Библия Раджниша. Том 2. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 65

Общество не хочет, чтобы вы становились индивидуальностями, оно хочет, чтобы вы были христианами, добрыми христианами, добрыми иудеями, добрыми индусами - респектабельными людьми. Но они не хотят, чтобы вы были индивидуальностями, потому что индивидуальности движутся, действуют, живут в свободе. Индивидуальности счастливы умереть, но их нельзя превратить в психологических рабов.

А коль скоро вы индивидуальность, познать себя становится так легко, ведь теперь вы являетесь собой.

Теперь единственное, что нужно, это закрыть глаза и посмотреть, кто же вы.

Таким образом, не разделяйте этот вопрос на два. Не спрашивайте меня, что более важно, быть собой или познать себя. Я понимаю, почему возник такой вопрос, он возник из знаменитой максимы Сократа: «Познай самого себя», - а одно из величайших открытий современной психологии гласит: «Будь собой». Отсюда и вопрос: что более важно?

Сократ - это не тот человек, которого можно оставить в прошлом. Есть немногие люди, которые навсегда останутся современниками. Сократ - один из тех людей, которые навсегда останутся современниками. Когда он говорит: «Познай самого себя», - он подразумевает, что если не быть собой, то как можно познать себя? Так что, если вы хотите познать себя, вы должны быть собой. Это две стороны одной монеты.

Но начинайте с того, чтобы быть собой, потому что в вас так много возмущено, так много отвлечено от вас, так много от вас отнято. Ваше бытие покрыто столь многими слоями вашей личности, что вы должны будете делать в точности то же самое, что вы делаете с луком: вы чистите его. Когда вы чистите лук и снимаете один слой, под ним появляется слой более свежий. Вы удаляете его, а там другой, еще более свежий, еще более живой... Вот вы такие и есть - вы покрыты слоями личности, персональности.

Слово «персональность» стоит того, чтобы его запомнить. Оно происходит от корня персона. В греческой драме актеры пользовались масками, и говорили они сквозь маски. Сона означает звук. Персона означает звук, исходящий от маски. Вы не знаете, кто эта персона, вы только слышите звук, и он исходит от маски. От этого слова «персона» и происходит слово «персональность», личность. Это верно в буквальном смысле: ваша персональность — это не что иное, как многие и многие маски. И все, что вы говорите, вы говорите сквозь эти маски; сказанное никогда не является истинно вашим, на нем не стоит ваша подпись.

Поэтому сначала отбросьте все персональности, все личности.

Люди обыкновенно думают, что у них одна личность — это абсолютно неправильно.

У вас много личностей. У вас целый склад личностей, и всякий раз, когда вам требуется другая личность, вы немедленно меняете маску. Вы мгновенно становитесь другим человеком; не теряется ни единого мгновения. Смена одной личности на другую стала почти автоматической. И их так много, что вам даже не подсчитать, сколько у вас личностей.

Чем больше у вас личностей, тем более утонченным, респектабельным гражданином общества вы являетесь. Очевидно, ваши личности дают вам больше возможностей. Они дают вам возможность действовать многими путями, которыми другие действовать не могут.

Гурджиев обычно играл со своими учениками в одну игру. Он сидел посередине, один ученик с одной стороны, другой ученик - с другой. А он потрясающе работал над личностями. Он работал настолько сознательно, что стал способен, как способны и многие актеры, показывать... С этой стороны его рта один ученик видел, что он пребывает в очень счастливом настроении духа, а с другой стороны другой ученик видел, что он в большом гневе, и не время говорить ему что-нибудь; он может ударить или сделать что-нибудь еще. Он был способен одной половиной рта улыбаться, тогда как другая половина оставалась печальной и серьезной. Этому трудно научиться, но можно. Это не такая большая проблема - актеры, великие актеры, постоянно так делают.

Вы смотрите кино целиком; вы не видите, что в один момент актер должен смеяться, а в другой момент плакать. Пока снимается кино, он постоянно меняет свои личности. Вы видите лишь рассказ, который представляют вам, но что же происходит с актером? Он влюбляется в женщину - которую ненавидит! - и показывает такое, на что не способен даже возлюбленный: своими глазами, своим лицом, своими словами, своими объятьями, всем. На это мгновение он становится возлюбленным. Он надевает на себя личность возлюбленного той женщины, которая перед ним.

