Охотники до чужих денежек - Романова Галина Владимировна - Страница 30

Александр никуда не уезжал из дома. Он сидел за столом, уткнувшись носом в сцепленные пальцы рук, лежащих на столешнице.

– Саша! – громко позвала Зойка, не сразу поняв, отчего это он выбрал местом отдыха столь неудобное место. – Саша, тебе плохо?!

Саше не было плохо. Саше было никак, потому что он был мертв.

Поняла это Зойка чуть позже, когда подошла к столу и принялась трясти своего любимого за обмякшие плечи.

Руки его разъехались в стороны, и Александр гулко ударился лбом о стол. И почти тут же ей наконец удалось рассмотреть, что глаза его широко раскрыты и неподвижно смотрят в одну точку.

– Боже мой!!! – сипло выдохнула Зойка и попятилась. – Что происходит, черт возьми?! Кто это сделал?!

Спрашивала она, конечно же, больше по инерции, потому как никого, кроме ночного визитера, в доме не было. Поэтому и убийцей мог быть только он. Жаль, что рассмотреть она его не удосужилась. Только голос его слышала, но узнать его не смогла. А посему выходило, что близкий друг Александра, любовно называемый им «братом», Зойке был незнаком.

Но неустановленная личность ночного киллера ее сейчас не особенно волновала. В ее поплывших мыслях вдруг отчетливо сформировался и затрубил горном призыв к бегству. Плохо соображая, что делает, Зойка влетела на второй этаж в спальню. Стащила через голову ночную сорочку, которая от столь небрежного обращения затрещала по всем швам. Еще минут пять девушка металась по комнате голышом, не в силах вспомнить, куда подевала свои вещи. Наконец, когда предутренний мартовский холод пронял ее до костей, она вспомнила, что джинсы и свитер, выстиранные ею накануне, висят в одной из пустующих комнат первого этажа. Она кубарем скатилась по лестнице, схватила с веревки влажную одежду и, матерно ругаясь и сотрясаясь всем телом, натянула ее на себя.

Последнее, что она сделала, прежде чем покинуть стены этого дома, – поцеловала Александра. Зойка бесстрашно вошла в кухню, склонилась к его коченеющему лицу и, сдавленно всхлипнув, поцеловала его прямо в открытые остекленевшие глаза.

– Спи, мой хороший, спокойно, – прошептала она, проводя дрожащими пальцами по его волосам. – Спи... Все возвращается на круги своя, все! И они знают это!..

Сумбурное философское изречение, что прошептала она над трупом своего любимого, было понятно лишь ей одной. Как была понятна и жгучая ненависть, охватившая ее, стоило ей выбраться на крыльцо.

Опять! Опять у нее украли счастье! Увели, можно сказать, из-под самого носа. Оно снова просочилось сквозь ее плотно сжатые пальцы, лишив ее очередной надежды на безбедное и безмятежное существование. А у нее столько было планов в отношении Александра! Она вот-вот готова была довериться ему, чтобы призвать его в союзники. В вечные союзники, что скрепляют клятву между собой кровью, любовью и доверием.

Опять не получилось! Опять все рухнуло! Уже в который раз земля ползет у нее из-под ног... Неужели так будет продолжаться вечно?! Неужели это никогда не кончится?! И ей суждено с самого рождения выдергивать из хвоста долбаной Синей Птицы лишь крохотные перышки, вместо того чтобы судорожно вцепиться в этот самый ее хвост?!

Медленно бредя ранним морозным утром по пригородным улочкам их города, Зойка вдруг почувствовала неимоверную усталость. Она отыскала глазами скамейку у одной из калиток. Еле передвигая ноги, дошла до нее и мешком плюхнулась на выкрашенную охрой доску.

Куда теперь?! К кому?! Кому она нужна?! Пусть есть у нее квартира, что само по себе не так уж и мало, учитывая ее возраст и проблемы с жилфондом в их городе. Но в этих стенах ей всегда было душно. Всегда... Гулко, пусто и одиноко.

С Сашей все было бы по-другому. Все! Пусть он прямо и не говорил ей об этом, но она достаточно хорошо успела изучить мужчин, чтобы понять: на горизонте их отношений маячит что-то серьезное и основательное, и оставалось сделать лишь какой-нибудь крохотный шажок, чтобы мираж перестал быть миражом и обрел реальные очертания намечающегося бракосочетания.

