Интуиция. Знание за пределами логики - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 35

Но именно так действует ум; он разрушителен. Он хочет владеть, а владение возможно только в разрушении.

Помни, каждый раз, когда ты кем-то или чем-то владеешь, ты что-то или кого-то разрушаешь. Ты владеешь женщиной? - ты разрушаешь ее, ее красоту, ее душу. Ты владеешь мужчиной? - он больше не человеческое существо; ты низводишь его до объекта, до товара.

Басе смотрит "внимательно" - просто смотрит, даже не пристально всматривается. Только взгляд, мягкий, женственный, словно он боится причинить подорожнику боль.

Теннисон вырывает цветок из трещины и говорит:

... Держу тебя, с корнем и всем сущим, в руке, маленький цветочек... Он остается отдельным. Наблюдаемое и наблюдатель нигде не сливаются, не сплавляются, не встречаются. Это не любовный роман. Теннисон нападает на цветок, вырывает его с корнем и всем сущим, держит его в руке.

Ум чувствует себя хорошо со всем, чем он может владеть, что он может контролировать, держать в руке. Медитативное состояние сознания не интересует владение, держание, потому что все это пути насильственного ума.

И он говорит: "маленький цветочек" - цветок остается маленьким, сам он остается на высоком пьедестале. Он - человек, он - великий интеллектуал, он - великий поэт. Он остается в своем эго: "маленький цветочек".

Для Басе нет речи о сравнении. Он ничего не говорит о себе, как будто его вообще нет. Нет никакого наблюдателя. Так велика красота, что она приносит трансценденцию. Вот цветок подорожника, цветущий у ограды, - кана - и Басе просто изумлен, потрясен до самых корней своего существа. Красота ошеломляет. Вместо того чтобы владеть этим цветком, он захвачен им. Он тотально сдается красоте этого цветка, красоте этого мгновения, благословению здесь и сейчас.

Маленький цветок, - говорит Теннисон, - если бы я только мог понять...

Это одержимость стремлением понять! Восхищения недостаточно, любви недостаточно; должно быть понимание, должно быть произведено знание. Не прибыв к какому-то знанию, Теннисон не может расслабиться. Цветок превратился в знак вопроса. Для Теннисона это знак вопроса, для Басе - восклицательный знак.

И между ними огромная разница - знак вопроса и знак восклицания.

Для Басе любви достаточно. Любовь - и есть понимание. Может ли быть большее понимание? Но Теннисон, кажется, ничего не знает о любви. Есть только его ум, жаждущий знания.

Если бы только я мог понять, что ты такое, с корнем и всем сущим, все во всем...

Ум - это неизменный перфекционист. Ничто не должно оставаться непознанным, ничему нельзя позволить оставаться неизвестным и таинственным. Корень и все сущее, все во всем должно быть понято. Пока ум не знает всего, он остается в страхе, - потому что знание дает власть. Если есть что-то таинственное, ты обречен оставаться в страхе, потому что таинственное нельзя контролировать. А кто знает, что скрывается в таинственном? Может быть, враг, может быть, опасность, какая-то угроза? И знает, что это с тобой сделает? Прежде чем это что-то сделало, его нужно понять, его нужно узнать. Ничто не должно оставаться таинственным.

Но тогда исчезает вся поэзия, исчезает вся любовь, исчезает вся тайна, исчезает все удивление. Исчезает душа, исчезает песня, исчезает празднование. Все познано - тогда нет ничего ценного. Все познано - тогда нет ничего, что чего-нибудь стоит. Все познано - тогда в жизни нет никакого смысла, никакой важности. Увидь этот парадокс: сначала ум говорит: "Узнай все!" - а потом, когда ты узнаешь, ум говорит: "В жизни нет никакого смысла".

Ты разрушил смысл, а теперь жаждешь смысла. Ум очень разрушителен в отношении смысла. И поскольку он настаивает, что все должно быть познано, он не может допустить третьей категории, непознаваемого, которое остается непознаваемым вечно. А именно в непознаваемом - смысл жизни.

