Верблюжий клуб - Балдаччи Дэвид - Страница 64

Роджер Симпсон и его супруга были похожи на близнецов – оба очень высокие и белокурые. Их темноволосая дочь казалась рядом с ними крохой.

– Здравствуйте, сенатор, здравствуйте, миссис Симпсон!

Сенатор ответил ему грозным взглядом, и Алексу стало ясно, что дочка преподнесла папаше все события со своей, весьма предвзятой, точки зрения.

– Познакомьтесь с Кейт Адамс, – сказал Алекс.

– Чрезвычайно рада встрече с вами обоими, – ответила Джеки.

– Берегите себя, агент Симпсон. Думаю, теперь мы будем видеться нечасто.

Алекс вышел на улицу, Кейт – за ним.

– Представляете, из всех ресторанов в этом чертовом городе… – злобно начал он и осекся. Из дверей заведения выскочила Джеки.

– Алекс, не могли бы мы перекинуться парой слов? – Она с беспокойством покосилась в сторону Кейт. – Наедине.

– Я уверен, что нам нечего сказать друг другу, – резко ответил он.

– Ну пожалуйста! Всего одна минута.

Алекс посмотрел на Кейт. Та пожала плечами и неторопливо двинулась по улице, разглядывая выставленные в витрине магазина платья.

– Послушайте, я знаю, как вы злы на меня, – подходя к нему ближе, сказала Джеки. – И уверены, что вас продала я.

– Пока вы попадаете в точку.

– Все было совсем не так! Расставшись с нами, Картер Грей сразу позвонил папе. Еще до того, как связался с президентом. Отец позвонил мне и сказал, что он обо всем этом думает, добавив, что я не могу позволить какому-то ущербному типу сломать мне карьеру еще до того, как та успела начаться.

– Ну а как же директор узнал о моем «старом друге»?

– Я знаю, что повела себя глупо, – с несчастным видом ответила Джеки. – Но отец способен подавить кого угодно! Он просто вытянул из меня признание, – вздохнула агент Симпсон. – С его-то силой воли и честолюбием… Мама, знаете ли, в свое время была «Мисс Алабама», – без всякой связи поведала Джеки, – и ей до сих пор там поклоняются как святой. Родителей не устраивало, что их дочь – рядовой детектив. Они хотели, чтобы я пошла в бизнес или политику. Но я уперлась рогом и заявила, что останусь копом. Тогда они стали искать для своей рыбки пруд поглубже. Я и перешла в секретную службу – только для того, чтобы они от меня отстали. Папа дернул нужные ниточки, и вот я в вашингтонском отделении. Но теперь он мечтает о том, чтобы его дочь стала первой женщиной – директором службы. А я хочу всего лишь быть просто хорошим копом. Но им этого недостаточно!

– Значит, вы всю жизнь собираетесь делать то, чего хотят от вас родители?

– От их опеки не так-то легко освободиться. Отец привык к тому, что все ему повинуются. – Она сделала паузу, подняла на него глаза и добавила: – Впрочем, это моя проблема. Я просто хотела, чтобы вы знали: я страшно сожалею о том, что случилось. И надеюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину.

Она резко повернулась и исчезла в дверях, прежде чем он успел что-либо ей ответить.

Догнав Кейт, Алекс передал ей суть разговора. Закончив рассказ, он добавил:

– Если, пригвоздив мерзавца к позорному столбу и решив, что имеешь право всеми печенками его ненавидеть, ты выслушиваешь про его же страдания, ситуация снова осложняется!

Он посмотрел на противоположную сторону улицы, и его лицо просветлело.

– Умоляю, Кейт, скажите, что вам очень хочется мороженого!

Кейт бросила взгляд на кафе-мороженое.

– О'кей! Но должна предупредить: я всегда съедаю минимум две порции и при этом ни с кем не делюсь.

– Именно такие женщины в моем вкусе! – рассмеялся Алекс.

Глава сорок первая

Возвратившись на «Юнион-стейшн», Стоун и Робин обнаружили Калеба и Милтона в «Книжной лавке Б. Далтона». Калеб по уши увяз в каком-то шедевре Диккенса, Милтон прочно окопался в секции литературы о компьютерах. Воссоединившись, все четверо сели в метро и, доехав до станции «Смитсоновский институт», поднялись на Эспланаду.

