Обаятельный деспот - Шарп Виктория - Страница 11

Клер в замешательстве кашлянула и воззрилась на него. Однако лицо Эдварда оставалось абсолютно непроницаемым, невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно. После короткого раздумья Клер сочла за благо не продолжать этот опасный, тревожащий ее разговор, и оставшуюся часть пути они провели в молчании.

Дедушкин коттедж привел Клер в восторг, хотя, конечно, ему было далеко до роскошного дворца Эдварда. Небольшое одноэтажное с мансардой здание было построено из красного кирпича, ставшего бурым от времени, на черепичной крыше располагались живописные слуховые окошечки. Стены коттеджа густо увивали плющ и дикий виноград, отдельные побеги поднимались до самой кровли.

Глаз радовали зеленые ухоженные газоны, ближе к дому росли пышные кусты сирени, жасмина, шиповника и роз, образуя пеструю, но очаровательную смесь. Парк из лиственных и хвойных деревьев оказался небольшим по протяженности, но зато размер яблоневого сада поразил воображение Клер. К сожалению, деревья уже отцвели, и Клер оставалось только представлять, каким великолепным может быть сад в пору цветения.

Внутри коттедж оказался вполне современным. От прежних времен остались только камины, облицованные мрамором и изразцами, да дубовая лестница с резными перилами, ведущая в мансарду. Эдвард заверил Клер, что все камины находятся в исправном состоянии, хотя дом уже много лет отапливается газом.

– Как видите, дорогая кузина, в коттедже имеются все современные удобства, – с гордостью сказал он, показывая Клер ванную и кухню, оборудованные по последнему слову техники. – Кстати, на втором этаже есть еще две ванные комнаты: в бывшей дедушкиной спальне и одной из гостевых комнат, которую вы, вероятно, решите сделать своей спальней.

– Можно прямо сейчас подняться туда? – спросила Клер.

Эдвард рассмеялся.

– Зачем вы спрашиваете? Ведь это ваш дом, и вы можете безнаказанно заглядывать во все его уголки.

Войдя в комнату, о которой говорил кузен, Клер тотчас решила, что сделает ее своей спальней. Комната была просторной, светлой, с живописным наклонным потолком. В центре помещения стояла кровать под балдахином из сливочно-желтого шелка и таким же покрывалом. Стены были затянуты белой тканью с набивным рисунком, пол устилал пышный бежевый ковер. Мебель, обитая сливочным шелком, была сделана из светлого дерева и казалась легкой, почти невесомой.

– Ну что? – спросил Эдвард, когда они вернулись в гостиную. – Вы не разочарованы?

– О нет, напротив! – воскликнула Клер оживленно. – Коттедж просто великолепен, и парк с садом тоже. Вот только меня не перестает беспокоить размер налога, который придется платить за вступление в наследство, я не уверена, что на моих счетах есть нужная сумма.

– Не беспокойтесь об этом, – деловито проговорил Эдвард, – проблему с документами и уплатой налога я беру на себя.

Клер бросила на него признательный взгляд, но все же непреклонно покачала головой.

– Нет, так нельзя. Я не могу позволить вам оплачивать мои расходы!

– Даже если так хотел ваш дедушка? Мы говорили на эту тему незадолго до его смерти, и я пообещал, что помогу вам вступить в права наследства.

– Но…

– Никаких «но»! Я дал слово, и я сдержу его, нравится вам это или нет.

– И все равно это неправильно, – упрямо повторила Клер.

Эдвард окинул ее медленным, дразнящим взглядом.

– Интересно узнать, дорогая моя Клер, вы когда-нибудь признаете справедливым мнение других людей? Или вы всегда непоколебимо уверены в своей правоте, всегда считаете свое мнение самым верным и правильным?

– Ха! – Клер многозначительно усмехнулась. – Кто бы задавал мне такие вопросы! По-моему, это как раз вы, любезный кузен, всегда считаете себя правым! Вы постоянно перечите мне, постоянно пытаетесь навязать мне свою волю. Мне кажется, что вы вообще жуткий тиран по натуре.

– А мне кажется совершенно нормальным, когда все важные решения принимает мужчина, – безапелляционно заявил Эдвард.

Клер подбоченилась и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Во-первых, это никак нельзя считать нормальным. Во-вторых, вы мне никто, чтобы решать за меня какие-то вопросы. А в-третьих… – ее губы сжались в упрямую складку, – оформлением моего наследства займется мой адвокат!

