Лекарство от любви - Воробей Вера и Марина - Страница 9

9

– Быстро же вы с мамой нашли общий язык, – сказал Никита.

Внутри у него все кипело. Его злило совсем не то, что он застал Веру у себя дома, вернувшись после тренировки, а то, что они листали семейный альбом, говорили о нем… И вообще, что мамочка успела ей рассказать?

– Если ты думаешь, что я везде сую свой длинный нос, то ты глубоко заблуждаешься, – услышал он и слегка растерялся. Наезд получался конкретный и, главное, в тему. – У нас сегодня не работал лифт, и я всего-навсего помогла твоей маме, сходила в магазин за молоком и хлебом, потому что ей после операции трудно подниматься пешком на третий этаж. Она угостила меня чаем, и я не стала отказываться, а ваш семейный альбом – это полностью ее инициатива.

– Все сказала?

– Нет, не все. Куда ты меня ведешь?

– У вас здесь неплохая кафешка на углу. «Назад в будущее» называется, там посидим. И нос у тебя никакой не длинный, обычный нос, – неожиданно для себя сказал Никита.

Вера фыркнула. Однако спорить с ним не стала. Ну и девчонка!

К тому времени как они заняли столик в довольно пустынном кафе, Никита заметно поостыл.

– Тебе взять что-нибудь? – спросил он, приподнимаясь на стуле и подзывая официантку.

– Ничего.

– Тогда нас отсюда выпрут.

– Апельсиновый сок, – скупо обронила Вера, прислушавшись к его аргументу.

Он сделал заказ:

– Один черный кофе и апельсиновый сок. – Помешкав, он решил, что пирожные будут кстати: – И два пирожных. Тебе какое?

Вера взглянула в меню.

– Миндальное.

– Наши вкусы совпадают. Два миндальных.

– И все? – выразила недовольство официантка. – У нас есть фирменный коктейль. «Тоннель любви» называется.

– Как-нибудь в другой раз, мы до него еще не добрались, – улыбнулся Никита официантке и краем глаза поймал изумленный взгляд Веры.

«Любопытно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что я целую неделю высматривал ее в метро, у подъезда. Наверное, пошутила бы, что они ролями поменялись. Бойкая особа». Нет, она по-прежнему, кроме любопытства, никаких чувств в нем не вызывала. Но теперь поневоле приходилось считаться с тем, что они соседи.

– Что-то тебя не видно было все эти дни, – небрежно забросил удочку Никита.

– Я болела, – чуть помолчав, ответила Вера.

– Чем, если не секрет? Я не из праздного любопытства спрашиваю.

Опять последовала небольшая пауза, после чего их взгляды встретились.

– Простуда.

– А ты определенно не болтушка, – сказал он.

– А что, я должна ею быть?

Ничего не скажешь – метко она его отбрила. Принесли заказ. Вера подвинула к себе стакан и стала потягивать сок через трубочку. Никита помешал кофе, откусил пирожное.

– Попробуй, во рту тает! – Он огляделся. – Симпатичное местечко со своими фенечками. Название ничего, впечатляет. Или вот таблички на двери. Когда входишь, написано: «Тяни», когда выходишь: «Толкай». Тяни-толкай, как в сказке получается.

– Ты хотел со мной что-то обсудить, – напомнила Вера.

– А ты куда-то спешишь?

– Нет. Да. Никит, говори прямо, что ты хочешь?

Все-таки он заставил ее раскрыться.

– Хочу узнать, почему ты тогда не убежала из парка? Учитель в таких случаях говорил: «Наилучший путь к победе – спастись бегством». И еще я хочу знать, почему ты, не зная ни одного самого элементарного приема самообороны, полезла мне помогать?

– Не знаю я, что там твой учитель говорит, а убежать я не могла. Они же втроем на тебя шли, как бронтозавры какие-то, а у одного еще и нож. – Щеки у Веры вспыхнули гневным румянцем. – Я за тебя испугалась. – Она опустила густые длинные ресницы, но тут же они снова вспорхнули: – Только я тогда не знала, что это ты, в темноте не разглядела.

– Это я как раз понял. – Никита откинулся на спинку стула и, усмехнувшись, признался: – Знаешь, девчонки вроде тебя меня просто убивают!

– Правда? – Нет, вы только посмотрите на нее. Она приняла эти слова за комплимент, разулыбалась. – А можно спросить?

– Спрашивай, – согласился он.

– А от кого тебе пришло письмо?

– От приятеля. Мы с ним вместе ать-два левой, ать-два правой! Его Димка зовут.

