Дело смеющейся гориллы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 36

– Смотрите. Это написала Элен Кадмус собственноручно: «Я сообщила сегодня Б. эту новость. Сначала он очень разволновался, а затем, когда всерьез задумался, я поняла, что все будет в порядке. Он будет им гордиться».

Журналисты самым тщательным образом изучили эту страницу.

– Послушайте, – сказал один из них, – одолжите нам дневники. Мы можем пролистать их прямо здесь, в вашей библиотеке, и, может быть, нам удастся найти что-нибудь такое…

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Только то, что я вам показал. Это подойдет в качестве эпиграфа к статье.

– Да не получится из этого никакой статьи! Это гипотеза, ничем не подтвержденная. Мы не можем такое напечатать.

– Черт побери, оказывается, вы не можете! – воскликнул Мейсон. – А много ли у вас собрано доказательств для того, чтобы обвинить Джозефину Кэмптон в убийстве Элен Кадмус?

– А никто и не говорил, что она убила Элен Кадмус. Мы написали, что власти проводят расследование.

– Отлично, – сказал Мейсон. – В таком случае, вы можете заверять читателей, что на основании процитированной записи из дневника несколько дюжин сыщиков Детективного агентства Дрейка прочесывают несколько штатов с целью подтверждения моей теории о том, что запись в дневнике обозначает нечто совершенно определенное. А если вы вернетесь к себе и заглянете в дело Элен Кадмус, то обнаружите, что ни один человек из команды не видел Элен Кадмус после отплытия яхты. Более того, и это очень важно, никому не известно, какого рода конфиденциальную работу она якобы выполнила для Бенджамина Эддикса. Эддикс сказал, что, когда он уходил, она печатала на машинке в своей каюте. Позднее его спросили, получил ли он отпечатанные документы, и он ответил, что нет и что в последний раз он ее видел, когда она расшифровала стенографическую запись, обратите на это особое внимание. Если она покончила жизнь самоубийством, она не стала бы, прыгая за борт, брать с собой перепечатанные страницы. Если бы она собиралась покончить жизнь самоубийством, она не стала бы их перепечатывать вообще. Она просто прыгнула бы за борт, оставив записи нерасшифрованными в своем блокноте для стенографии.

– А ведь верно!

– С той самой минуты, когда я взялся за расследование дела, мне очень хотелось выяснить, что случилось с документами, продиктованными Элен Кадмус Эддиксом в ту ночь, когда она исчезла. Есть фотографии каюты, в которой, как полагали, она находилась после того, как яхта вышла в море. А теперь, господа, рассмотрите как следует эти фотографии, и вы заметите две или три необычные вещи. Машинка стояла на столе, как и положено, и вокруг были разбросаны какие-то бумаги, но я до сих пор не слышал, чтобы кто-нибудь нашел блокнот для стенографии с расшифрованными записями, и мне до сих пор не удавалось найти никого, кто видел в каюте хоть какой-нибудь отпечатанный документ. Но особенно меня заинтересовала вот эта фотография. Она была сделана после того, как яхта пришла на Каталину, и на ней изображена каюта Элен Кадмус. Дверь в душ открыта, и можно даже увидеть с противоположной стороны кусочек интерьера каюты, которую занимала Джозефина Кэмптон. Ну а теперь, господа, всмотритесь хорошенько. Не замечаете ли вы чего-нибудь странного?

Журналисты тщательно изучали фотографию.

– Полотенца на одной из вешалок были использованы, – пояснил Мейсон. – Это полотенца, висящие рядом с дверью в каюту Джозефины Кэмптон. К полотенцам у дверей в каюту Элен Кадмус никто даже не притрагивался. Вы полагаете, что она находилась на борту яхты, стенографировала, много печатала на машинке и ни разу даже не помыла руки, даже не развернула полотенце?

Один из репортеров тихонько присвистнул, а затем сказал Мейсону:

– Послушайте, да вы и в самом деле отличный сыщик.