– И обдерет вас как липку, – убежденно заявил Эдвард. – Я прекрасно знаю этих юристов, их только попробуй не проконтролировать, так мигом останешься с пустым кошельком!

– Вы хотите сказать, что обходитесь без юристов?

– Нет, конечно же. Однако я твердо знаю, что мои юристы никогда не осмелятся надуть меня.

– Мой адвокат тоже очень честный и порядочный человек!

– Даже если допустить, что вы правы, в чем я сильно сомневаюсь, это все равно неразумно: вызывать адвоката с другого берега Атлантического океана. Вы не настолько богаты, чтобы бросать деньги на ветер.

– Уж позвольте мне самостоятельно распоряжаться моими деньгами! – запальчиво воскликнула Клер.

По губам Эдварда скользнула саркастическая усмешка.

– Вот именно так, дорогая моя Клер, – произнес он уничтожающим тоном, – и рассуждают люди, которые не имеют представления о том, как достаются деньги! Не могу судить по собственному опыту, но говорят, это очень легко – разбрасываться деньгами, которые достались даром.

Вспыхнув до корней волос, Клер торопливо отвела глаза. Возразить было нечего, потому что Эдвард абсолютно прав. Клер еще никогда в жизни не приходилось работать, единственной ее работой была учеба в колледже, да и то Клер не особо усердствовала, зная, что ее не исключат из учебного заведения, где обучение стоит весьма дорого. Однако, несмотря на осознание правоты кузена, а может, как раз благодаря этому, Клер стало ужасно обидно. Неожиданно в глазах у нее защипало от слез, а затем Клер, к своему непередаваемому стыду, разразилась рыданиями.

– О боже! – с неподдельным отчаянием воскликнул Эдвард. – Дорогая моя, я снова вас обидел?! Пожалуйста, не надо так расстраиваться! Клер, милая, ну пожалуйста!

– Вы – отвратительный, гадкий, жестокий человек! – в сердцах прокричала Клер, топнув ногой. – О, теперь мне наконец все стало понятно! Вы меня ненавидите… да-да, ненавидите! И я даже знаю почему.

Она увернулась от рук Эдварда, пытавшегося обнять ее, и, отскочив назад, устремила на него обличающий, гневный взгляд.

– Вы ненавидите меня потому, что дедушка оставил наследство мне, а не вам! Не важно, что вы богаты, деньги никогда не бывают лишними. Вы были любимчиком дедушки, естественно, вы ожидали, что он подпишет завещание на вас, а он обманул ваши ожидания. Желая выглядеть благородным человеком в глазах общества и своей матери, вы связались со мной, рассказали о наследстве и привезли меня сюда. Но, так как вы считаете меня своим врагом, вы решили при каждом удобном случае отравлять мне жизнь. Вы говорите мне всякие нелицеприятные слова, выставляете в смешном виде, оскорбляете и унижаете… в общем, делаете все возможное, чтобы мне было плохо. И при этом вы еще прикрываетесь благородными побуждениями!

Закончив свою обличительную тираду, Клер демонстративно повернулась к Эдварду спиной. Она ожидала, что он примется возражать или набросится на нее с ответными обвинениями, но ничего такого не произошло. Время шло, а за спиной Клер по-прежнему не раздавалось ни звука. Казалось, она находится в комнате одна…

От этого странного, гнетущего ощущения Клер стало слегка не по себе. Не в силах вынести напряженную тишину, Клер нерешительно обернулась. Ее взгляд скользнул по лицу Эдварда, и Клер приглушенно ахнула от изумления: такой несчастный, подавленный вид был у ее надменного, язвительного кузена. Клер никогда бы не подумала, что Эдвард может выглядеть таким… беззащитным.

От этого открытия Клер вдруг стало ужасно неловко. Она осознала, что зашла слишком далеко в стремлении отомстить за свои слезы, которые были вызваны скорее переизбытком эмоций, чем резковатым замечанием Эдварда. К тому же в глубине души Клер и сама не верила в справедливость своих жестоких обвинений. Надо было как-то выходить из этого чудовищного положения… но Клер просто не представляла, как это сделать, не роняя своего достоинства, а Эдвард, судя по всему, не собирался ей помогать.