Дело разведенной кокетки - Гарднер Эрл Стенли - Страница 23

– Этого я не могу сказать.

Трэгг обернулся к Люсиль Бартон:

– Вы об этом не говорили.

– Потому что не спрашивали, – уклончиво ответила она.

– Для какого дела вы его пригласили?

– Тс-с, тс-с, Люсиль, – предостерегающе поднял палец Мейсон. – Прошу помнить: ни слова.

Она взглянула на Трэгга и с облегчением вздохнула:

– Вы слышали, что сказал мой адвокат?

– Уведите их, – приказал Трэгг полицейскому.

Пока Бартон и Колсон уходили, он со злостью жевал сигару. Потом чиркнул о подметку спичкой, снова зажег сигару и обратился к адвокату:

– Мейсон, я предпочел бы не втягивать вас в это дело.

– Спасибо.

– Но боюсь, буду вынужден, поскольку сами напрашиваетесь.

– Да, понимаю.

– Можете себе представить, как это будет выглядеть в газетах? «ОТПЕЧАТОК ПАЛЬЦА АДВОКАТА НА ОРУЖИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ».

– Считаете, эту информацию следует передать в газеты?

– Буду вынужден.

– Получится прекрасный заголовок.

– Потом появится другой: «АДВОКАТ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ».

– Воображаю, какая получится сенсация.

– Черт побери, Мейсон, – сказал Трэгг, – мы по разные стороны баррикады, но я не хочу вас уничтожать. Не уверен, что, когда Гошен смотрел на гараж, с ней были вы. Если и так, думаю, это она затянула вас туда, чтобы показать нечто, о чем вы не имели ни малейшего представления. Если можете это объяснить, ради бога, начните говорить.

– Погодите немного, лейтенант. Допустим, что так и было. Освобождает ли это меня от ответственности? – спросил Мейсон.

– Не могу ответить определенно и окончательно, – сказал Трэгг.

– Тогда ответьте неопределенно и неокончательно.

– Очень важно знать время смерти, – ответил лейтенант. – В настоящее время мы можем определить его с точностью до часа. Если б нам сообщили, скажем, что убийство произошло около шести, точность возросла бы до минуты. Вы обязаны были сообщить в полицию.

– Понимаю.

– Значит, вы должны сами расхлебывать кашу, которую заварили. Скажите теперь, в шесть часов, когда вас туда вызвали, тело уже было в гараже?

– Я уже сказал, лейтенант, не могу открыть, где был около шести.

– Если это Каффи ударился об автомобиль Финчли, каким образом вы вытянули возмещение у Стивена Аргайла?

– Я ничего не вытягивал.

– Он вчера вечером договорился с Финчли.

– Верно.

– Это я выяснил точно, – сказал Трэгг, – потому что мне надо было установить, где он был вчера после полудня и вечером.

– И вам это удалось?

– Да. Дома. Вы пришли, обвинили его в аварии и бегстве. Он, естественно, не хотел и слышать об этом.

– Разумеется, не хотел.

– Вскоре после вашего ухода Аргайл все продумал и решил заплатить. Он поехал в ваше бюро. Приказал шоферу ждать внизу. Потом, когда ожидание затянулось, спустился и вспомнил, что в этот вечер Питкин должен был быть свободен, и разрешил ему уехать. Машину велел поставить в гараж.

– Ага.

– Аргайл ждал вас до шести, потом позвонил своему страховому агенту и рассказал, где он и почему. Тот испугался, посоветовал держаться от вас подальше и ни в коем случае не общаться с вами. Пообещал тотчас же приехать и попросил Аргайла подождать в холле. Продавщица в табачной лавке прекрасно его запомнила. Через пять-десять минут пришел агент, и они уехали.

Присматриваясь к Мейсону, Трэгг прибавил:

– Если Аргайл не был виновником случившегося, он сам и его страховая компания, конечно, потребуют вернуть деньги.

– Скорее всего.

Трэгг быстро глянул на Мейсона:

– Вы ничего не говорили о возврате денег.

– Не говорил, потому что не намерен их возвращать.

– Что?!

– Собираюсь их задержать.

– Послушайте, Мейсон, почему бы вам не выложить все начистоту?

– Да мало ли почему. А вдруг что-то не так?

– Что-то не так, Мейсон, и сейчас. Когда эта женщина пришла сюда, она не знала, что вы ее адвокат.

– Что вы говорите? Неужели не знала? – с притворным удивлением воскликнул Мейсон.

