Охотники до чужих денежек - Романова Галина Владимировна - Страница 25

Ни на титул дамы его сердца, ни уж тем более на титул секс-символа Зойка не тянула ни под каким видом. Но что-то в ней определенно было. Что-то такое, что заставляло чувствовать себя рядом с ней нужным человеком.

Поняв это, Александр опешил и испугался. Вспышки его гнева, которыми он пытался откреститься от того чувства, что принялось навязчиво нашептывать ему всякие невероятные вещи, были своего рода протестом его запаниковавшей души. Он искренне надеялся на то, что Зойка не выдержит и уйдет, оставив его один на один с его сомнениями, страхами и подозрениями. Но Зойка оказалась дамой упертой и терпеливой. Она с поразительной покорностью сносила все его выверты, с каждым днем отвоевывая все больше и больше места в его сердце.

Вот и сейчас, возвращаясь домой в полном расстройстве чувств после одного из многих нелицеприятных разговоров с партнером, Саша вдруг почувствовал, что при мысли об этой женщине его словно обдает изнутри какой-то неведомой доселе теплой волной. А при воспоминании о ее борщах, киселях и котлетах, которыми она его без устали потчевала, он и вовсе забыл о неприятностях.

– Сашенька, – проворковала Зойка, стоило ему хлопнуть входной дверью. – Кушать будешь?

– Да, – коротко ответствовал он, намеренно не встречаясь с ней глазами, дабы не дать ей прочесть в них, как приятно ему возвращение в дом, где так уютно и ароматно пахнет пирогами. – Никто не звонил?

Зойка посмотрела на сотовый, оставленный Сашей на подоконнике кухни, и только тут вспомнила, что отключила его с час назад, затеяв возню с тестом. Бледность покрыла ее щеки при мысли о возмездии, которое может последовать за этот с виду совсем безобидный поступок.

– Не-ет, – замотала она головой и попятилась, пытаясь закрыть собой телефон.

– Что, совсем никто? – не поверил он и, обогнув онемевшую враз Зойку, взял сотовый в руки. – Отключила, что ли?

– Прости, Саш, – виновато залопотала она и для убедительности всхлипнула. – Тесто вывалила на стол. Руки все в муке. Думаю, начнет кто звонить, всю трубку вымажу. Прости, пожалуйста. Я не хотела...

Ему вдруг сделалось жаль ее. Он видел, что она напугана. Видел бисеринки пота, мгновенно высыпавшие над верхней губой и которые она тщетно пыталась слизать языком. Он заметил, как она побледнела и сгорбилась, ожидая его оплеух. И на него накатил такой удушающий стыд, какого он, наверное, не испытывал с раннего детства, когда приходилось клянчить деньги у богатых прихожан.

Разве она виновата в том, что ему приходится ее наказывать?! Разве есть ее вина в том, что она является одной из маленьких и второстепенных фигурок в большой шахматной партии, разыгранной большими ребятами?! А ведь никто и никогда не упомянул о ней как о слабой, безвольной бабе. И уж тем более никто ни разу не усомнился в ее умственных способностях. Почему же она тогда не уходит?!

Если она терпит его кулаки, значит, на это есть причина. И Александр понял вдруг, что ему очень сильно хочется, чтобы истинная причина ее долготерпения заключалась в нем самом. Только в нем и ни в чем более...

– Посмотри на меня! – потребовал он, правда, без обычного металлического скрежета в голосе, но все же достаточно строго. – И очки сними!

Зойка сдернула дрожащими пальцами с переносицы очки и растерянно уставилась на Александра.

– Видишь меня? – все еще с заметным рокотом в голосе поинтересовался он.

– Плохо. – Она прищурилась, пытаясь сфокусировать на нем близорукий взгляд, но силуэт расплывался, лишая ее возможности предугадать его действия.

– Зачем ты отключила телефон? – попытался он вернуться к вопросу, который все же следовало обсудить.

– Сашенька, я говорила уже... – Ее глаза наполнились слезами. – Прости...

– Ты мне не врешь?

– Господи, о чем ты?! – Ее руки сами собой ухватились за сердце. – Я для тебя... Саша, я никогда... Господи, как мне сказать?! Ты для меня... Это непередаваемо, понимаешь?! Хотя ты иногда и позволяешь себе... но ты для меня все!

