Кормчая книга - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 16

ШЕЙЛА ГАНДИ, 28 лет, наставница Общей школы.

1. Моноучение. Только Моноучение. Без цементирующей идеи все миры рано или поздно рушатся. Моноучение связывает воедино все нити человеческих отношений. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. Значит, он может сделать свой собственный выбор. ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Значит, он всегда соотнесет свой выбор с интересами общества. Наконец, ЧЕЛОВЕК ДОБР. Это и является моим ответом на все вопросы.

«На месте доктора Джауна я сжег бы „Черновики“…» Почему мастер Закариа так сказал? «Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей…» Почему мастер Закариа, профессиональный толкователь, говорил о «Черновиках» с явным разочарованием?

По широким выщербленным ступеням Ларвик поднялся в рабочий квартал.

Его сразу втянуло в мрачноватую колышущуюся толпу. Он терпеливо сносил толчки, шум ему даже нравился. В последние годы в НТЦ появилось много мрачноватых темных кварталов. И не потому, что приходилось экономить энергию. Просто из подземных отдушин несло жженным маслом, гвоздиками, отваром искусственного чая, жеванным чинком, вытопленным из ароматных смол. В неровно колыхающейся толпе Ларвик чувствовал себя своим. С некоторой брезгливостью он подумал: в колониях… ну, ладно, в Общинах… там совсем не так. Там пусто и сыро. Колонисты живут жизнью медуз. Они плывут по течению.

«Вы когда-нибудь были счастливы?…»

А почему нет? Я никогда не бежал от проблем. Я свой в любой толпе. На мне браслет МЭМ.

БОЛЬШАЯ ОБСЕРВАТОРИЯ ПОЯСА ЗАФИКСИРОВАЛА ПЕРВУЮ ГРАВИТАЦИОННУЮ ЛИНЗУ.

ДОКТОР ЛАНГ: СХЕМА ГРАВИТАЦИОННОГО ТЕЛЕСКОПА РАССЧИТАНА УЖЕ ДАВНО.

В привычной толпе Ларвик сразу сбросил с себя груз, так странно давивший его в задымленной сонком комнате мастера Закариа. Он улыбался встречным, встречал ответные улыбки, и прислушивался к сообщениям Инфора, звучащим в его сознании. Оказывается, доктор Ланг, коренной космонит, уже давно рассчитал схему гравитационного телескопа. Своеобразной линзой такого телескопа должно было служить некое чрезвычайно массивное образование, одно из тех, что предсказывались на гигантских расстояниях от Земли, порядка семи-девяти миллиардов световых лет. И вот такое чрезвычайно массивное образование открыто. Может, гигантская черная дыра, может, компактное скопление галактик…

ПРАЗДНИК ЛИС.

КЛАНЫ ШАРНИНГ И УИТНИ ЗАКРЫЛИ СВОБОДНЫЙ ВЪЕЗД.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ТРАНСПОРТ «ФЕБ» ВЫБРАСЫВАЕТ СПАСАТЕЛЬНЫЕ БОТЫ.

– Ларвик!

Лайкс, только что отбившийся от компании смуглых южан, явно нажевавшихся чинка, призывно махал рукой.

– Ну?

– Севр Даут готов встретиться с тобой. Ты рад?

Ларвик пожал плечами:

– Что в этом особенного? Это всего лишь моя работа.

– Все равно. Завтра до полудня. В клане Уитни.

– Но они закрыли въезд в колонии.

– А ты просто посадишь флайер в миле от поселка. Поскольку существует договоренность, тебя найдут.

Лайкс так и сказал: тебя найдут.

Будто речь шла о пустыне.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): РЕГЕНЕРАЦИОННЫЙ ЦЕНТР РАЗРУШЕН.

С необыкновенной ясностью Ларвик увидел рвущие тьму зеленые и желтые пульсирующие зигзаги пламени над ленивыми потоками вытопленной огнем серы, услышал тревожную перекличку перегретых аварийных роботов.

Как это выглядит в безвоздушном пространстве Ио?

На Ио ведь никогда не бывает настоящей тьмы. Юпитер для Ио ярче Солнца. А когда станция Калхас уходит на теневую сторону, ее освещают сразу несколько лун. Нет, что бы там ни говорил толкователь мастер Закариа, ребята со станции Калхас заслуживают сочувствия. Одни на краю света…

«А кто их туда гнал?»

РЕАЛЫ МАКУНЫ: «БОЛЬШАЯ ИГРА».

Ларвик рассмеялся.

