Двойная страховка - Гарднер Эрл Стенли - Страница 26

– Да, кажется, все в порядке, – проворчал он. – Однако дверь двигалась как-то... странно...

– Я не уйду, наш вечер в разгаре, – веселился Альфман. – Так как поживает противовес?

– Нормально, – буркнул я.

Альфман направился к машине.

– Этот человек не заслуживает доверия! – неожиданно вспылил Гелдерфилд, вывозя Колетту из гаража. – Руководство страховой компании ценит тех своих служащих, которые демонстрируют, как уклониться – на законном основании! – от справедливых выплат!

Тем временем я взобрался на стремянку и принялся ощупывать рукой верхнюю часть двери.

– А пауков там нет? – окликнула меня Берта. – Там, наверху, подходящее место для паутины. Надень-ка перчатки, Дональд.

– Никаких пауков здесь нет, – буркнул я, проводя рукой по кромке двери. – И паутины тоже.

Доктор Гелдерфилд прервал свой монолог:

– Подождите, как это нет паутины?

– Нет, и меня это удивляет не меньше, чем вас. – Мои пальцы скользнули вдоль верхней притолоки и замерли, прикоснувшись к металлу. – Дайте фонарь, – попросил я.

Доктор Гелдерфилд протянул мне фонарь.

Я поднялся на верхнюю ступеньку стремянки и, вытянув, как только мог, шею, ухитрился заглянуть в щель между притолокой двери и стеной. В щель был втиснут кусок металла!

– Верните этого... представителя! – крикнул я.

Доктор Гелдерфилд бегом бросился из гаража. Альфман уже развернул машину.

– Что там опять стряслось? – полюбопытствовал Тимли.

– К верхней части двери со стороны стены прикреплен кусок металла, – сообщил я.

– Ну так что?

– А то, что металл утяжеляет верхнюю часть двери. И тогда ей легче подняться, чем опуститься.

– Ну и что? – повторил Тимли.

– Ничего. Только... не залезь я на стремянку, страховая компания могла бы сэкономить сорок тысяч.

– Так не страховая компания вставила этот кусок металла, – с досадой возразил Тимли.

В гараж вбежали запыхавшиеся Гелдерфилд и Альфман.

– Что опять происходит?! – воскликнул Альфман.

– Да вот, над дверью укреплен кусок свинца.

– Вздор! – бросил Альфман. – Туда и гвоздя не просунуть, не то что руку. Как же закрепили свинец?

– А зачем просовывать руку? Обратите внимание – два болта...

– Ну?

– Кто-то просверлил снизу две дырки, просунул в них бечевку и подтянул свинец к верхней кромке двери. Болты провалились в дырки, на них надели гайки и завернули их. Все было сделано аккуратно. И профессионально.

– Но вы же осматривали дверь в шесть часов, – напомнил Гелдерфилд.

– Не эту часть двери. Я ведь только удостоверился, в порядке ли противовес.

– Что же теперь делать? – спросил, ни к кому не обращаясь, Тимли.

– Оставим все как есть. Вызовем полицию. Возможно, удастся найти отпечатки пальцев.

– Я должен все рассказать Колетте, – заторопился Гелдерфилд. – Господи! Она же до сих пор сидит в кресле, я оставил ее на минутку...

– Успокойтесь! – усмехнулась Берта. – Когда вы бегали за Альфманом, она сама пришла сюда посмотреть, что происходит. Потом вернулась в кресло и снова стала инвалидом.

– Но ей не следовало так поступать! – выпалил Гелдерфилд, выбегая в боковую внутреннюю дверь гаража.

– Все это подстроено! – громко сказал Альфман. – Я предвидел, что столкнусь с чем-то подобным. С жульническим экспериментом, организованным с целью вымогательства!

– Вы обвиняете кого-нибудь конкретно? – спросил я.

– Вас! – заорал он, кипя от негодования. – Вы пытаетесь взять нас за горло, грозите убедить присяжных, что страховая компания скрывает улики, отнимает у бедной вдовы сорок тысяч долларов! Будете доказывать, что вы раскрыли махинацию страхового агента, который укрепил кусок свинца и сорвал эксперимент... К черту всех частных детективов! Банда мошенников...

– А ну-ка врежь ему, Дональд. Дай ему по физиономии! – потребовала Берта.

– Не знаю, кто подложил этот брусок, – спокойно сказал я. – Не уверен, что это вы, но и поручиться, что не вы, – не могу. Однако я непричастен...