– Глядите в оба! – предупредил Стоун.

Они проследовали мимо главных национальных монументов. Вокруг толпились обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами туристы. В парке Франклина Делано Рузвельта друзья дошагали до мемориала президенту – сравнительно нового пополнения достопримечательностей Эспланады. Мемориал занимал довольно большую территорию и представлял собой группу скульптур, символизирующих вехи правления Рузвельта – единственного президента США, избиравшегося четыре срока подряд. Стоун привел друзей в уединенное место за увековеченной в бронзе хлебной очередью времен Великой депрессии. Здесь он огляделся и, недовольно покачав головой, сделал знак идти назад к метро. На сей раз команда вышла из подземки на станции «Фогги-Боттом», рядом с Госдепом, и двинулась дальше пешим ходом. На пересечении Двадцать седьмой улицы с Ку-авеню Стоун остановился перед кладбищенскими воротами «Горы Сион».

– О нет, Оливер, – взмолился Робин, – только не погост!

– Мертвые не подслушивают, – бросил в ответ Стоун и открыл ворота.

Уже в коттедже, когда все расселись, Стоун открыл собрание:

– Я тут провел кое-какие наблюдения, и их результаты, как мне представляется, имеют решающее значение для разгадки нашей головоломки. Первый вопрос, на который мы должны найти ответ: почему с недавнего времени террористы начали столь активно истреблять друг друга? Нет возражений начать именно с этого?

– Я за, – автоматически ответил Калеб, посмотрев на приятелей. Слова Стоуна, похоже, его удивили.

– Все, кто за, скажите «да».

Все, переглянувшись, произнесли «да». И тогда Стоун открыл большой альбом – тот самый, что принес из магазина редких изданий.

– За последние восемнадцать месяцев их было убито немало. Предположительно – себе подобными. Я нашел это явление весьма любопытным и начал собирать публикации, так или иначе связанные с такими убийствами. Самый последний инцидент произошел с неким Аднаном аль-Рими.

– Я об этом читал! – сказал Милтон. – Но почему ты говоришь – предположительно?

– Во всех случаях лицо жертвы было либо полностью, либо частично уничтожено выстрелами или взрывом и опознание трупов проводилось по отпечаткам пальцев, анализу ДНК или иными способами.

– Но это же нормальная процедура, Оливер, – вмешался Робин. – Когда я работал в военной разведке, мы прибегали к таким же процедурам, хотя анализ ДНК в то время еще не проводился.

– От Робина нам стало известно, что всю связанную с терроризмом информацию контролирует НРЦ, – продолжил Стоун. – Для идентификации убитых использовались базы данных, за которые отвечал Патрик Джонсон. – Он помолчал немного и закончил: – А что, если мистер Джонсон слегка искажал данные?

Воцарилось продолжительное молчание. Первым заговорил Милтон.

– Ты хочешь сказать, что Джонсон каким-то образом манипулировал данными?

– Позвольте я доведу мысль до конца, – ответил Стоун. – А что, если мистер Джонсон замещал в базе данных отпечатки пальцев известных террористов «пальчиками» каких-то других людей, уже убитых?

– Ты предполагаешь, что типы, подобные этому аль-Рими, живы-здоровы, хотя с точки зрения разведывательных служб… – с ужасом начал Калеб.

– …аль-Рими мертв, – закончил за него Стоун. – У него больше нет прошлого! Он может отправляться куда захочет и делать все, что ему заблагорассудится.

– Это похоже на стерильное оружие, – вставил Робин.

– Именно!

– Минуточку, Оливер, – продолжил Робин. – Эта система имеет защиту! В военной разведке вмешаться в базу данных было не так-то просто. Для этого существовала особая процедура.

– Такая же существует в отделе редких книг Библиотеки конгресса, – глядя на Калеба, сказал Стоун. – По вполне понятной причине лицо, приобретающее редкое издание, не имеет права вносить его в базу данных. И наоборот – тот, кто работает с базой, не приобретает книги. Именно это и позволило мне сделать удивившее вас предположение. Что, если в нашем случае оба этих человека сидят в одном кармане: тот, кто собирает информацию, и тот, кто вносит ее в базу данных? И что, если один из них занимает руководящий пост? Возможно, весьма высокий.