Дело застенчивой обвиняемой - Гарднер Эрл Стенли - Страница 24

– Управляющие мотелями привыкли быть любопытными в отношении привлекательных молодых женщин, которые регистрируются одни, а потом встречаются с отлично одетыми мужчинами, которые разъезжают на дорогих автомобилях, – сказал Мейсон.

Ньюбэрн два-три раза прищелкнул пальцами.

– Сигарету? – спросил Мейсон, но Ньюбэрн покачал головой. Спустя некоторое время Мейсон поинтересовался: – Ну и что?

– Я думаю.

– Вы пытаетесь придумать историю, которая удовлетворила бы меня, а вам позволила бы выйти из этого положения, – сказал Мейсон. – Не делайте этого.

– Почему?

– Потому что история, которая устроит меня, может не устроить полицию или же устроит, но ненадолго. Если они уличат вас в том, что вы пытаетесь что-то скрыть, тогда-то и быть беде.

– Истина, к сожалению, не очень удобна, – сказал Ньюбэрн.

– Давайте уж говорить прямо, – сказал Мейсон. – Вы имеете дело с убийством. Независимо от того, насколько неудобна истина, вы не сможете придумать такую ситуацию, которая отвечала бы всем фактам и которая будет согласовываться со всеми фактами. Рано или поздно станут известны все факты. И если ваша байка не будет им соответствовать, вам придется изменять ее, а если вы это сделаете под давлением обстоятельств, то истина тогда окажется в десять раз неудобнее.

– Надин нужна была помощь.

– Финансовая?

– Она этого не говорила.

– Тогда какая же помощь?

Ньюбэрн снова прищелкнул пальцами быстро и нервно.

– Расслабьтесь, – сказал ему Мейсон. – Ложь только втянет вас дальше.

– Мне не нравится, что меня обвиняют во лжи, – холодно сказал Ньюбэрн. – К вашему сведению, мистер Мейсон, я вообще не лгу.

– Вы пытались солгать мне минуту назад. Вы солгали моему детективу, и вы пытаетесь сочинить что-нибудь подходящее прямо сейчас, Ньюбэрн.

Голос адвоката был спокойным, терпеливым и совершенно лишенным враждебности. Джексон Ньюбэрн распрямил плечи, посмотрел на застывшие черты лица адвоката и нервно засмеялся.

– Я действительно вляпался на этот раз, ведь так? Но факт остается фактом, Мейсон: я не привык лгать и…

– Вы не слишком много практиковались во лжи, – сказал Мейсон. – Нужна чертовски хорошая практика, чтобы стать лжецом и одурачить полицию и газетных репортеров в связи с делом об убийстве.

– Я понимаю, – спустя мгновение сказал Ньюбэрн.

Мейсон ждал, терпеливо покуривая сигарету.

– Хорошо, Мейсон, я расскажу вам все прямо. Только прошу сохранить мои откровения в тайне. Я…

– Я не храню никаких тайн, а представляю интересы своего клиента. Так что я не могу делать никаких обещаний.

– Тогда я не смогу рассказать вам.

– Потому что я не обещаю хранить тайну?

– Да.

– Полиция и газетные репортеры тоже не пообещают вам этого, – сказал Мейсон.

Ньюбэрн призадумался. Мейсон раздавил остаток сигареты каблуком и отпихнул его.

– Ну? – спросил он.

– Мне всегда нравилась Надин… – сказал Ньюбэрн. – Но не в том смысле, как думает моя жена. Она хороший ребенок, и Мошер Хигли вел себя нечестно с ней, а я с ним в родстве не состоял. Моя жена была его единственной родственницей. У него была собственность. Я по духу не торговец и не коммерсант, но я был бы кретином, если бы не учел тот факт, что моя жена – единственная наследница. Хигли был недоброжелателен к Надин, а я симпатизировал ей. Сью же, моя жена, ее не любила. Я думаю, что в глубине сознания Сью таился страх, что Надин может подцепить Мошера на крючок и… получить более крупную долю согласно завещанию. В рождении Надин было что-то скандальное. Она незаконнорожденный ребенок. Мошер Хигли знал о ее прошлом, находясь в дружеских отношениях с семьей Джона Локка. И не хотел, чтобы Надин и Джон Локк поженились.

– Почему? – спросил Мейсон.

– Потому что знал, что Надин была незаконнорожденной, и когда это станет известно, семья Локков это не одобрит. Я думаю, что, возможно, этот старый чудак пытался оказать Надин хорошую услугу. Он знал, что она приехала сюда, что она заводит друзей и… Я полагаю, что он не хотел, чтобы семейная тайна обнаружилась.

