Манифест Дзен. Свобода от себя - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 20

Дзен - это, безусловно, мистика. Фактически, это единственная мистика. Но о ней не говорят, она сохраняется в тайне, чтобы вы не входили внутрь своего существа с определенной идеей. Вы идете абсолютно чистыми и свежими. Вы найдете тайну, необъятную тайну жизни, но абсолютный подход дзен — не давать вам никакой идеи о том, что вам предстоит найти. Эта причина очень научна.

Если у вас есть какая-нибудь идея о том, что вы должны найти — которую вам дают все религии... — ум обладает способностью создавать галлюцинацию из этой идеи. Тогда эта идея становится реальностью для вас. Христиане переживают опыт Христа, буддисты — опыт Будды, индуисты — опыт Кришны. К индуисту никогда не приходит Христос, к христианину никогда не приходит Мухаммед. Странно... Мухаммед приходит только к тем, кто верит в Мухаммеда.

Время от времени было бы хорошо для этих людей войти в опыт кого-то другого. Фактически, было бы абсолютно правильно обращаться... Если Христос явится индуисту, индуист станет христианином; если Кришна явится христианину, христианин обратится к движению «Харе Кришна, Харе Рама». Но такого никогда не происходит! Этого не может произойти, потому что вы несете определенную идею, настолько навязчивую, что весь ваш ум начинает создавать грезы.

Ум обладает способностью грезить, галлюцинировать, воображать. Если вы постоянно обдумываете одну-единственную идею, раньше или позже она делается такой фиксированной программой, что когда вы посмотрите в безмолвие, то внезапно обнаружите возникающего Христа. Так осуществляется ваша идея. Это порочный круг. Поскольку вы переживаете явление Христа, возникшего в вашем уме, ваша вера во Христа становится сильнее.

Теперь это больше не просто вера, это также и ваше переживание. Поскольку она становится сильнее, у Христа есть больше возможностей приблизиться к вам. Каждый раз, когда Христос является вам, он будет более основательным, более живым, ближе. И с каждым его явлением вы получаете обратную связь для своей системы веры, она делается все более сильной и более фанатичной. Скоро вы будете почти что безумны. Вы начнете разговаривать с Христом — и не только вы будете говорить, но и он будет отвечать.

Любой, кто наблюдает за вами, увидит, что вы делаете оба дела: вы задаете вопрос, и вы же отвечаете на вопрос. Любой, кто наблюдает за вами, будет способен увидеть, что вы просто ведете себя как сумасшедший. Вы не разговариваете ни с кем, кроме себя самого. Но вы уходите до того глубоко в галлюцинацию, с такой сильной и продолжительной обратной связью, что вы верите: тот, кто говорит, — это и есть Христос.

В каждом сумасшедшем доме вы можете найти таких безумцев, которые сидят и говорят, хотя рядом никого нет. И самый странный феномен, на который способен ум, состоит в том, что когда человек задает вопрос, его голос будет одним; когда он отвечает на вопрос, его голос будет другим — гудящим, потусторонним. Всю эту игру он разыгрывает в одиночку; нет никого, чтобы ответить.

В сумасшедшем доме один сумасшедший припал ухом к стене. Глаза его были опущены вниз, а ухо касалось стены. Заведующий много раз подходил к нему, но человек был совершенно неподвижен. Наконец, он не смог устоять перед искушением: «В чем дело?», — спросил он парня. Безумец произнес: «Тс-сссс!» Но заведующий сказал: «Что вы делаете?»

Тот ответил: «Я пытаюсь услышать. Вы сами можете попробовать».

Заведующий подошел к стене и прислушался, но слышать было нечего. Он сказал: «Я ничего не слышу».

Безумец сказал: «И я тоже ничего не слышу, но кто знает? Я буду продолжать, пока не услышу».

Если вы будете продолжать, пока не услышите, вы совершенно сойдете с ума. Религии доводили своих святых, своих монахов до безумия. Этот мир оказался в таком смятении не без причины: за это в полной мере ответственны религии.

Томас Мертон говорит: «Это не путь аскетического совершенствования». Поскольку он следовал аскетическому пути совершенствования, он смог увидеть, что дзен это другое; он не дает дисциплины. Траппистский монах живет в такой суровой дисциплине, в это трудно поверить.

Я рассказывал вам историю...

Один человек поступал в один из самых известных траппистских монастырей, и аббат сказал ему: «Вам известно наше правило? Семь лет вы не должны произносить ни единого слова. Только через семь лет вы можете сказать о том, чего вы хотите, в чем вы нуждаетесь, о чем желаете узнать — лишь короткая беседа. Потом семь лет снова вы должны молчать».

Человек решил следовать дисциплине, поэтому он согласился, и ему показали его келью. Он вошел в келью и увидел, что стекло было разбито. Семь лет он страдал от холода, страдал от дождя — так как дождь попадал прямо в помещение — и он не мог сказать ни единого слова, он должен был ждать семь лет.

Он ждал, а через семь лет он пришел к аббату и сказал: «Мое окно разбито».

Аббат сказал: «Довольно. Возвращайся. Семь лет больше ни слова. Окно будет отремонтировано».

Окно починили, но за семь лет матрац совершенно прогнил, потому что туда постоянно попадал дождь и даже снег. Вдруг он увидел, что не упомянул о матрасе. «Боже мой! Теперь снова семь лет...» А матрац собрал всевозможных тараканов, пауков... окно было разбито, и он стал хорошим убежищем для тараканов.

Через семь лет беспрерывного страдания от тараканов... он снова пошел к аббату и сказал: «Вы починили окно, но матрац совершенно прогнил».

Аббат сказал: «Возвращайся в свою келью, новый матрац пришлют». А люди, которые принесли новый матрац, вытащили старый и почистили келью, но новый матрац оказался больше, чем келья. Они кое-как втиснули его, а так как они втискивали его, стекло на окне разбилось. Теперь снова начинается та же самая история...

Четырнадцать лет прошло — опять он вернулся к нулю. В первый день, когда он вошел, была эта ситуация. Он снова должен был ждать семь лег. Снова дождь — а он стареет, болеет, его постоянно лихорадит — но он не может говорить.

Спустя семь лет, когда он вошел к аббату, аббат велел ему заткнуться, прежде чем тот заговорил. «За двадцать один год я ничего от тебя не слышал, кроме жалоб, жалоб, жалоб! Убирайся из монастыря!»