Верблюжий клуб - Балдаччи Дэвид - Страница 13

Глава восьмая

Стоун, Милтон, Робин и Калеб гуськом шагали по главной тропе расположенного посередине Потомака острова. Остров носил имя Теодора Рузвельта и был давно превращен в мемориальный парк бывшего президента и героического заместителя командира знаменитого кавалерийского полка «Мужественные всадники». Вскоре они добрались до открытого места, где возвышалась гигантская статуя самого Рузвельта. Тедди стоял с поднятой вверх правой рукой, и казалось, что он дает клятву верности стране – через девяносто лет после своей смерти. Территория вокруг монумента была вымощена выложенным узорами кирпичом, над окружающим скульптуру рукотворным каналом возвышались арки мостов с двумя фонтанами по обе стороны статуи.

Оливер сел, скрестив ноги, перед монументом, другие последовали его примеру. Стоун был фанатом Теодора Рузвельта, и именно по этой причине они оказались именно здесь. Но, явившись сюда в столь поздний час, они невольно стали правонарушителями, ибо на ночь мемориал закрывался.

Стоун торжественно произнес:

– Очередное заседание Верблюжьего клуба объявляю открытым. Ввиду отсутствия формальной повестки дня я предлагаю, чтобы мы обсудили результаты наших наблюдений, которые удалось провести со времени последнего собрания. После этого мы перейдем к дискуссии на новую тему. Члены клуба меня поддерживают?

– Я поддерживаю, – автоматически отреагировал Робин.

– Тех, кто за, прошу сказать «да».

Раздалось общее «да», и Стоун открыл принесенный в рюкзаке блокнот. Робин выудил из кармана смятые листки бумаги, Милтон извлек на свет божий ноутбук. Затем он достал из нагрудного кармана пузырек с антисептиком и тщательно протер руки. Стоун просмотрел свои записи, посветив себе фонариком, Робин ограничился вздрагивающим светом зажигалки.

– Сегодня вечером Бреннан выезжал из Белого дома, – доложил Стоун. – В машине вместе с ним был Картер Грей.

– Эта парочка, похоже, срослась где-то на уровне бедер! – заметил Робин.

– Как Эдгар Гувер и Клайд Толсон,[3] – насмешливо добавил Калеб, чуть приподняв свой котелок.

– А мне они больше напоминают пару Ленин – Троцкий, – проворчал Робин.

– Выходит, ты не очень доверяешь Грею? – спросил его Стоун.

– Разве можно доверять уроду, которому нравится, что его величают Король? Таким верить невозможно, – ответил Робин. – Что же до Бреннана, то он, по моему мнению, должен благодарить свою звезду за существование террористов. Если бы их не было, его задница пополнила бы ряды безработных.

– Мы снова читаем газеты? – с веселым удивлением воскликнул Стоун.

– Только для того, чтобы посмеяться. Как и все нормальные люди.

– В одном пункте я с тобой категорически не согласен, – задумчиво произнес Стоун. – Джеймс Бреннан талантливый политик, и он умеет заставить людей ему доверять. Да, он не без червоточины, и у него есть некие собственные планы.

Робин внимательно посмотрел на него:

– Сдается мне, ты говоришь сейчас не столько о нашем президенте, сколько о Картере Грее.

Этот обмен репликами прервал Милтон. Возбужденно размахивая руками, он заявил:

– А я, сопоставив факты, обнаружил целый ряд заговоров глобального масштаба, о которых молчат буквально все средства массовой информации.

– А я, – сказал Робин, вглядываясь в свои заметки, – точно знаю о трех случаях, когда действующий спикер палаты представителей изменял своей весьма привлекательной супруге.

– Точно знаешь? – скептически поинтересовался Калеб, подняв глаза на приятеля. – Сам видел?

– Почти что. Кое-кто держит меня в курсе. Несмотря на осложнения, которыми закончились амурные похождения некоторых его предшественников, наш почтенней конгрессмен продолжает совать свой крошечный орган туда, где ему быть не положено. Здесь у меня все записано! – Он помахал в воздухе своими бумажками.

– Кое-кто – это кто? – пристал к нему Калеб.