– Если расскажете все, что знаете, я в лепешку расшибусь, чтобы вас не тронули ни пресса, ни наше управление.

– И окружной прокурор тоже?

– И окружной прокурор тоже, – подтвердил Трэгг не совсем уверенно.

Мейсон улыбнулся:

– Вы так же хорошо, как и я, знаете, Трэгг, что, если бы что-нибудь смогли найти против меня, окружной прокурор принял бы вас с распростертыми объятиями. Дело Люсиль Бартон сразу поблекло бы и стало второстепенным.

– Думаете, это изменило бы его отношение к вам? – спросил Трэгг. – Вы и так у него в печенках сидите. Теперь же он может потребовать для вас максимальный срок.

– Ну и пусть, промахнулся бы. А я так или эдак, но до цели дойду невредимым. Можете передать ему.

– Вы забыли, что на револьвере отпечаток вашего пальца. У меня заключение эксперта по баллистике. Несомненно, Питкин застрелен из этого оружия.

– В самом деле?

– Я дал вам шанс, Мейсон, – сказал Трэгг, вставая.

– Конечно, – ответил Мейсон. – Простите, что не встаю, но Гошен может вбежать и ткнуть в меня пальцем. Мне не хочется быть опознанным таким образом. Пускай все произойдет как положено. У свидетеля должен быть какой-то выбор.

– Не глупите, Мейсон. Вы не можете вечно так сидеть. Когда-нибудь удастся вас опознать, и ваши нелепые выкрутасы будут выглядеть еще глупее.

Трэгг вышел с гордо поднятой головой. Мейсон и Делла переглянулись.

– Бог мой, Делла, именно этот револьвер был орудием преступления!

Она молча кивнула.

– Я был уверен, экспертиза покажет, что пуля выпущена из другого и… А где ты раздобыла этот плащ?

– Это Пола Дрейка, – тихо сказала она. – Герти подслушала их разговор в приемной. Ну а я проскользнула к Дрейку, взяла его плащ, а ваш оставила у него.

Мейсон улыбнулся:

– Дрейк знал зачем?

– Не задал ни одного вопроса. Считает: лучше ничего не знать.

– Прибавь себе зарплату на сто долларов в месяц и подойди к столу. Я не могу еще встать. Трэгг способен в любую минуту ввалиться со своим лупоглазым свидетелем.

Глава 19

Перри Мейсон спокойно разложил на столе газеты.

– Они быстро управились, правда, Делла?

Делла Стрит кивнула.

– Превосходные заголовки, – продолжал Мейсон. – «Отпечаток пальца адвоката на орудии преступления», «Адвокат препятствует следствию», «Разведенная красавица арестована после таинственного убийства», «У адвоката ключ от квартиры подозреваемой…». – Мейсон поднял голову. – Ну и каша.

– «Каша» – не то слово. А кстати, я все думаю, почему вы рассказали Трэггу о письмах и дали ключи?

– Только так я мог подсказать Люсиль Бартон, как ей себя вести.

– Не понимаю.

– Допустим, письма написал кто-то другой.

– И что же?

– Раньше или позже, – продолжал Мейсон, – обнаружилось бы, что ключ получил и передал мне Пол Дрейк. Если ключ прислал кто-то посторонний, а я воспользовался им и проник в квартиру, я поступил незаконно. Но ежели его прислала сама Люсиль Бартон, я вошел в квартиру с ее согласия.

Делла кивнула:

– Теперь понимаю. Но поняла ли она?

– Проникновение в квартиру с ее согласия, – продолжал Мейсон, – совершенно меняет дело. И если удастся еще подсказать ей, что кто-то другой прислал ключик от секретера и револьвер находился в ящике, у Трэгга будут причины поволноваться.

– Может быть, она поняла.

– Дьявол меня возьми, если знаю, – ответил Мейсон. – Я попробовал подсказать ей выход. Ну и поколебал уверенность Трэгга. Пусть теперь подумает. Да и Колсон… Думаю, это Колсон…

Его прервал Дрейк, постучавший в дверь условным стуком.

– Делла, впусти Пола.

Делла Стрит открыла дверь.

У Дрейка в руках была вечерняя газета.

– Посмотри, что они написали… А, у тебя уже есть газеты.

– Садись, Пол, – сказал Мейсон. – Что, натворили мы дел?

– Еще каких…

– Этот свидетель, Гошен, опознает меня, как только увидит. Я не хочу этого, – сказал Мейсон.