– Господа, вы стартуете одновременно с полицией, – усмехнулся Мейсон. – Было бы просто чудесно, если бы вы сами нашли Элен Кадмус. И если вы подтвердите правильность моих догадок… Ну, тогда у вас будет материальчик намного ценней, чем пустые обвинения заинтересованной стороны. Я не знаю, насколько велико желание ваших редакторов раздобыть исключительное право на интервью с Элен Кадмус и подлинную историю ее предполагаемого самоубийства, но я полагаю, что тот, кто все это раскопает, может рассчитывать на серию статей за своей собственной подписью, особенно если он раскрутит ее на эксклюзивное интервью. Вот почему я ставлю вас всех в равные условия. Здесь названия двух мотелей, где Эддикс и Элен Кадмус регистрировались как мистер и миссис Б.Ф.Барнуэлл, а вот несколько фотографий, чтобы вы не тратили попусту время в ваших редакционных архивах.

– Барнуэлл, – задумчиво произнес один из журналистов. – Послушайте, а ведь этот адвокат Эддикса, мистер Сидни Хардвик, получил телеграмму от Германа Барнуэлла. Он…

Репортер вдруг осекся. Какое-то мгновение журналисты обдумывали услышанное, затем один из них рванулся к двери.

И тут же все четверо помчались по коридору как сумасшедшие.

Мейсон улыбнулся Делле Стрит:

– Завтра утром мы пошлем мистеру Сидни Хардвику несколько газет и сообщим ему, что мы тоже умеем действовать быстро.

Глава 14

– Да, здорово у вас получилось, шеф, – сказала Делла Стрит, когда стихли звуки шагов убегающих репортеров. – Вот уж действительно, вы взяли пуговицу и пришили к ней жилет.

Мейсон улыбнулся.

– Шеф, а вы не рискуете, устроив все это?

– Что ты хочешь сказать?

– Черт возьми, вы заявили, что у этой девушки ребенок и что она была гражданской женой Бенджамина Эддикса. Боже мой, ну а предположим, что она жива?

– Ну и что?

– А если она подаст на вас в суд?

– В таком случае, – сказал Мейсон, – Джозефина Кэмптон сможет вздохнуть свободнее. Мы ничего не добьемся, находясь в обороне, уклоняясь от ответов и отрицая все подряд. Это как раз тот случай, когда нам необходимо перенести сражение на территорию противника.

– Но вы ведь не имеете права выходить за пределы доказанных фактов.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Давай рассмотрим факты. Совершенно очевидно, что Эддикс и Элен Кадмус жили вместе. Я полагаю, у них была любовь. Еще когда я впервые просматривал дневники Элен Кадмус, меня поразили две вещи. Во-первых, никто из членов команды не упоминал о том, что видел Элен Кадмус на борту яхты после выхода в открытое море. А во-вторых, неизвестно куда пропали бумаги, которые она напечатала. Или она отнесла их Бенджамину Эддиксу, и тогда его объяснения полиции были лживы, или бумаги остались в каюте, и тогда их кто-то тайком забрал. Едва ли профессиональная стенографистка настолько любит работать на машинке, чтобы перепечатать важный документ, а затем прыгнуть за борт, сжимая его в руках.

– А если ее случайно смыло за борт?

– Волны были не настолько большими, чтобы захлестывать судно, Делла. Ночь была неспокойной, ветреной, кое-где на палубе стояла вода, и было довольно много брызг, но это отнюдь не был один из тех все сметающих на своем пути штормов, когда огромные массы воды, то и дело обрушиваясь на палубу, могли бы сбить девушку с ног.

– Как бы то ни было, вы определенно заварили кашу.

– Что я и собирался сделать, – согласился Мейсон.

– Чем мы теперь займемся?

– Ты отправишься домой, – распорядился адвокат, – а я расположусь поудобнее. Мне предстоит напряженная работенка.

– Что за работенка? – подозрительно спросила Делла Стрит.

– Я собираюсь изучить дневники самым внимательным образом, с учетом того, что нам теперь известны две даты, когда Элен Кадмус останавливалась в мотелях. Я уверен, что между строк можно вычитать какие-то намеки, которые дадут мне своего рода ключ, и, получив этот ключ, я проверю все остальные даты.

– Подвиньтесь, – сказала Делла Стрит. – Я не собираюсь бросать вас на полпути.

– Тебе нужно отправиться домой и немного отдохнуть.

– Ерунда! Я собираюсь довести дело до конца.

– Хорошо, если уж ты так настаиваешь, то хотя бы сходи поужинай.