– Если тебе так хочется знать – это занимающие высокое положение источники, которые желают сохранить анонимность. Числом два, – заявил Робин, заталкивая в карман заметки с разоблачением сексуальных подвигов спикера палаты.

– Все это хорошо, но позвольте мне познакомить вас с моими данными, – раздраженно прервал их Милтон. Все замолчали, и он добрых двадцать минут с энтузиазмом доказывал существование преступных связей между Великобританией и Северной Кореей, которые якобы заключили альянс в целях интенсификации всемирного терроризма и возможной атаки на евро. Обрушение евро, по его мнению, должно было стать следствием политического заговора в Йемене, за которым стоит один из ведущих членов королевской семьи Саудовской Аравии.

– Я считаю, что мои теории еще раз со всей очевидностью говорят о всемирном апокалипсисе, и он уже не за горами, – закончил Милтон.

Члены клуба, ошеломленные, хранили молчание. Впрочем, это была их всегдашняя реакция, после того как Милтон в очередной раз обрушивался на кого-нибудь со своими диатрибами.

Первым пришел в себя Робин.

– Все это очень интересно, Милтон, но не кажется ли тебе, что альянс Великобритания – Северная Корея – дело труднодостижимое? На мой взгляд, твоя гипотеза построена с большими натяжками. Я хочу сказать, что эти проклятые корейцы начисто лишены чувства юмора, а англичане, что бы ты о них ни думал, парни остроумные. Поэтому союз между ними вряд ли возможен.

– А у тебя, Калеб, имеется что-то интересное? – спросил Стоун.

Калеб немного подумал и сказал:

– Мы страшно испугались, когда не смогли найти нашу голландскую Библию.

Члены клуба смотрели на него, ожидая продолжения.

– Неужели не ясно?! – воскликнул Калеб. – Это же Библия с цветными рисунками Ромейна де Хооге! Его считают лучшим голландским иллюстратором конца шестнадцатого – начала семнадцатого века. Но все, к счастью, кончилось благополучно. Библия все время оставалась в коллекции редких книг. Просто ее по ошибке поставили не на то место.

– Слава Богу, – саркастически произнес Робин. – Очень не хотелось бы, чтобы почивший в бозе в семнадцатом веке Ромейн разгуливал по городу.

Явно разочарованный всей информацией, Стоун вновь обратился к Робину:

– Неужели, кроме шашней любвеобильного конгрессмена, у тебя нет ничего по-настоящему интересного?

– Я слишком давно вышел из игры, Оливер, а люди склонны к забывчивости.

– В таком случае почему бы нам не приступить к обсуждению более конкретных вопросов?

Члены клуба с любопытством подняли глаза на председателя.

Стоун глубоко вздохнул. Он не отмечал дни своего рождения так долго, что перестал вспоминать о том, насколько стар. «Шестьдесят один год, – сказал он себе. – Мне шестьдесят один». Давным-давно он основал Верблюжий клуб, чтобы внимательно следить за находящимися у власти людьми и поднимать шум, если дела, по мнению членов клуба, шли не туда, куда следует. Последнее, надо сказать, случалось довольно часто. Стоун стоял на посту у дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню. Он наблюдал, записывал результаты наблюдений и боролся за те идеалы, в важность которых люди перестали верить. Оливер Стоун жаждал истины и хотел, чтобы власти несли ответственность за свои поступки.

Правда, и он в последнее время стал задумываться – стоит ли игра свеч?

– Вы обратили внимание на то, что происходит в стране? – спросил Стоун и обвел взглядом друзей. Те молчали. – Власть хочет заставить нас поверить в то, что мы теперь лучше защищены, – продолжал он. – Но это вовсе не значит, что мы стали более свободными.

– Иногда ради безопасности, Оливер, приходится жертвовать свободой, – ответил Калеб, поигрывая своими тяжелыми карманными часами. – Мне это тоже, может быть, не нравится, но я не вижу альтернативы.

– Альтернатива в том, что мы должны перестать жить в страхе, – ответил Стоун. – Особенно если этот страх порожден преувеличениями. Люди, подобные Картеру Грею, – мастера в подобного рода делах.