Двойная страховка - Гарднер Эрл Стенли - Страница 38

Я снова плюхнулся в кресло, налил себе виски, добавил содовой и закурил. Я неторопливо потягивал любимый моему сердцу напиток, водрузив ноги на стул и наслаждаясь абсолютной, фантастической тишиной. В доме ни шороха, ни скрипа; снаружи тоже не доносилось ни звука.

Однако меня мучила мысль: а ну как Гелдерфилд передумает по дороге, расколется, донесет в полицию про «нашу идею» или выболтает ее миссис Деварест?

Я прогнал эти мысли. Потянулся и зевнул. Приятное тепло от выпитого виски разливалось по всему телу. Меня клонило ко сну. Я с трудом сосредоточился и посмотрел на часы. Цифры расплылись у меня перед глазами.

Нет, что-то внутри моего сознания не давало мне покоя. Какая-то новая мысль билась в голове, требовала выхода. Внезапно она прояснилась и встряхнула меня с такой силой, что я выпал из кресла.

Я ударился о скамеечку для ног, поднялся с пола, едва удержав равновесие, и, пошатываясь, побрел на кухню, оттуда прошел в холл, потом поднялся по лестнице на второй этаж.

Я обнаружил спальню доктора Гелдерфилда, примыкающую ванную комнату, комнаты для гостей. Заглядывая поочередно во все двери, я в конце концов натолкнулся на того, кого искал.

На кровати лежал истощенный старик. Ему было далеко за семьдесят. Запавшие щеки, восковая кожа, закрытые глаза. Старик не двигался, да и дыхания я не услышал.

Прошло не меньше минуты. Человек на кровати вздохнул тяжело и неровно, хватая воздух полуоткрытым ртом. Затем снова затих – будто провалился в летаргический сон. Я склонился над постелью, боясь, как бы старик не отдал богу душу и на самом деле.

Старик лежал по-прежнему неподвижно, но дыхание возобновилось, такое же мучительное, прерывистое, с длительными интервалами. Я дотронулся до его плеча и... качнувшись, свалился на кровать.

Старик дернулся. Я с трудом поднялся и легонько потряс его, а потом похлопал по щекам, пытаясь пробудить к жизни.

Он открыл глаза.

– Вы отец доктора Гелдерфилда? – Мой голос показался мне чужим и доносился как будто издалека.

Он весь напрягся, устремив на меня глаза. Я увидел, что зрачки его закатываются.

– Вы отец доктора Гелдерфилда?! – в ужасе крикнул я.

– Да, – прошелестел ответ.

Я собрал всю свою энергию в кулак. Надо передать, перелить в него свою волю!

– Кто вас лечит? Доктор Деварест?

– Да, – прошептал старик.

– Он давно не приходил?

– Давно... Сын... подумал... что надо выждать... сделать... перерыв... Кто вы такой?

– Доктор Деварест умер, – сказал я.

Он не пошевелился.

– Вам известно, что он умер? – настаивал я.

– Его уже неделю не было, – еле слышно ответил старик. Зрачки его снова стали закатываться.

Я потряс его за плечо.

– Когда вы видели доктора в последний раз? В среду? После рыбалки?

Старик вздрогнул. Глаза его приоткрылись.

– Вы видели его после рыбалки? – повторил я.

– Да. Он был на рыбалке. Мой сын... повздорил с ним.

– Из-за чего?

– Его лечение... не помогало.

– Это сказал ваш сын?

– Я слышал, как они... ссорились.

– Ваш сын...

Внизу дважды прозвонил телефон и умолк. Я посмотрел на часы, секундная стрелка исчезла. Все предметы вокруг утратили четкие очертания. Я устремился к лестнице, натолкнулся на дверь. Ноги стали ватными, не держали меня. Пытаясь быстро сбежать по лестнице, я оступился и с грохотом покатился вниз. Из-за этого немного встряхнулся. Дотащился до телефона, который звонил второй раз.

Я ухватился за трубку, но непослушный язык не повиновался мне. К тому же я не мог вспомнить, с кем говорю.

– Да? Ну?.. – промычал я.

До меня донесся резкий голос Гелдерфилда:

– Лэм, это я. Шнурок от корсета отсутствует. Вам ясно?

– Да ну?

– Не беспокойтесь. Корсет я забрал. Тот, другой – кухонный предмет, – на месте. Вы меня понимаете?

– Да. Но?

Сомнение появилось в голосе собеседника:

– С вами все в порядке, Лэм?