Он видел, что она не врет. Видел, что ее искренность, пусть и излитая так косноязычно, но все же искренность – дается ей не так легко. И это его порадовало. Вот если бы она начала сейчас петь ему дифирамбы, говорить о любви, то он вряд ли бы ей поверил, списав все на ее артистизм или какие другие причины. Но Зойка сейчас была правдива...

– Иди ко мне, – попросил, не потребовал он.

С опаской посмотрев в ту сторону, где он стоял, Зойка медленно пошла ему навстречу.

– Не бойся, не трону, – усовестился он, подстегиваемый ее испугом. – Надо же было так бабу напугать...

Зойка вытянула вперед руки и, ухватившись за его джемпер, тесно прижалась к Александру, задрожав всем телом.

– Ну, ну, детка. – Саша погладил ее по волосам. – Не бойся. Я... больше не трону тебя.

– Правда? – Она подняла к нему бледное лицо, пытаясь поймать близоруким взором выражение его лица. – Почему? То есть я не то хотела сказать... Что способствовало тому, ну... Саша, ну помоги мне!

Он засмеялся, испытав от собственных слов неимоверное облегчение, и потрепал ее по щеке.

Да, он теперь не будет мучить ее и перестанет мучиться сам. Что будет, то и будет. Вряд ли эта женщина стала бы лгать и терпеть подобное, даже ради того, в чем его пытаются убедить...

– Ты будешь кушать? – спросила она, несколько раз судорожно вздохнув и боясь поверить, что буря миновала.

– Конечно, буду, но сначала...

Александр взял из ее рук очки. Аккуратно скрестил дужки и положил очки на подоконник рядом со злополучным сотовым, звонков на который он абсолютно ни от кого не ждал. Затем подхватил Зойку под руку и повел к выходу из кухни.

– Куда же ты? – Она растерянно оглянулась на газовую плиту, на которой громоздились всевозможные кастрюльки и корчики, накрытые чистыми кухонными полотенцами. – Все же остынет!..

– Главное, чтобы я не остыл, детка, – прожурчал он ей многообещающе на ухо. – Главное, чтобы я не остыл...

Глава 14

Эльмира не выходила на улицу уже почти семь дней. Продукты должны были вот-вот закончиться, но заставить себя покинуть квартиру, которую она считала неприступной цитаделью, было выше ее сил. И дело было даже не в том, что она отчаянно трусила, хотя и этот фактор играл немаловажную роль. Просто ей нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать и собраться с силами для того, чтобы жить дальше. А вопрос «как жить?» должны были за нее решить со дня на день. Во всяком случае, она этого ждала и даже, признаться честно, немного на это надеялась. Не жить совсем ей не позволят – это однозначно. Она им еще нужна живой и здоровой. Другой вопрос: устроят ли ее их условия?..

Девушка тяжело вздохнула и в сотый раз за минувшую неделю отодвинула картину с весенним пейзажем в сторону. Все в порядке. Сколько можно проверять, черт возьми? Еще пара дней заточения – и замаячит призрак шизофрении.

Да, одиночество, которое она всего каких-то дней десять назад рассматривала как необходимое состояние для возможной переоценки ценностей, начало ее понемногу угнетать. Зойка – паразитка, не звонит, не показывается. Что с ней? С кем она? Неужели ее банщик настолько значимая фигура, что можно забыть о подруге?!

Эльмира возмущенно фыркнула, вспомнив, что приблизительно по такому же сценарию развивались и все предыдущие романы ее подруги. Недельное, а то и более длительное погружение в нирвану. Затем следовало неминуемое отрезвление. Зойка вваливалась к ней в квартиру. Принималась метаться, скулить, обсуждать своего очередного любовника, сомневаться в возможности своей с ним совместимости и как следствие этого – расставание менее чем через полгода.

Но все же прежде подруга изыскивала возможность звонить ей. Сейчас же телефонный аппарат стоял невостребованным ровно неделю. Чего нельзя было сказать о входной двери. Та подвергалась нашествию назойливых соседей с завидной периодичностью – примерно раз в полтора часа.