На него оглянулись, а лайкс понимающе подмигнул.

Ларвик никогда не бывал в Общинах. Завтра он увидит свайные жилища на озерах, но прожить час-другой дикой жизни можно прямо сейчас. Не раздумывая, он протолкался сквозь густую толпу к оранжевым фонарям реала и поднял руку с браслетом.

Тяжелая дверь отошла в сторону.

Выбрав коридор (освещение за Ларвиком сразу менялось, почти исчезая, оставляя его в пепельной полумгле), он добрался до тесноватой, закрытой со всех сторон ложи о откидывающимся креслом и низкой горизонтальной амбразурой перед лицом. Никто его увидеть не мог, и сам Ларвик тоже не видел посетителей соседней ложи, но, благодаря горизонтальной амбразуре, он в любой момент мог принять участие в общей игре, если бы захотел этого. В конце концов, реалы Макуны тем и хороши, что действие в любом сюжете ведешь ты сам. Другими словами, главной фигурой любого реала являешься ты сам. В просторечии этот процесс называют лепкой. Конечно, есть специальные термины, но они для техников. Входя в игру, ты реализуешь любые тайные желания, даже самые темные, придаешь себе или вымышленному персонажу черты любого известного или придуманного тобой человека, и это будут реальные ощущения. Ты волен поступать с созданным тобою образом, как заблагорассудится, ты можешь вовлечь его в любую ситуацию, он в твоей власти. Реал – это освобождение. Реал – это полное освобождение. В реале ты можешь пережить все, что тебе не удалось воплотить в жизни. Слабый получает уверенность, агрессивный расслабляется.

Первый момент всегда перехватывает дыхание.

Только что Ларвик видел затемненную, наполненную пепельным мерцанием, ложу, и вдруг сразу очутился на берегу.

Дул ветер.

По небу несло тучи.

Лучи Будды (кажется, так это называется) золотистыми стрелами прорывались сквозь редкие разрывы и строили над морем тревожную золотую корону. Такой же тревожный отсвет падал на холодные, широко расходящиеся под ветром волны. Ларвик всей кожей ощущал, какие они широкие и холодные. Он стоял на берегу. Ему было холодно. Шорты и сандалии нисколько не спасали от пронизывающего ветра, короткая белая рубашка пузырилась. Ларвик, собственно, не знал, что он тут делает, зачем он здесь? Пляж был обширен, однако замкнут вдали мрачноватыми базальтовыми обрывами. Столбчатые отдельности в шахматном порядке торчали даже из колеблющейся воды. И медленно набегали на остывший песок тяжелые волны, бессмысленные в самой своей бесконечности.

Зачем ему это?

Ларвик вынырнул из холодных видений и расслабленно откинулся на спинку удобного кресла. Наверное, это мастер Закариа сбил его с толку живым пейзажем. А здесь «Большая игра». Реал, посвященный Общинам. В отличие от мастера, я верю в неуклонное развитие НТЦ. Это колонисты предпочитают прятаться в болотах, валяться на берегах теплых уединенных бухт, там, где хватает сырья для биосинтов. Наверное, колонисты очень одиноки, подумал Ларвик. Отсюда депрессия, склонность к лени, невежество. Лица обветрены, руки в шрамах. Надо сильно болеть, подумал он о мастере Закариа, чтобы считать колонии будущим человечества…

АССОЦИАЦИЯ МЭМ: ПРОБЛЕМА ЗАКРЫТЫХ БЛОКОВ ПАМЯТИ ДОЛЖНА РЕШАТЬСЯ ЗЕМЛЯНАМИ.

СОВЕТ МАТЕРЕЙ: ОБЩИМ ШКОЛАМ НУЖНА РЕФОРМА.

ЛЕТНИЕ ПОЛЯ ОБЪЯВЛЕНЫ ЗАКРЫТОЙ ЗОНОЙ.

Сосредоточиться…

Ларвик вновь оказался на берегу.

Но теперь это было другое море. Голубое, оно нежно распластывалось по широкому горизонту. Ларвик стоял по колено в теплой, раскачивающейся воде и вода перед ним бесконечно менялась – от нежной голубизны до опаловых отсветов. А босые ноги явственно ощущали неторопливое щекочущее течение песка, размываемого волнением. Ларвик отчетливо видел свои голые, укороченные преломлением ноги. Большая зеленая голотурия, как глаз неведомого чудовища, подмигнула ему из-за камней. Йод, водоросли, сырой песок, цветы на низких кустиках барбариса, нежная пена…