– Д-да... Наверное...

– Вы не перебрали... по части виски?

– Н-не знаю... Нет.

– У вас усталый голос.

– Я х-хочу с-спать.

– Лэм, не подведите меня! Слишком многое поставлено на карту. Вы понимаете, чем я рискую?

– Д-да.

– Вы пьяны. Сколько вы выпили?

– К-кажется, один... т-только один стакан.

– Вы уверены?

– Да.

– Хороший был стаканчик? Безразмерный?

– Д-да...

Я недоумевал. О чем он говорит?!

– Вы набрались, Лэм! – с раздражением кричал в трубке Гелдерфилд. – Возьмите эту бутылку виски и вылейте в раковину. Больше – ни капли! Обещайте мне, Лэм!

Я выдавил из себя: «Ол-райт» – и повесил трубку.

Мне пришлось подождать, пока освободится линия связи. Я ничего не видел. Голова казалась мне глобусом, вращающимся на своей оси, и скорость вращения все увеличивалась. В ушах стоял грохот. Все куда-то летело кувырком. Пытаясь удержаться, я обеими руками уцепился за портьеру, потом оторвался от нее и кое-как набрал номер полицейского управления.

Прошла вечность.

– Дежурный слушает, – прозвучал в трубке женский голос.

Трубка лупила меня по лицу, в ушах грохотал водопад.

– Главное полицейское управление... Вас слушают! Говорите!

– Лисман... Лисман... – твердил я, сопротивляясь из последних сил мгле, накатывающей на меня. – Мне нужен Лисман... Убийство...

Эхом откликнулось в трубке:

– Лисман... Лисман... Алло! Это Лисман. Что вам нужно?

– Это Дональд Лэм... Я в доме доктора Гелдерфилда. Я отравил миссис Деварест... Я отравил отца доктора Гелдерфилда... Я отравил всех...

Я хотел сказать еще многое, но язык распух и не помещался во рту. Глобус крутился и раскачивался, я крутился и раскачивался вместе с ним. Гул и грохот в голове становились непереносимыми. Из последних сил я держался за портьеру. Хотел крикнуть, но из горла вырвался только жалкий писк. Портьера оборвалась. Я рухнул вместе с ней и потерял сознание.

Глава 19

Барабанные перепонки дрожали от напора звуков, голосов, ничего для меня не означавших. На меня кричали, били по лицу. А тяжелые полицейские ботинки лупили по ребрам...

Потом все куда-то провалилось. Я погрузился во тьму. Затем выныривал, ощущая резиновый шланг в горле.

Я засыпал, пробуждался и снова терял сознание. Волны света и тьмы, шума и безмолвия поочередно захлестывали меня и откатывали прочь, и этот мучительный ритм не давал мне передышки.

Но вот из неопределенных звуков вроде бы стали складываться слова:

– Желудок очищен... Инъекция... Кофеин... Сейчас, сейчас... Важно, чтобы он заговорил...

Прохладные полотенца... В меня входит игла... Аромат кофе щекочет ноздри. Горячая жидкость обжигает горло. Чей-то взволнованный голос:

– Он, кажется, открывает глаза!

Лица... Лица нависают над кроватью и колышутся надо мной, как флаги. Я никак не мог их поймать и удержать в сознании, установить, кому они принадлежат. Загадка, которую я не успел разгадать: меня поглотила очередная волна. Я опять куда-то провалился.

Но все-таки что-то менялось к лучшему, и, когда сознание вернулось, я более отчетливо стал различать слова стоявших возле меня людей. Понял, что они спорили.

– Оставьте его в покое. Вы ничего не добьетесь, пока не подействует инъекция.

Я снова впал в беспамятство, но, очнувшись, почувствовал себя уверенней. Пустота и мрак отступили.

Берта Кул сердито смотрела на меня.

– Они прибыли вовремя? Спасли миссис Деварест? – спросил я.

Ее губы дрогнули. Она кивнула.

Я выждал, пока она соберется с силами.

– Какого черта! Зачем ты признался? – не выдержала Берта.

– Чтобы они побыстрей приехали... туда, к Деварестам. Если бы я обвинил... другого, не себя... кого-нибудь еще... сначала забрали бы меня... Время упущено... Тогда...

Я прикрыл глаза, но силы уже возвращались ко мне.

– А старый Гелдерфилд... жив?

– Да. Но... Я бы с удовольствием отлупила тебя! – рявкнула Берта.