Но все опять рухнуло. Теперь уже не будет ни счастья, ни семьи, ни его жарких объятий, ни страстного, пусть порой и порочного, шепота, щекочущего ей ухо.

А ведь все было так стабильно, так основательно! Но стоило лишь ему заикнуться об Эльмире...

Холод, превративший ее в неподвижную, полузамерзшую статую, был ничтожен в сравнении с тем, какой стынью обдало ей сердце при воспоминании о ночном разговоре Александра с его гостем.

Эльмира! Именно ее имя тискалось их похотливыми грубыми языками. Именно она явилась центральной фигурой полуночной беседы двух мужчин. И, видимо, было там сказано что-то еще, раз Александр поплатился за это жизнью. А ведь подруга-то явно была ему симпатична. Эта мысль невольно вновь принесла ей страдание. Но, вспомнив, что человек, который был способен возбуждать в ней низменное чувство ревности, теперь мертв, Зойка отогнала этот собственнический пережиток прочь.

Эльмира! Вот о ком сейчас действительно стоило позаботиться. Если, конечно... она до сих пор жива.

Зойка вскочила со скамейки и, прихрамывая на затекших от холода и долгого сидения ногах, поспешила в сторону центральной автодороги. Может быть, будет какая-нибудь попутка до центра города. Должна быть обязательно! Потому что ей непременно нужно уберечь Эмму от беды и возможной гибели. Неспроста Александр распрощался с жизнью, затеяв разговор о ней, ох, неспроста! Что-то затевается недоброе вокруг нее. Неумолимо сжимается какая-то невидимая петля вокруг ее горла. А посему нужно будет убрать ее из этого чертового города до поры до времени. Вывезти, как бесценный груз, прикасаться к которому она никому не позволит. Никому!..

Глава 16

Как только за Вениамином захлопнулась дверь, Эльмира суетливо забегала по квартире. Пусть он предоставил ей достаточно времени на сборы и посоветовал взять лишь все необходимое, но она к его словам не прислушалась.

Как она может позволить себе находиться рядом с ним энное количество дней в одном и том же свитере и джинсах? По меньшей мере нужно иметь при себе три смены. А обувь! Разве одними ботинками без каблуков и домашними тапками обойтись? Да нет, конечно же! О белье так вообще разговор особый. К черту добротный и практичный хлопок, пусть и произведенный ведущими фирмами мира! Да здравствует легкомысленная лайкра, шифон и шелк, способный взволновать мужчину, вернее, возбудить его воображение!..

Вспомнив об отсутствии каких бы то ни было признаков проявления интереса к ней со стороны Вениамина, девушка поскучнела.

Почему он был так холоден с ней? Его поцелуи... Разве так он должен был целоваться?! Эльмира с горечью вспомнила о последней сцене свидания парня с неизвестной ей темноволосой девушкой.

Раздеваться они начали прямо с порога. Не выключая света, не задергивая штор, хотя для них, возможно, в этом была особая пикантность. Вениамин был в тот момент более чем страстен. Его губы не давали его гостье покоя, заставляя ее извиваться в его руках.

А с ней? Ничего, кроме невесть с чего проснувшейся заботы. Ну да ладно, пусть все идет своим чередом. В этой жизни ничего не случается просто так. Если Вениамин вызвался ей помочь, то и в этом какой-то смысл да есть. И уж если на то пошло, то куда приятнее принять помощь от него, а не от Данилы.

Вспомнив о нем, Эльмира досадливо поморщилась. Почему, интересно, он вызывает в ней такие эмоции? Ведь не урод, не бандит (а если и бандит, то очень вежливый) и на законченного идиота не похож. Суждения порой бывают очень даже здравыми, а вот не лежит к нему душа, и все тут! Вызывает он в ней ощущение брезгливости какой-то непонятной, хотя, казалось бы, – с чего?!

Звонок в дверь вывел ее из задумчивости.

Эльмира сунула очередной предмет своего гардероба в дорожную сумку, застегнула ее на «молнию» и задвинула ногой за кресло. Машинальный жест, продиктованный скорее подсознанием, поскольку впускать в дом никого, кроме Вениамина, она не собиралась. Но, прильнув к глазку и увидев в нем Зойку, она мгновенно распахнула дверь своей квартиры.