– А сама Надин знала, что она незаконнорожденная?

– Не думаю.

– Мошер Хигли ее отец?

Ньюбэрн мгновение колебался, а потом сказал:

– Нет.

– Отлично. Продолжайте. Расскажите мне вашу историю.

– Черт возьми, я не хотел бы это рассказывать, – сказал Ньюбэрн.

– Вы уже сделали все весьма очевидным, – заметил Мейсон.

– Хорошо, – выпалил Ньюбэрн. – Когда я узнал, что Надин попала в беду и что она сделала то признание, я… Видите ли, Мошер Хигли был мертв, и, хотя Хьюго находился в доме, реальное право на дом перешло к нам согласно завещанию Хигли. Мы со Сью были там совсем немного и…

– Я не знаю, каким временем мы располагаем, – сказал Мейсон. – Вы извивались, изворачивались, юлили, а теперь, Бога ради, расскажите мне всю правду. Вы уже начали, так что отсеките все несущественное и переходите прямо к делу.

– Хорошо, – сказал Ньюбэрн. – Мне известно, что она, будучи под воздействием наркотиков, рассказала доктору, будто она дала Мошеру Хигли несколько таблеток цианида. Я не знаю, что она наговорила, что там случилось потом, но, как я понимаю, она взяла оставшиеся таблетки, а потом взяла патроны от дробовика и бросила все это в озеро и… Ну вот я и взял начатую бутылочку с химическими таблетками для подслащивания в доме, бросил в нее несколько дробинок, поехал и бросил бутылочку в озеро Туомби. После этого я попросил, чтобы Надин передали, что я должен увидеть ее или чтобы она позвонила мне при первой же возможности. Я несколько раз пытался связаться с ней, но жена следила за мной, как коршун. Она звонила два или три раза, но, поскольку Сью была дома, я вешал трубку, делая вид, что набрали неправильный номер. Когда моя жена уехала встретиться с вами, я получил возможность связаться с Надин.

– Когда вы бросили эту бутылочку в озеро? – спросил Мейсон.

– Прошлой ночью.

– Вас никто не видел?

– Никто.

– А отпечатки пальцев?

– Я старался не оставить отпечатков на бутылочке.

– И где же вы взяли эту бутылочку и таблетки?

– Мы пользуемся таким же сахарным заменителем. Моя жена очень старательно следит за калорийностью питания. Как раз из разговора с ней Мошер Хигли и узнал о сахарном заменителе.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Естественно, мне надо было расположить к себе Надин и рассказать, что все в порядке, что нет причины беспокоиться, а они пускай себе действуют и ищут эту бутылочку, а когда найдут, то не обнаружат в ней ничего, кроме безвредных таблеток. И это уничтожит ее «признание».

– Вы сказали ей это?

– Да.

– И что же произошло?

– Потом я выяснил, что полиция уже достала эту бутылочку, и накал страстей спал. Черт возьми, Мейсон, если вы когда-нибудь расскажете это, если… но так все и было.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я расскажу вам конец этой истории. Полиция произвела еще один поиск и нашла вторую бутылочку, в которой были таблетки цианида и дробинки. Так что накал страстей снова появился. Они разыскивают Надин, когда найдут, то ее арестуют и обвинят в убийстве. Полиция считает меня причастным к той бутылочке, которая была заброшена в озеро с безвредными таблетками.

– Боже мой, Мейсон, – сказал Ньюбэрн, – если эта история выйдет наружу, это расторгнет наш брак. Сью тогда разведется со мной.

И Ньюбэрн щелкнул пальцами перед лицом Мейсона.

– Полиция намерена побеседовать с вами, – сказал Мейсон. – Что вы собираетесь сказать им?

– Я собираюсь солгать, сочинить какую-нибудь историю.

– Вы не сможете сделать этого.

– Так, подождите минуту, – перебил его Ньюбэрн. – Вы адвокат Надин и участвуете в этом деле. И говорите, что полиция думает, что это вы зашвырнули туда бутылочку. Ну и…

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Доведите свои размышления до логического вывода – и сразу попадете в петлю.

– Да к черту вас! – воскликнул Ньюбэрн. – Вы же советуете мне в собственных интересах. Если полиция думает, что вы забросили другую бутылочку, то это… выводит меня из затруднительного положения. Они скорее повесят что-нибудь на вас, чем на меня.