Дело смеющейся гориллы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 44

– Я хочу обратить ваше внимание вот на этот чек, представленный в качестве вещественного доказательства, и хочу спросить вас: доводилось ли вам видеть данный чек раньше?

– Да, сэр.

– Где и когда?

– Представитель полиции дал мне для исследования этот чек в четыре тридцать утра.

– Утра какого дня?

– В прошлый четверг, в ту ночь, когда был убит мистер Эддикс… Подождите-ка минутку, в действительности он был убит еще в среду ночью. Это было рано утром в четверг.

– Когда офицер полиции представил вам этот чек, просил ли он произвести какие-то конкретные действия с ним?

– Да, сэр.

– Какие именно?

– Идентифицировать отпечаток пальца на этом чеке.

– Можете ли вы показать нам, где находится этот отпечаток?

– Да, сэр. Он весьма неотчетливый, но его возможно идентифицировать. Я установил, что это отпечаток среднего пальца правой руки обвиняемой, Джозефины Кэмптон.

– Но это не обычный скрытый отпечаток пальца, из тех, что вы выявляете порошками?

– Нет, сэр. Отпечаток оставлен на чеке жидкостью, напоминающей, на мой взгляд, кровь.

– Что вы предприняли далее в связи с этим чеком?

– После того как я проверил чек и идентифицировал отпечаток пальца, чек был положен обратно за подушку заднего сиденья в машине, точно на то место, где, как я понял, он и был обнаружен.

– Что произошло дальше?

– Затем обвиняемая была освобождена из-под стражи.

– Когда?

– По-моему, это было около восьми утра, в четверг утром.

– И где находились вы?

– С пятью другими свидетелями мы спрятались на балконе, откуда могли наблюдать за происходящим.

– Что произошло?

– По просьбе обвиняемой она была…

Этна воскликнул:

– Я протестую! Свидетель дает показания, основываясь на слухах!

Мейсон легко дернул Этну за полу пиджака, давая ему сигнал сесть на место.

– Мы не будем придираться к мелочам, ваша честь, – вмешался Мейсон, – насколько я понимаю, речь идет всего лишь о том, что обвиняемая попросила выпустить ее на автостоянку полицейского управления, откуда мистер Этна мог бы ее забрать. Мы, конечно же, не собираемся предпринимать ничего такого, что могло бы помешать суду получить необходимые свидетельские показания.

Судья Манди одобрительно кивнул. Этна медленно уселся на место. Мейсон прошептал ему:

– Это бомба, которую они для нас приготовили. Они считают, что это сломает всю защиту. Нужно дать обвинению понять, что эта история яйца выеденного не стоит. Если это не произведет на нас никакого впечатления, они начнут беспокоиться, полагая, что у нас есть какой-то ответный ход, и будут вынуждены раскрыть все свои козыри. В конце концов, единственное, что нам нужно от предварительного слушания – это заставить их выложить все, что у них есть, чтобы они не припасли какой-нибудь сюрприз для нас, когда дело дойдет до суда присяжных.

– Продолжайте, – сказал Гамильтон Бергер свидетелю.

– Как только обвиняемая решила, что осталась одна, она осмотрела все полицейские машины на стоянке, чтобы найти ту, в которой ее доставили в полицейское управление. На каждой машине есть свой номер, и она искала машину номер семь.

Судья Манди прервал свидетеля:

– Я принял к сведению позицию защиты в этом вопросе, но в своих свидетельских показаниях вы делаете слишком много выводов. Вы должны давать показания только о том, что видели лично.

– Хорошо, – сказал Денни. – Как мы заранее договорились, двое полицейских находились там, где обвиняемая могла их видеть. Затем их обоих позвали в другой конец стоянки, так что обвиняемая могла убедиться, что за ней никто не наблюдает.

– Что произошло потом? – спросил Бергер.

– Она прошла мимо стоявших там машин, изучая их номера. Подойдя к третьей машине, а это была машина под седьмым номером, та самая, на которой ее доставили в полицейское управление, она открыла дверь, подняла заднее сиденье и достала оттуда чек.

– Откуда вы знаете, что она достала оттуда чек? Вы могли это видеть?

– Я мог разглядеть, что это был сложенный листок бумаги.

– Откуда же тогда вы знаете, что это был чек?

