Александр Солоник: киллер мафии - Карышев Валерий Михайлович - Страница 60

Глава 25

Первого марта 1995 года, в среду, в Москве произошло, пожалуй, самое громкое заказное убийство за последние годы: в подъезде своего дома на улице Новокузнецкой был застрелен популярный телеведущий Владислав Листьев.

На следующий день ОРТ многократно показывало портрет погибшего с лаконичной подписью: «Влад Листьев убит». На какое-то время народ забыл и войну в Чечне, где ежедневно также гибли люди, и невыплаченные зарплаты, и полуголодное существование: люди часами простаивали у Останкинского телецентра, чтобы проститься с популярным ведущим, ставшим при жизни для многих едва ли не членом семьи.

В том, что убийство совершено из-за денег и оно, очевидно, заказное, сомневаться не приходилось. Но, в отличие от остальных похожих убийств, выстрелы в подъезде на Новокузнецкой имели серьезный политический резонанс.

4 марта, через три дня после смерти Листьева, респектабельные «Известия» вопрошали:

МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ:

Чем занимается московская милиция?

Наша справка: в столице России насчитывается более ста тысяч милиционеров. Для сравнения: в столице Великобритании полицейских около 28 тысяч.

Кто из чиновников ответит за смерть Листьева?

До сих пор не найдены убийцы вице-премьера Виктора Поляничко, певца Игоря Талькова, священника Александра Меня, журналиста Димы Холодова…

Почему следствие всегда ведется закрыто?

В федеральном бюджете на 1994 год на правоохранительную деятельность и органы безопасности было выделено 12 734 231 млн. рублей. Из них МВД РФ – 7 870 717 млн. рублей. Это деньги налогоплательщиков, которые хотят знать, куда они тратятся.

Почему бандитов все больше, а нас все меньше?

Сегодня в России насчитывается 160 воров в законе, 5 тысяч авторитетов. В прошлом году удалось выявить 23 200 преступных групп. Зарегистрировано 16 800 преступлений с применением огнестрельного оружия.

После заданных вопросов могли последовать очевидные выводы, и выводы эти накануне предвыборной кампании президента могли круто изменить ситуацию в стране. Короче говоря, киллерские отстрелы неожиданно приобрели политическую окраску.

Знали об этом и в Кремле, и на Лубянке, и на Варварке. И, естественно, это прекрасно осознавали и в иных местах: в небольшом старинном особняке с тонированными окнами и в роскошном коттедже на Рублевском шоссе…

Озорные лучи апрельского солнца, проскользнув в щель между тяжелыми шторами, тоненькой полоской разрезали кабинет на две половинки. Пожилому мужчине начальственного экстерьера это, видимо, не понравилось. Грузно поднявшись из-за стола, он поплотней зашторил окно.

Чем сильней освещение, чем безжалостней, тем объемней становится суть предмета – это не оставляет возможностей для разночтений. Кто-кто, а хозяин кабинета прекрасно разбирался в том, что может дать игра полутонов и двусмысленных интерпретаций. И не только, конечно же, в отношении предметов реальных, видимых и осязаемых…

Координатор – а это был именно он, бывший генерал могущественных спецслужб, а ныне преуспевающий хозяин охранной лубянской фирмы – снова уселся за стол и, включив настольную лампу, поочередно взглянул на своего заместителя, похожего на сытого кота, и того самого куратора, который вел Солоника.

– Газеты взвыли, – не без удовольствия начал заместитель. – Пишут, конечно же, полную ахинею. Оказывается, он выполнял приказы лидеров преступных кланов, а сам якобы стоял во главе «бригады». Его даже называют несомненным лидером шадринских.

Едва заметная улыбка легла на лицо Координатора.

– Это хорошо… Что еще?

Котообразный развернул папочку, зашелестел газетными вырезками.

– Киллер № 1, убийца столетия… В Москве Солоник стал настоящим пугалом для лидеров криминалитета и бандитов – его специально готовили для отстрела уголовных авторитетов, – зачитал он концовку одной из многочисленных статей. – Впрочем, народ до сих пор взбудоражен убийством Листьева.

