Мужей много не бывает - Романова Галина Владимировна - Страница 12

– Милый, ты опять уходишь? – выпростала я обнаженное плечо из-под простыни. Последние три дня духота стояла невообразимая, и мы с Семеном спали нагишом, но опять-таки на разных кроватях.

– Да, – он провел растопыренной пятерней по волосам, натянул свою повязку. Молниеносно обрядился в драное тряпье и, сунув ноги в кроссовки без шнурков, двинулся к двери. – Сегодня хочу увеличить нагрузку и пробежать чуть дальше. Раньше обеда меня не жди. Пока туда, пока оттуда, плюс время на отдых. Да, все правильно. Часа три, думаю, уйдет...

Он ушел, забыв даже о дежурном поцелуе и поселив в моей душе глухой протест на весь остаток дня.

Какого черта, спрашивается, я тут делаю?! Сижу сиднем с книгой, делая попутно наброски своей собственной. Затем валяюсь на солнце, поджариваясь со всех сторон, подобно котлете. Набиваю желудок жрачкой (хоть она не разочаровала, оказавшись разнообразной и вкусной). Затем смотрю в восьмой раз дебильную американскую кинокомедию, потому что остальное еще хуже – сплошные трупы, кровь, насилие и секс.

И вот еще о сексе... Его у нас не было уже дня четыре. Если учесть, что каких-то пару месяцев назад подобный срок воздержания для моего Незнамова являлся неприемлемым, якобы расстраивающим все его жизненно важные функции, то теперь он, судя по всему, думал иначе.

Мне же... Мне же оставалось только прозябать под жарким летним солнцем и ждать, когда мой благоверный соблаговолит-таки обратить свой взор в мою сторону.

– Если бы я знала!.. – пробурчала я недовольно, выбираясь из-под одеяла и свешивая ноги с кровати. – Если бы я только знала!!!

Действительно, если бы я предполагала, что, собираясь отдыхать в глуши от городской сутолоки, бестолковости и людского гвалта, Семен включит в один из этих пунктов и меня, то поостереглась бы давать согласие на подобное путешествие. Лучше бы оставаться мне в городе и попытаться найти себе занятие, от которого бы и мне было хорошо, и ему... все равно. Да-а-а, хочется мне того или нет, но не признать факт полнейшего равнодушия со стороны моего Незнамова я не могла. Он мало того что не замечал меня, он меня откровенно игнорировал. Стоило мне выйти из озера и распластаться на берегу рядом с ним, как он тут же вскакивал и бегом летел в воду. Или, наоборот, стоило мне последовать за ним, как он, сказавшись усталым, валился кулем на песок. Опять же это, то бишь наше совместное посещение пляжа, случалось крайне редко из-за неожиданно вспыхнувшего у моего супруга пристрастия к спорту.

Медленными шагами направляясь в сторону душевой капсулы, по-другому назвать это место помывки у меня просто-напросто язык не поворачивался, я вдруг поймала свое отражение в треснувшем зеркале шкафа и, приостановившись, принялась себя с пристрастием рассматривать.

Ну что я могла сказать после десятиминутного пристрастного осмотра? Очень даже ничего... Более того, только очень зажравшиеся мужики могли бы счесть меня неинтересной женщиной.

Талия на месте. Бедра без единого следа лишнего жира. Ноги как были длинными и стройными, такими и остались. Высоте и упругости моей груди могли позавидовать молоденькие девчонки. Пусть объем немного и уступал современным стандартам, но он великолепно вписывался в общие пропорции моей фигуры. Одним словом, меня еще очень рано было списывать в запас, очень.

Так, теперь о моей физиономии... Здесь тоже сейчас все было в полном порядке. Благотворное влияние чистого воздуха, перенасыщенного ферментами, впрыскиваемыми в него хвойным лесом, сделало кожу сияющей и посвежевшей. Никакой тебе отечности и дряблости. Хоть и не в радость мне был здешний отдых, но природа потихоньку делала свое дело, возвращая моей внешности утраченные в городском смоге краски. Только вот глаза... С этим действительно была проблема. Здесь ни о каком сиянии говорить не приходилось. Потухшие, лишенные радости и словно ждущие чего-то еще более нехорошего.

– Займи себя чем-нибудь, милая! – попросила я свое отражение в зеркале и даже попыталась улыбнуться и подмигнуть себе, но потом взгляд мой упал на смятую постель супруга, и энтузиазм мой мгновенно улетучился. – Нет, ну какой же все-таки гад!!!

Никогда прежде я не позволяла себе называть своего мужа каким-нибудь нехорошим словом. Даже в те моменты, когда мы бранились, мы делали это очень тихо и интеллигентно, без лишних эмоций или, упаси бог, каких-либо оскорблений в адрес друг друга. Да и бранью-то это нельзя было назвать. Так, легкое непонимание, вызванное, допустим, неосведомленностью одного из нас в том или ином вопросе...

Выйдя из душа, я почувствовала себя ненамного лучше. Действуя скорее по привычке, нежели по желанию, убрала комнату. Протерла влажной тряпкой пол, подоконники и имеющуюся мебель (оказалось, что подобную услугу в пансионате отдыхающим не оказывают), надела купальник, легкий коротенький сарафан и, взяв несколько чистых листов бумаги с карандашом, пошла к озеру.

Маленькая гавань, которую мы успели застолбить с Незнамовым, была, наверное, единственным местом, где мне было по-настоящему хорошо. И даже мое недовольство явным скотством моего супруга, которое за несколько последних дней набрало вдруг большие обороты, здесь почти сходило на нет.

Место было словно специально предназначено для уединения. Два ряда молодых сосенок сбегали к воде, образуя некое подобие узкого коридорчика, в котором мы обосновались. Белый крупный песок. Мягкий шелест прибрежных волн. Шелковистая сочно-зеленая трава под соснами. От всего этого веяло таким покоем, что портить эту ауру черными мыслями я считала неуместным.

Я доставала из-под деревьев припрятанный там надувной матрас, укладывалась на него, подставляя голую спину солнцу, и принималась кропать наброски моего будущего романа. Время от времени карандаш выпадал из моих ослабевающих пальцев, я роняла голову на скрещенные руки и начинала дремать. Потом так же внезапно глаза мои приоткрывались, и я принималась отслеживать происходящее вокруг. То меня интересовал полет шмеля, который все норовил усесться на мою руку, то яркая бабочка, кружившая над моей плетеной сумочкой, то паутинка, зацепившаяся за нижние ветви сосен. Одним словом, течение мыслей в этом прелестном месте становилось на редкость безмятежным, плавным и умиротворенным. Проблемы переставали быть проблемами, а воспринимались как психоз взбалмошной бабы на пороге менопаузы. Окружающие люди казались приятными и ненавязчивыми. А погода... Боже, это же просто чудо, что за погода стояла в эти дни!