– Мне твоя мама сказала, что ты воевал в Чечне.

– Было дело.

– А можно, я еще спрошу?

– Можно, – расслабленно улыбнулся Никита.

– А чем ты сейчас занимаешься? Работаешь, учишься?

– И работаю, и учусь. Я ведь в армию по дурости загремел. Школу с золотой медалью окончил, на мехмат в МГУ сразу поступил, а потом расслабился.

– Жалеешь?

– Жалеть да каяться – удел слабых.

– Да, наверное, – задумчиво отозвалась Вера.

– А ты где учишься? – поинтересовался он.

– В «мгле».

– Где?

– В Московской государственной лингвистической академии. – По ее губам скользнула улыбка. – Я туда занятно поступала в этом году.

– Расскажи.

– Вообще-то я еще год должна была учиться в школе. Но так получилось, что я этим летом прошла стажировку в Англии и получила из университета отличные отзывы. В общем, мама, она у меня переводчица высокого уровня, – пояснила Вера, и Никита кивнул, – мама кое с кем посоветовалась, посуетилась и заставила меня сдать экзамены экстерном. Я ухватилась за эту идею, тем более что в академию меня зачисляли практически без вступительных экзаменов, можно сказать, формально. В конце июня сдала экзамены в школе, прошла собеседование и оказалась в высшем учебном заведении. Только ты не думай, я не хвастаюсь, – внезапно добавила она.

– Я так не думаю. Между прочим, я все это время волновался за тебя. – Никита чуть не откусил себе язык, когда до него дошло, что он сказанул.

– Почему? – Вера забыла о соке и о том, что вокруг люди.

Потрясенная, она смотрела на него, а он чувствовал себя последним ослом.

– Ну, наверное, потому, что иногда представлял тебя гуляющую одну по темным улицам, – неохотно признался Никита и быстренько повернул разговор в нужное русло: – Тебе бы не мешало освоить пару элементарных приемов самообороны. Приходи ко мне в секцию заниматься. – На этот раз Никита говорил именно то, что хотел сказать.

После того случая в парке он стал подумывать: а не набрать ли ему группу девчонок? Всех, конечно, он не спасет, но хоть нескольких дурех сможет уберечь от подобного рода неприятностей. Ну а то, что Вера его крест, он понял с той минуты, как только увидел ее с письмом в руке на пороге своего нового жилища.

– К тебе в секцию? – переспросила она с недоумением. – Ты что же, тренер?

– Инструктор по карате. У меня по квалификации черный пояс. Третий дан. Хотя тебе, скорее всего, это ничего не говорит. Но поверь мне на слово – это неплохой результат. И я тоже не хвастаюсь, – улыбнулся Никита. – Ну что, договорились? Два раза в неделю с пяти до восьми по вторникам и пятницам.

– А у меня получится? – засомневалась Вера.

– Обязательно, если во всем будешь слушаться меня.

– Буду! Во всем, во всем! – выдохнула Вера. Глаза ее сияли от восторга и предвкушения. – Я вообще открыта для всего нового!

– А это уже опасно, – пробормотал Никита, и Вера рассмеялась так заразительно, что он присоединился к ней.

Из кафе они вышли, по-приятельски болтая. Исчезла неловкость, настороженность, сковывавшая их в первые часы. И незаметно для себя Никита вдруг разоткровенничался. Было в Вере что-то такое располагающее, она умела не только слушать, но и слышать.

– После смерти отца мать как будто сломалась, – рассказывал Никита негромким, размеренным голосом, уже не рассуждая, почему именно этой почти незнакомой девушке он доверяет самое сокровенное. Ведь были же до нее другие за этот год, были короткие свидания, встречи в минуты передышки, но ни одной из них он не сказал и сотой доли того, что сейчас Вере. – А потом этот инфаркт. Врачи признались мне, что чудом ее спасли. Кардиограмма так в норму и не вернулась, пик какой-то не в ту сторону у левого желудочка. Разумеется, после этого ни о какой работе речи быть не могло. Оформили инвалидность. Мне казалось, если она будет дома сидеть, ей лучше станет, а получилось с точностью до наоборот. Ходит по квартире какая-то потерянная. Этот гвоздь отец прибивал. Здесь он любил сидеть. К окну подойдет, а в этом парке они любили гулять. И слезы. Пришлось даже комнатами поменяться, спать в своей она не могла. Нужно было с этим что-то делать. Предложил ей переехать в другую квартиру и сам испугался, думал, что она на меня обидится, скажет, память об отце предаешь, а она обрадовалась. Ожила с этим переездом. А недавно знаешь, что мне сказала?