Дураки умирают по пятницам - Гарднер Эрл Стенли - Страница 11

– Что ж, поехали.

Я распахнул дверцу, но она сначала вернулась к своей машине, чтобы взять вещи. Потом она села в мою машину, и какое-то время мы ехали, не говоря ни слова. Сперва она смахнула пару слезинок, а потом сидела с каменным лицом.

Я сказал:

– Кажется, сзади в машине что-то не в порядке.

Я остановился у тротуара, вылез и начал возиться.

– Ну что? – спросила она, когда я снова сел за руль.

– Я ничего не могу найти, но все-таки там что-то не в порядке. Вы бы не могли выйти и понаблюдать за колесами. Потом я остановлюсь и вернусь за вами.

Не сказав ни слова, она вышла из машины и встала на краю тротуара. Я проехал ярдов пятьдесят, а потом вернулся обратно.

– Я ничего не заметила.

– Задние колеса не виляют?

– Нет.

– И находятся на одной линии с передними?

– Да.

– В таком случае все прекрасно. Я уж думал, что повреждена рама.

– Вы же сказали, что машина застрахована.

– Так оно и есть, но без машины я не смогу заработать себе куска хлеба. А если будет повреждена рама, то ремонт может продлиться довольно долго.

– А какая у вас работа?

– Выполняю частные поручения.

– Вы хотите сказать, что вы частный детектив? – спросила она громко.

– Можно сказать и так.

Какое-то время она молчала, потом сказала осторожно:

– Должно быть, это очень интересная профессия.

– Может быть, для того, кто с этим не сталкивался.

– И романтическая.

– Не всегда.

– Во всяком случае, вашу профессию скучной не назовешь. Не то что у многих других людей.

– Да нет, бывают и очень скучные дела. Однообразная работа, слежка за людьми и тому подобное. – Я посмотрел на часы и сказал: – О боже ты мой!

– В чем дело?

– Я должен позвонить в бюро, там ждут, чтобы передать мне сообщение, которое для меня очень важно. Из-за этого происшествия я совсем о нем забыл. Я должен был позвонить десять минут назад. Она уже ждет...

– Она?

– Да.

– У вас что, партнер – женщина?

– Совершенно верно, – ответил я. – Б. Кул. Б – означает Берта. Эта женщина среднего возраста, весит сто шестьдесят пять фунтов, суровая, и обхождение с ней очень трудное. Посидите минутку в машине, я сейчас вернусь.

– Откуда вы собираетесь звонить?

Я показал на ресторан. Это был маленький и чистенький китайский ресторанчик. Я пробыл в нем несколько минут.

Потом я вернулся к ней и сказал:

– Она меня не дождалась, но наверняка вернется минут через двадцать. Правда, Берта очень чувствительна к непунктуальности. Она всегда приходит в ярость, если я не позвоню в назначенный час. Поэтому мне бы хотелось остаться здесь, откуда я смогу позвонить. Вам будет не трудно зайти со мной в ресторан и минутку подождать? А машину мы пока закроем. Это очень милый ресторанчик, в котором имеются фирменные блюда. Я делаю вам предложение. Если вы согласитесь подождать, пока я не дозвонюсь, я приглашаю вас на ужин.

– А если я не соглашусь?

– Тогда вам не останется ничего другого, как стоять у моей машины и ждать, пока не подойдет свободное такси. – Я добавил с сожалением в голосе: – А в этом районе поймать такси довольно трудно, мисс Отис.

– Мне бы хотелось поскорее добраться домой. Я и так сильно задержалась.

– Прошу меня простить, как говорят в таких случаях, но ничем не могу помочь. Возможно, этим вечером меня ждет уйма работы, и я просто вынужден перекусить. При нашей профессии люди едят только тогда, когда есть время и возможность...

Говоря это, я нетерпеливо играл ключом зажигания. Наконец она сказала:

– Ну хорошо, пойдемте в ресторан.

Я запер машину, и мы вошли в ресторан. Мы заняли столик в нише, рядом с телефоном. Я нетерпеливо набрал номер и стал ждать. Потом с сожалением повесил трубку и сел за столик.

Официант принес нам чай и рисовые лепешки. Я спросил девушку, любит ли она китайские блюда, и она ответила, что любит блюда из яиц.