– Я проверил машину за десять минут до того, как обвиняемую выпустили. Тогда чек находился между сиденьем и спинкой, другие бумаги из салона были убраны. Как только обвиняемая покинула гараж, я в сопровождении прочих свидетелей вернулся туда и проверил машину. Чек исчез.

– Оставалась ли машина какое-либо время вне поля вашего зрения?

– Нет, сэр. Мы не сводили глаз с машины.

– Защита может задавать вопросы, – сказал Бергер.

Мейсон зевнул, взглянул на часы и произнес:

– У защиты нет вопросов.

– Как это нет?! – изумленно воскликнул Бергер.

– Вопросов нет, – повторил Мейсон.

– Тогда с этим все, – сказал судья Манди, – у вас есть еще свидетели, мистер Бергер?

Бергер в явном замешательстве посмотрел на Мейсона. Этна наклонился, чтобы что-то прошептать, но Мейсон, тихонько толкнув его под столом, вынудил отказаться от своего намерения. Все поведение Мейсона свидетельствовало о том, что он не придает всем этим показаниям особого значения.

Судья Манди взглянул на невозмутимого защитника, затем посмотрел на Гамильтона Бергера, о чем-то лихорадочно шептавшегося с Гинзбергом, и произнес:

– Ваш следующий свидетель, господин окружной прокурор.

– Вызовите Фрэнка Каммингза.

Каммингз показал под присягой, что он является шерифом, а также братом тюремной надзирательницы. В четверг утром он сопровождал ее в квартиру Джозефины Кэмптон. Надзирательница вошла внутрь, воспользовавшись ключом, полученным от миссис Кэмптон, а затем отобрала вещи, которые должна была отнести обвиняемой. Свидетель Каммингз тем временем просверлил небольшое отверстие в косяке над дверью, надел рабочий комбинезон и установил в коридоре стремянку. Когда обвиняемую выпустили из тюрьмы и она пришла к себе домой, свидетель работал, стоя на стремянке, и делал вид, что ремонтирует проводку в коридоре.

Как только обвиняемая вошла в свою квартиру, закрыла дверь и заперла ее изнутри, свидетель подвинул стремянку к двери и встал на ступеньки таким образом, что мог заглянуть в просверленное отверстие. И тогда он увидел, что обвиняемая задрала юбку, достала спрятанный в чулок сложенный листок бумаги, подошла к книжной полке, взяла книгу, вложила в нее чек и поставила книгу обратно на полку.

Свидетель показал, что он тут же спустился со стремянки, перенес ее в другой конец коридора и подождал, пока обвиняемая покинет квартиру. После этого он вновь вошел в квартиру, открыл книгу на упомянутой странице и извлек документ.

– Что это был за документ? – спросил Гамильтон Бергер.

Свидетель усмехнулся.

– Это был чек на двадцать пять тысяч долларов, который был представлен в качестве вещественного доказательства.

– Защита может начинать перекрестный допрос, – сказал Бергер.

Мейсон улыбнулся свидетелю и спросил:

– У вас ведь не было разрешения заходить в квартиру ни в первый, ни во второй раз, не так ли?

– Нет, сэр.

– Где вы взяли ключ, при помощи которого вошли в квартиру во второй раз?

– Я изготовил дубликат.

– Вы знали, что не имеете права обыскивать квартиру без ордера на обыск или разрешения владельца?

Свидетель взглянул на Гамильтона Бергера и сказал:

– Тогда я об этом не подумал.

– А теперь вы можете об этом подумать, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы ведь, несомненно, изучали закон о порядке проведения обысков, прежде чем были назначены шерифом, верно?

– Да, сэр.

– И вы понимали, что совершаемое вами действие незаконно?

– Ну, если хотите так сформулировать, то да.

– Я хочу сформулировать именно так, – сказал Мейсон. – У меня все. Больше вопросов к этому свидетелю я не имею.

Следующим свидетелем был служащий зоопарка, показавший, что он был вызван в «Стоунхендж», что он прибыл туда в ночь убийства и обнаружил разгуливающих на свободе трех горилл. До этого ему доводилось несколько раз посещать «Стоунхендж» в связи с экспериментами Бенджамина Эддикса, и ему были знакомы многие гориллы и характерные особенности их поведения. Под его руководством гориллы были возвращены в клетки. Затем он обследовал горилл на предмет обнаружения брызг крови и таковых не обнаружил.