Во второй сцене ему, может быть, нужно плакать - и актеры начинают плакать, на их глазах выступают слезы. Вначале, чтобы вызвать слезы, они вынуждены прибегать к химическим средствам, но так только у актеров-любителей. Когда актер обретает настоящее мастерство, тогда в этом нет необходимости; он просто меняет свою личность. Он надевает лицо печали, грусти, и начинают течь слезы. Он обманывает не только вас, он может обмануть свою собственную химию.

Все эти личности, персональности, постоянно с вами. Вы — толпа, много людей вместе, все разные: многие враждуют друг с другом, непрерывно конфликтуют, сражаются, борются. Вот почему вы видите людей в таком страдании. Иначе, нет причины для страданий, если в вас нет столь многих голосов, сражающихся, конфликтующих, пытающихся контролировать все остальные - один голос старается стать монополистом над всеми остальными.

Гурджиев называет их «самости»; это то же самое. Самость или эго можно называть и личностью, вы можете начать искать ее - следить за ней - такая потрясающе очаровательная игра. Вот вечером вы решаете, что завтра утром вы встанете в пять часов. Вы принимали такое решение на протяжении многих лет, и вы знаете, что каждый вечер вы принимаете такое решение... Но эта ночь другая! - и это вы тоже знаете. Каждую ночь вы говорили себе: «Эта ночь другая; завтра я встану в пять. Есть же всему предел!»

Но то же самое вы говорили каждую ночь. Вы не говорите ничего нового, но не осознаете этого. И в пять часов, когда звенит будильник, вы просто нажимаете на его кнопку; вы сердитесь на часы. Вы выбрасываете часы, поворачиваетесь на другой бок и говорите себе: «Такое холодное утро, и этот глупый будильник», - и снова засыпаете. Вы собираетесь ухватить для сна еще несколько минут... и так продолжается годами.

Каждое утро вы засыпаете «еще на несколько минут». Когда вы просыпаетесь, уже девять, и вы снова раскаиваетесь, вы думаете: «Как это могло случиться? Я ведь решил встать». И снова вы будете делать так, но вы никогда не поймете, что личность, которая принимала решение вечером, была определенной личностью, а та личность, которая выбросила будильник, была другой личностью.

Личность, которая говорила: «Завтра я встану в пять», - больше не находится сверху, она больше не стоит на дежурстве. Сверху кто-то другой, и он говорит: «Забудь все про эту чепуху», - и выбрасывает часы и говорит: «Поспи еще. Так холодно - ты разве глупый?» А повернуться на другой бок так хорошо и уютно, а после будильника спится даже еще лучше. А в девять часов, когда вы просыпаетесь, вы печальны. Это другая личность. Она не выбрасывала будильник; она не была той личностью, которая сказала: «Еще несколько минут...» Эта личность решает: «Теперь, что бы ни случилось, завтра утром я встану в пять».

Вы будете делать это всю свою жизнь, и вы никогда не сможете понять такой простой факт: у вас много личностей, и каждый раз говорит другая личность, говорит по-другому, имеет другие идеи.

Только понаблюдайте за этим; само такое наблюдение дает такую великую радость, такой великий спектакль, что не нужно ходить ни в какое кино. Можно просто закрыть глаза и смотреть кино, которое продолжается там со многими действующими лицами, со многими актерами, актрисами, и всем, что необходимо, — сырой материал, неотредактированный...

Но перед тем, как вы сможете познать себя, вы должны быть собой.

Вы должны сбросить все эти личности, как одежды, вы должны прийти к своей полной обнаженности.

Вот отсюда идет начало.

А тогда вторая вещь является уже простой. Вся проблема в первой вещи; вторая вещь очень проста. Когда личности уходят, толпа покидает вас, вы остаетесь одни. Закройте глаза, и вы увидите, кто вы есть, - ведь никого другого не осталось. Есть только осознание потрясающего безмолвия, отсутствия объекта.