– Хватит молоть чепуху! Вы прекрасно знаете, кто это сделал! – завопил Альфман.

– Вы лжете!

Он чуть не задохнулся от ярости.

– Заткнись, коротышка! Ублюдок! Ненавижу всех детективов! Продажные твари...

Я увидел, как встрепенулась Берта и ударила Альфмана по лицу.

Челюсть его отвисла. Альфман застыл от изумления. Затем кинулся на меня.

Он был выше, крепче, гораздо сильней и мог, по всей вероятности, легко расправиться со мной. Но я припомнил, чему учил меня Лу, мой учитель в боксе и иных видах драк; Альфман метил мне в грудь, я уклонился в сторону, согнул правую руку и прижал ее к телу, а когда мой противник, готовя новый удар, открылся – двинул его правой в живот. Я почувствовал, что попал ему в солнечное сплетение. И тут же, действуя словно по команде Лу, левой, апперкотом, повредил страховому агенту челюсть. Скрип зубов... Его дыхание внезапно пресеклось, глаза остекленели.

Я очнулся среди изумленных зрителей. До меня донеслись слова Гелдерфилда. Он умолял свою вновь им доставленную в гараж пациентку:

– Не смотрите, Колетта! Позвольте мне снова увезти вас отсюда. Вам нельзя волноваться.

– Не мешайте! Отойдите от кресла. Оставьте меня, Уоррен! – сердилась вдова.

– Покончи же с ним, глупец! Что ты мешкаешь? – рявкнула Берта.

Альфман еще держался на ногах. Собрав остатки сил, он размахнулся, но ударить меня не успел: моя контратака была точна и молниеносна.

Альфман качнулся, колени его подогнулись, он рухнул.

Я дрожал от напряжения и не смог бы, наверное, удержать в руке спичку, прикуривая. Я непроизвольно пятился, избегая взглядов людей, столпившихся вокруг. Наткнулся на Берту.

– Ишь ты, маленький чертенок... – пробормотала Берта. – Одолел-таки, одолел. – Она покрутила головой. – Замаринуйте меня вместо огурца!

Глава 13

Берта Кул влезла в нашу служебную машину и устроилась рядом со мной. Я выехал на дорогу.

– На кой черт тебе все это было устраивать? – покосилась на меня Берта.

– Что?

– Ну, эксперимент... Когда ты нашел свинцовый брусок, почему ты его не убрал?

– Из упрямства. К тому же это улика.

– Какая улика?

– Которая доказывает, что кто-то умышленно испортил механизм, прикрепив к двери свинец.

Ураган еще не утих. Ветер завывал вокруг нас, раскачивал машину вправо-влево, вывертывал листья пальм, словно гигантские зонтики. Капли пота на лице и теле тут же испарялись, поверхность кожи шелестела, как сухой пергамент, покрытый пылью.

– Слушай, у тебя были прекрасные условия для проведения эксперимента, – рассуждала Берта. – Такого сильного ветра давно уже не было. Неизвестно, когда опять повезет. Можно ждать месяцами и не дождаться.

Я согласно кивнул.

– А этот брусок нарушил все планы. – Недоумение у Берты не проходило. – Почему ты не удалил его, чтоб довести свой опыт до конца? Посмотрели бы, что будет...

– Было бы то же самое, – уверил я ее.

– Почему это?

– Подумай сама. Есть примерно один уровень, на котором дверь остается в положении неустойчивого равновесия.

– Ну?

– С весом, закрепленным на притолоке сзади, уровень этот заметно снижается, так что машина едва проходит под навесом. Но даже тогда, заметь, дверь взмывает вверх, когда ветер приводит ее в движение, – вверх, а не вниз идет...

– Так бы не случилось, если б не груз.

– Ты уверена?

– Нет, но мне так кажется.

– Да, интереснейший эксперимент... – протянул я.

– Так ты собираешься его проводить или нет?

– Нет.

– Тогда его проведет кто-нибудь другой.

– Пускай.

– Но почему ты упускаешь этот шанс?

– Да он ничего не доказывает! Веревка, которая обычно свисала с рычага и позволяла затворить дверь гаража изнутри, очутилась наверху. Кто-то забросил ее туда и запутал, закрутил так, чтобы ею нельзя было воспользоваться...

– С веревкой все ясно, – прервала меня Берта. – Но что из этого следует?