Дело смеющейся гориллы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 30

– Я тоже так полагаю, – сказал Мейсон. – А точнее, я думаю, мы будем ее представлять.

– Вы оба? – спросил Хардвик.

Джеймс Этна, поколебавшись немного, ответил:

– Да, я полагаю, что мы оба.

– В таком случае, – продолжал Хардвик, – я представлял Бенджамина Эддикса, пока он был жив. Мне известно о нем больше, чем кому бы то ни было. Несколько месяцев назад я оформил его завещание. Это завещание полностью соответствовало воле мистера Эддикса в то время.

– У вас есть основания полагать, что он изменил свою волю?

Хардвик прочистил горло.

– Не только волю, но и завещание.

– Вы хотите что-то сообщить нам и хотите что-то узнать у нас. Почему бы вам не раскрыть карты первому? – предложил Мейсон.

– Боюсь, что я неважный игрок в покер, – улыбнулся Хардвик.

– Сейчас вы не играете в покер, – ответил ему Мейсон. – Вы принимаете участие в деловых переговорах, где мы, все мы, должны выложить на стол определенные карты. А теперь давайте договоримся, что вы начинаете выкладывать те карты, которые хотите раскрыть, а затем мы посмотрим, что сможем показать мы.

– Прекрасно. Дело в том, что сложилась в высшей степени необычная ситуация, которая некоторым образом играет на руку вашему клиенту. Я решил, что вы должны знать об этом, мистер Мейсон, до того, как вы, возможно, примете решение не представлять ее интересы.

– Продолжайте, – сказал Мейсон, – мы вас внимательно слушаем.

– Вы посетили Бенджамина Эддикса во вторник вечером. Ваш визит вывел его из душевного равновесия. Когда вы нашли кольцо и часы… Это был жестокий удар по самолюбию и самоуверенности Эддикса. Он полностью изменил свое решение о том, что должно быть написано в его завещании. В ту самую ночь, до того как отправиться спать, где-то около половины двенадцатого, он вызвал Натана Фейллона и Мортимера Эрши на совещание. Он сказал: «Джентльмены, я был идиотом. Я был просто самодовольным животным. Я вел себя деспотично, позволяя себе выносить поспешные решения, касающиеся окружающих. Я виноват и хочу искупить свою вину, насколько это возможно. Вот здесь написанное мной собственноручно завещание. Я кладу это завещание в конверт. Я передаю его вам и прошу вас, джентльмены, запечатать этот конверт, расписаться на его обороте и положить его в надежное место. Если в течение нескольких ближайших дней со мной что-нибудь случится, вы должны позаботиться о том, чтобы это завещание оказалось у мистера Сидни Хардвика».

– В течение нескольких ближайших дней? – переспросил Мейсон. – Значит, он чего-то опасался?

– Нет, ничего подобного. Похоже, он просто собирался встретиться со мной и оформить должным образом свое завещание, вот это собственноручно написанное им завещание, и подписать его, как полагается, в присутствии свидетелей. Он хотел иметь это собственноручно написанное им завещание как своего рода временную меру на всякий случай, чтобы, если с ним что-нибудь произойдет, старое завещание не имело силы.

Мейсон кивнул.

– И в ту ночь вы поехали к нему, чтобы составить новое завещание?

– Совершенно верно. Но он, однако, был слишком утомлен и не стал со мной разговаривать. В тот момент я не мог понять, в чем дело. Но в свете последующих событий могу составить теперь полную картину. Вы поколебали его самоуверенность, мистер Мейсон. А я уверяю вас, что задеть его было чрезвычайно трудно, такой уж это был человек. Я, возможно, не имею права этого делать, но я собираюсь прочесть вам фрагмент собственноручно написанного мистером Эддиксом завещания, которое я собираюсь представить на официальное утверждение. Я думаю, что некоторые детали могут иметь огромное значение для вас, господа, и в особенности для вашего клиента.

– Мы вас слушаем, – сказал Мейсон и взглядом дал понять Делле Стрит, что она должна стенографировать ту часть завещания, которая будет прочитана.

Хардвик развернул документ и принялся читать:

Хардвик оторвался от бумаги и произнес:

– Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника, оно от начала до конца написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.

– Это, вне всякого сомнения, – сказал Мейсон, – позволяет по-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаете только фрагмент завещания.

Хардвик улыбнулся:

– Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений, касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором все остальное имущество завещается его брату.

– Фамилия его брата тоже Эддикс? – спросил Мейсон.

– Нет.

– А могу я узнать ее?

– Возможно, позже.

– А как он распорядился своим состоянием в прошлом завещании?

Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.

– Ладно, спрошу по-другому, – сказал Мейсон. – Была ли в том завещании упомянута миссис Кэмптон?

– Нет. Определенно не была.

– То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупить свою вину? – предположил Мейсон.

– Я решил, что вы должны об этом знать, – сказал Хардвик. – Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказаться весьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере гонорара. Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размер гонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиентки имеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А что нужно вам?

– Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной Кэмптон, – сказал Хардвик. – Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.

– То есть, как я понимаю, – удивился Мейсон, – вы не хотите, чтобы мы при этом присутствовали?

– Я хотел бы побеседовать с ней совершенно конфиденциально.

Мейсон взглянул на Джеймса Этну.

– Что касается меня, то я не возражаю, – сказал Этна. – Я, конечно, очень вам благодарен и…

– А я возражаю, – сказал Мейсон.

– То есть как? – воскликнул Хардвик.

Мейсон усмехнулся:

– Я не настолько вам благодарен.

– Я же предоставил вам информацию…

– Да, – сказал Мейсон, – вы предоставили нам информацию, которая поможет нам определить размер гонорара. Мы вам благодарны за это. Я готов для вас сделать все что угодно – лично я. Но наша клиентка находится в несколько ином положении. Я не собираюсь раздавать авансы за счет моей клиентки, пока не буду точно знать, что вам нужно.