Все великие ценности: красота, любовь, Бог, молитва - все, что только есть действительно важного, что делает жизнь достойной того, чтобы жить, составляет третью категорию: непознаваемое. Непознаваемое - это другое название Бога, другое название таинственного и чудесного. Без него в твоем сердце не может быть никакого удивления - а без удивления сердце - это вообще не сердце, и без благоговейного трепета ты теряешь нечто безмерно драгоценное. Тогда твои глаза полны пыли, они теряют ясность. Тогда птица продолжает петь, но на тебя это не влияет, в тебе ничто не шевелится, твое сердце не тронуто, потому что ты уже знаешь объяснение.

Деревья зелены, но их зелень не превращает тебя в танцора, в певца. Она не порождает поэзии в твоем существе, потому что ты знаешь объяснение: хлорофилл делает деревья зелеными. Тогда от поэзии не остается ничего. Когда есть объяснение, поэзия исчезает. Все объяснения утилитарны, они не относятся к предельному.

Если ты не доверяешь непознаваемому, как тогда ты можешь сказать, что роза красива? Где ее красота? Это не химический компонент розы. Розу можно проанализировать, но ты не найдешь в ней никакой красоты. Если ты не веришь в непознаваемое, ты можешь произвести вскрытие человека, посмертно - и не найдешь в нем никакой души. И ты можешь продолжать искать Бога, и нигде его не найдешь, потому что он всюду. Ум продолжает его упускать, потому что уму хочется, чтобы он был объектом, а Бог не объект.

Бог - это вибрация. Если ты настроен на беззвучный звук существования, если ты настроен на звук хлопка одной ладонью, если ты настроен на то, что индийские мистики назвали анахат - предельная музыка существования, если ты настроен на таинственное, ты узнаешь, что есть только Бог, и нет ничего другого. Тогда Бог становится синонимом существования.

Но эти вещи нельзя понять, эти вещи нельзя низвести до знания - и именно в этом Теннисон упускает, упускает всю суть. Он говорит:

Маленький цветочек - если бы только я мог понять, что ты такое, с корнем и всем сущим, все во всем, я знал бы, что такое Бог и человек.

Но все это "бы" и "если".

Басе знает, что такое Бог и человек, в этом восклицательном знаке - кане. "Я изумлен, я удивлен... подорожник цветет у ограды!"

Может быть, это ночь полнолуния, или, может быть, раннее утро - я вижу реального Басе, стоящим у обочины дороги, неподвижно, словно у него остановилось дыхание. Подорожник... и так красиво. Все прошлое ушло, все будущее исчезло. В его уме больше нет вопросов, лишь чистое изумление. Басе стал ребенком. Снова эти невинные глаза ребенка, смотрящие на подорожник, внимательно, любяще. И в этой любви, в этой заботе есть совершенно другого рода понимание - не интеллектуальное, не аналитическое. Теннисон интеллектуализирует все это явление и разрушает его красоту.

Теннисон представляет Запад, Басе представляет Восток. Теннисон представляет мужской ум, Басе - женский. Теннисон представляет ум, Басе - не-ум.

Послесловие: Пункта Назначения Нет

Различие очень тонко, но это то же самое различие, что и между умом и сердцем, что и между логикой и любовью, или, что еще более адекватно, что и между прозой и поэзией.

Пункт назначения - это очень четко очерченная вещь; направление очень интуитивно. Пункт назначения - это что-то снаружи тебя, скорее похожее на вещь. Направление - это внутреннее чувство; это не объект, но сама твоя субъективность. Ты можешь чувствовать направление, но не можешь его знать. Ты можешь знать пункт назначения, но не можешь его чувствовать. Пункт назначения находится в будущем. Как только он определен, ты начинаешь манипулировать жизнью, чтобы ее достичь, направлять к ней свою жизнь.

Как ты можешь решать о будущем? Кто ты такой, чтобы решать о неизвестном? Как возможно зафиксировать будущее? Будущее - это то, что еще неизвестно. Будущее - это открытая возможность. Но если зафиксировать в будущем пункт назначения, будущее - это больше не будущее, потому что оно больше не открыто. Теперь ты выбрал одну возможность из многих; когда все возможности были открыты, будущее было. Теперь все возможности отброшены; выбрана только одна. Это больше не будущее; это прошлое.