на основании того, что я слышала, я предполагаю, что Ивонна характером пошла в отца, при этом она была самоуверенная, красивая женщина.

– У нее была хорошая фигура, – добавила Эстель.

– Отлично, – сказал я им. – Возможно, через некоторое время после того, как я постараюсь разобраться в одном запутанном деле насчет земельных участков, я приеду к вам еще раз.

– Приходите и расскажите нам все как есть, не пытаясь смягчить удар, – сказала Эстель. – Я чувствую, что Друрри сейчас в беде. Боюсь, что он попадет в тюрьму, хотя я всегда знала, что рано или поздно это обязательно произойдет.

– Навещает ли он детей? – спросил я.

Миссис Амблер поджала губы:

– Он приходит навестить детей только для того, чтобы вызвать ссору. Он надеется, что однажды Эстель не позволит ему видеть детей и он использует это как почву для обвинения ее в душевной черствости, но добра ему от этого не будет. Эстель имеет против него такие козыри, что он никогда не сможет получить развод, хотя, возможно, он и не знает об этом. Если хотите, я покажу вам некоторые письма, которые моя дочь нашла в его вещах; письма от дюжины различных женщин, большинство из них бесстыдные и совершенно ужасные. Я не представляю, что подобное могли написать женщины.

– Всех этих женщин Друрри упрашивал писать ему письма, – сказала Эстель равнодушным голосом. – Их содержание льстило ему, тешило его самолюбие.

– В случае если он неожиданно придет навестить детей, – предупредил я, – не говорите ему, что я был здесь. Расследование желательно вести в полной тайне, если, конечно, это возможно.

– Конечно, – сказала миссис Амблер. – Эстель все понимает.

Эстель с тусклой улыбкой протянула мне вялую руку. Миссис Амблер пошла провожать меня.

– Кошмарная вещь, когда жизнь молодой женщины идет прахом, – сказала она. – Ужасно слышать, что отец твоих детей доигрался до тюрьмы. Если бы он перестал к нам приходить, Эстель могла бы сказать детям, что их отец умер. Тогда ребята не узнают, какой у них отец на самом деле. Все дети ведь маленькие мучители, они любят издеваться, насмехаться над другими детьми. Так что, если он попадет в тюрьму, это будет ужасная трагедия для нашей семьи.

– Я постараюсь, насколько это возможно, не повредить вам, – попытался я ее успокоить, после чего попрощался и пошел к своей машине, которую взял напрокат в Сакраменто. Сев за руль, я некоторое время еще обдумывал ситуацию.

Потом я поехал в городскую мэрию и начал искать в архиве документы, связанные с семьей Пэттон, чтобы найти сведения о Люсиль Пэттон. Мне сопутствовала удача, я обнаружил ее адрес и номер телефона и сразу же поехал по этому адресу. Прибыв на место, я увидел небольшой многоквартирный дом. Смотрительница сообщила мне, что Люсиль Пэттон работает в одном из государственных учреждений, но в каком именно, она не знала. Домой Люсиль возвращается обычно в четверть шестого. Смотрительница была так болтлива, что своей болтливостью могла уговорить до смерти кого угодно. Но я мог потратить некоторое время на разговоры. Она предложила мне выпить, и мы обсудили с ней немало разных пустяковых проблем. Поэтому, когда я снова вернул разговор на интересующую меня тему о Люсиль, она стала еще более откровенной.

Молодая женщина жила здесь почти пять лет в одной и той же квартире. Она стремилась казаться респектабельной, но по существу была «свой парень». Люди относились к ней с симпатией. О ее семье и о ее прошлом ничего не было известно, но, по-видимому, она никогда не была замужем. Эффектная брюнетка с серыми глазами, ростом сто пятьдесят шесть сантиметров, весом сорок девять килограммов и, как считала смотрительница, лет двадцати шести – двадцати семи от роду. У нее хороший характер, множество друзей и вместе с тем незаурядная деловая хватка. Люсиль имела хорошо оплачиваемую постоянную работу.

Сорокапятилетняя смотрительница снова предложила мне выпить. Я извинился и отказался. Тогда она выпила сама и попыталась вытащить у меня сведения о том, чем я занимаюсь и для чего мне все это нужно знать. Я сказал ей, что на Западе я дружил с парнем, который, когда жил в Сакраменто, знал Люсиль и посоветовал мне, в случае если я окажусь в ваших местах, позвонить ей, поскольку она замечательная девушка, компанейская, всегда веселая, не зануда, настоящая леди.

– Это точно про Люсиль, – согласилась смотрительница. Она сообщила мне адрес офиса, в котором работает Люсиль Пэттон, и предложила представить меня ей, когда та вернется домой.

Но этот план меня не устраивал.

В четверть пятого я отъехал от дома Люсиль, остановил машину за углом, открыл дверцу, вышел на тротуар и стал ждать.

По тому описанию внешности, которое мне дали, я без труда узнал среди прохожих Люсиль Пэттон. Шагнув ей навстречу, я снял шляпу.

– Мисс Пэттон?

Она молча осмотрела меня с головы до ног и снова подняла глаза на мое лицо.

– Ну? – спросила она.

– Я хотел бы поговорить с вами.

Легким движением она дала мне понять, что не собирается останавливаться, и почти на ходу спросила:

– О чем?

– О Друрри Велсе.

Ее лицо оставалось безразличным.

– И о вашем дяде: Аароне Бедфорде. Это может быть полезным для вас – получить определенную информацию.

Эти слова сработали. Она было уже совсем двинулась мимо меня, но тут резко остановилась. Ее большие, холодные глаза внимательно посмотрели на меня.

– Разговор официальный? Личный? Или просто из любопытства? – спросила она.

– Будем говорить так: комбинация всех трех форм. Я детектив.

– Покажите ваше удостоверение.

– Частный детектив, – уточнил я.

– Ах так! – воскликнула она и снова двинулась прочь от меня.

– Возможно, я смогу держать под контролем официальное расследование, – сказал я, – если мы с вами найдем общий язык.

– Послушайте, я не собираюсь вести разговоры посреди улицы, – сказала она. – И точно так же не намерена разговаривать в вашей машине, поэтому бесполезно держать дверцу так широко открытой. Если вы имеете у себя какие-то козыри, выкладывайте их на стол сразу. Тогда, если я захочу взглянуть на остальные ваши карты, я скажу вам об этом.