– Мне кажется, что блюдо называется «фу-юнг-хай», – добавила она.

По ее ответу я понял, что она разбирается только в простейших блюдах китайской кухни. Я снова подошел к телефону, набрал номер: длинные гудки, подождал и повесил трубку. Вновь сев на место, я мягко взял у нее из рук меню и сказал:

– Если вы не возражаете, я сделаю заказ для нас обоих. Я закажу для вас что-нибудь такое, чего вы никогда еще не ели и что вам понравится.

При этом я утаил от нее, что на приготовление таких блюд понадобится минут двадцать, не меньше.

– Хорошо, – сказала она.

Я сделал заказ обстоятельный, состоявший из разных блюд и свежего чая.

– Мне кажется, я знаю только два китайских блюда, – сказала она, – шоп-сай и фу-юнг-хай.

– Большинство людей и заказывают эти блюда в китайских ресторанах.

– Ну а как у вас идет работа с женщиной-компаньоном?

– Да ничего.

– Вы вместе основали контору?

– Нет. У Берты уже было свое агентство, и я пришел к ней, потому что как раз искал работу.

– А потом вы стали партнерами?

– Да.

– Как же это получилось?

– О, да я точно уже и не помню. Кажется, благодаря случайности. Нам дали как раз несколько сложных поручений, и Берта почувствовала, что нуждается в моей помощи, так как среди них были и такие, какими она раньше не занималась. До меня у нее были самые простые дела: слежка за людьми с целью развода, поручения от адвокатов при несчастных случаях и тому подобное.

– А вам не нравится простая работа?

– Нет.

– Какая же работа вам по душе?

– То, чем занимаемся сейчас.

– А что это?

– Да так, то да се, – сдержанно сказал я.

Она протянула мне свою чашку, и я налил ей чаю. Потом она неожиданно сказала:

– Я сегодня потеряла свое место.

– Уволились?

– Нет, – горько ответила она, – меня вышвырнули.

– Очень печально. Неужели вашей работой были недовольны?

Она презрительно рассмеялась и сказала:

– Мне кажется, я СЛИШКОМ хорошо работала. Защищала интересы своего шефа больше, чем он сам.

– Как же такое могло случиться?

– Из-за одной женщины.

– О, я понимаю! – посочувствовал я.

Тон, которым я это сказал, ей, кажется, не понравился.

– Нет, вы совершенно ничего не понимаете, – хмуро сказала она. – Эта женщина всячески вредит репутации моего шефа. Она высокомерна и ведет себя как все эгоистки.

– Понимаю, – серьезно сказал я. – А вы любите своего шефа, а он любит эту женщину, и получается треугольник совсем особого рода.

– Что за чепуху вы городите, – набросилась она на меня. – Я влюблена в шефа! Наоборот, я его ненавижу!

Я сделал удивленные глаза.

– Почему же вы тогда уволились?

– Я же вам сказала, что не уволилась. Он меня вышвырнул за дверь. – И она внезапно расплакалась.

Я сказал утешительным тоном:

– Не надо плакать, и не думайте больше об этом.

– Я не могу не думать... и это сводит меня с ума. Она подрывает моему шефу практику, а когда я ему сказала...

– Он посчитал, что вы вмешиваетесь в его личные дела, не так ли?

– Я не знаю, что он посчитал. Во всяком случае, он вышвырнул меня на улицу. Я думаю, это она от него потребовала.

– Если не хотите, больше ничего не рассказывайте, – сказал я.

– Понимаете, становится легче, когда с кем-нибудь поделишься.

– Но я ведь для вас совершенно случайный человек.

– Поэтому-то я вам и рассказываю. Не думаю, что смогу поделиться этим со своими знакомыми.

– Кроме того, я – детектив. Ведь может так случиться, что я как раз занимаюсь таким делом, которое каким-то образом связано с вашим уходом.

Она подняла голову и, не переставая плакать, нервно рассмеялась. Потом открыла сумочку, вынула носовой платок и, вытерев глаза, сказала:

– Я всегда начинаю плакать, когда я зла, а когда я плачу, становлюсь еще злее.

– Вы злитесь на своего шефа?

– На моего бывшего шефа. Я думаю, что зла не на него, а из-за несправедливости, которая заключается в этом деле.