– Жаль, что нельзя на него повесить, – улыбка Координатора была искренней, хотя и хищной, – Александр Македонский… «Крошка Цахес», рыцарь без страха и упрека, безжалостный и беспощадный киллер мафии… Что он говорит на допросах?

– Спокоен, вежлив, с удовольствием пугает следователей чисто профессиональными подробностями, – доложил бывший сыскарь МУРа. – Часами читает им лекции о превосходстве одного ствола над другим. За Адвокатом мы установили слежку. Вроде бы ничего подозрительного.

– Заказчики? – коротко поинтересовался Координатор.

– Молчит, естественно. В его положении было бы странным распространяться о таких частностях.

– Значит, на нас надеется.

– А больше ему и не на что надеяться, – заместитель осторожно пододвинул к себе стоявшую на столе пепельницу и закурил. – А вообще, мне кажется, что мы от него зависим в той же степени, что и он от нас.

– Я уже об этом думал, – поморщился хозяин кабинета, и улыбка слетела с его лица. Рельефные морщины лба, тяжелый подбородок, вздутые крылья носа – все это теперь выражало угрюмость и задумчивость. – Еще несколько месяцев посидит, поймет, что его кинули, и укажет на тех, кто направлял и давал заказы.

– Но ведь ему почти ни о чем не известно! – возразил бывший муровец. – Ни о «С-4», ни о нашей фирме, ни о том, чем она на самом деле является… Если он будет говорить о неком целенаправленном отстреле лидеров оргпреступности, его просто сочтут за сумасшедшего.

Координатор встал и, вонзив в заместителя тяжелый взгляд, процедил:

– А побег с зоны? А Центр подготовки под Алма-Атой? А деньги? А оперативные документы и видеозаписи? Да и вообще сама идея теперь, во времена тотальной криминализации общества, может показаться весьма перспективной. Если бы мы имели дело с простым, обычным исполнителем, можно было бы плюнуть, растереть и забыть. Но ведь он, сукин сын, так знаменит, как никакой киноактер или эстрадный певец. Ему поверят… Во всяком случае, могут поверить. И что прикажете делать?

Вопрос повис в воздухе.

Впрочем, и Координатор, и его зам, и доселе молчавший тип с Лубянки прекрасно понимали, что есть как минимум три пути.

Первый – ликвидировать Солоника в тюрьме. Острый сердечный приступ, заражение крови, неудачно проведенная повторная операция…

Второй – отдать его на растерзание злопамятным блатным, которые наверняка завалят бывшего мента и «исполнителя» множества уважаемых людей.

А третий путь…

Можно попытаться вытащить киллера, превратившегося в разящий наконечник «С-4», из следственного изолятора.

– Судьба агента – лишь незначительная деталь, от которой зависит успех или провал операции, – заметил заместитель, вопросительно взглянув на босса: как тебе такое решение?

Тот промолчал.

– Ну а вы что скажете? – обернулся Координатор к куратору, чекисту с Лубянки.

– Мне кажется, им не стоит жертвовать. По крайней мере – пока. Слишком громкое у него имя, слишком много вложено в то, чтобы это имя ему создать. Равноценной замены в ближайшее время не предвидится. Да и времена, как вы, товарищ генерал, понимаете, меняются. Я уже моделировал ситуацию с побегом, и вот что получается: в случае успеха это добавит ему загадочности и авторитета, а кроме того, создаст ореол стопроцентной неуязвимости.

– Возможно. – По интонации голоса Координатора нельзя было предположить, согласен он с такой постановкой или нет. – А вы не думали о том, что будет, если он попытается выйти из-под контроля?

– Надо будет с ним встретиться и переговорить, – заместитель с силой потушил окурок в пепельнице. – Вариант вполне реальный. Он чувствует, что распространяет флюиды страха, сознает собственную силу. Необходима профилактическая беседа: намекнуть, обнадежить… А заодно поставить на место, чтобы…

Он не успел договорить – Координатор, обернувшись к куратору, перебил зама: