Охотники до чужих денежек - Романова Галина Владимировна - Страница 10

Она мечтала уехать туда пораньше с охапкой любимых маминых цветов. Посидеть там на скамеечке. Мысленно поговорить с ними обо всем. Может, даже попросить совета. Ей очень хотелось верить, что они не совсем покинули ее, очень... И когда ей случалось бывать там одной, девушке казалось, что она слышит голоса родителей в шелесте листвы, в шуме ветра, в шорохе дождя...

Но одной ей удавалось выбраться туда нечасто. Все считали своим долгом сопроводить ее. Все были движимы какой-то понятной только им благородной идеей, с ее желаниями они совершенно не считались.

А теперь еще это нелепое мероприятие. Наверняка и Зойка заявилась с намерением провести дипломатические маневры на предмет ее эмоционального настроя...

Подруга вовсю хлопотала, накрывая на стол. В кастрюле булькала вода. На столе уже громоздился нарезанный тонкими ломтиками хлеб. В салатнице пестрел только что сварганенный салат из огурцов, помидоров и зелени. А в центре стола – невиданное дело – высилась бутылка шампанского.

– Проснулась? – обрадовалась непонятно чему Зойка, взяв упаковку пельменей за уголки и высыпая ее содержимое в кастрюлю. – Проходи, не стесняйся.

– Да ты знаешь, я не очень-то... – фыркнула Эльмира, тяжело опускаясь на стул у обеденного стола. – К тому же я не спала, а смотрела телевизор.

– Да? А что там?

– Да так... – неопределенно протянула девушка, поражаясь тому, что даже не помнит, что смотрела, хотя таращилась на экран добрых три часа. – Ерунда одна. А ты, кстати, чего это такая развеселая? Случилось что?

Зойка проигнорировала подозрительный прищур глаз подруги, деловито помешивая пельмени в кастрюле и пробуя воду на предмет солености.

– Зойка, – повелительно окликнула ее Эльмира, почти окончательно утвердившись в своих подозрениях. – А ну посмотри на меня!

Подруга помешкала с минуту. Выключила газ. Разложила пельмени по тарелкам и лишь затем с совершеннейше счастливым видом повернулась к Эльмире.

– Кушать подано! – провозгласила она, старательно пряча глаза за стеклами очков.

– Та-ак! Опять... Кто на этот раз? Программист из холдинговой компании или астронавт с невероятнейшей миссией на Марс? А, поняла! – не переставая кривляться, продолжила Эльмира. – Он – поэт... Или писатель...

– Или писатель, – разулыбалась совсем уж по-глупому Зойка, с грохотом поставив тарелки на стол.

– Что?! Правда?! Писатель?! – От неожиданности Эльмира даже привстала со своего места. – Ты совсем рехнулась или как?!

– Или как! – Подруга совершенно по-идиотски хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

Подумать только – ни тени смущения или угрызения совести. Можно было подумать, что это не она не далее как вчера рыдала на ее плече и проклинала свою несчастную женскую долю.

– Ты – дура! Теперь я понимаю, зачем на столе вино. Но знаешь, за этот тост я выпью до дна. – Тонкие крылья носа Эльмиры затрепетали от еле сдерживаемого чувства ярости. Казалось, еще немного, и она обрушится на подругу с кулаками. – Пьем за таких прекрасных дур, как ты! За Зойку-дуру!..

Эльмира с невиданной прежде силой откупорила бутылку, произведя оглушительный хлопок и не пролив ни капли, чем снискала одобрительный возглас подруги. Разлила игристое вино по фужерам и, искря взглядом, выпила шампанское, повторив еще раз для убедительности:

– За тебя, идиотка!

Зойка, удивив ее непомерно своей неслыханной ранее покладистостью, молча выпила вино, лишь сдавленно пробормотав при этом:

– Будь хотя бы последовательна, дорогая. То за дуру, то за идиотку...

Эльмира оставила ее реплику без ответа, с аппетитом набрасываясь на пельмени. Салат тоже пришелся кстати. Она совершенно забыла, что, кроме утреннего кофе, у нее в желудке не было ничего. Потом, правда, ее затопила волна злости на обнаглевшего донельзя шефа, рискнувшего притиснуть ее к двери своего кабинета и запустить ей руку под юбку. Но после того как она подбросила колено, впившись им тому в пах, желчи этой несколько поубавилось.

– Ты уволена, – просипел ее шеф, обхватив обеими руками свое причинное место. – Сучка!

– Сам козел, – кротко улыбнулась Эльмира в ответ, хватаясь за ручку двери. – Я и сама, кстати, давно хотела уйти. Сил больше нет барахтаться в этой зловонной луже...

– Эй... Где ты? – Зойка водила растопыренной пятерней перед ее глазами, другой рукой пододвигая к ней бутерброды с колбасой (когда только успела настрогать?). – Чего гоняешь?

– Ничего, – тяжело вздохнула Эльмира, хватаясь за колбасу. – Обо мне потом. Давай-ка о твоем писателе поговорим.

– Давай... – Зойка радостно заерзала на стуле, окончательно утвердив Эльмиру во мнении, что у нее определенно что-то случилось с головой.

– Ты понимаешь, что это самая ненадежная, самая нищая и самая капризная подгруппа из всего семейства самцов?

– Ага, понимаю... Хотя насчет нищеты – это вопрос спорный...

– Если все предыдущие персонажи уходили от тебя кто с чем, включая макароны и банку сгущенки, то этот проглотит тебя, идиотка! Ты это понимаешь?! Он уничтожит тебя! Проглотит, перемелет своими писательскими жерновами ненасытными, высосет из тебя весь мозг и выплюнет, опустошив на всю оставшуюся жизнь... Люди творчества, это же...

Эльмира на мгновение замолчала, стараясь перевести дыхание и справиться с негодованием, и Зойка тут же воспользовалась предоставившейся ей паузой.

– Остынь, подруга, – вновь глупо хихикнула она, старательно пережевывая третий по счету бутерброд. – Он – банщик.

– Что?!

– Точнее – массажист. Ну и, попутно...

– Хлещет по задницам... По жирным обрюзгшим задницам местных нуворишей! – перебила ее Эльмира, отчаянно замахав на подругу руками. – Ты еще глупее, чем я думала!

Зойка тут же вскочила со своего места и принялась метаться по кухне-столовой, приводя огромнейшее количество доводов в пользу этой нужной, хотя и не такой почетной профессии.

И чего только не довелось услышать в эти несколько минут бедной подруге! И не понимает-то она в мужчинах ничего. И ровным счетом ничего не смыслит в ремеслах, которые в современном мире котируются ничуть не ниже многих других. И вообще она совсем ничего не знает об отношениях полов, и не ей давать советы...

– Все? – коротко поинтересовалась Эльмира, когда Зойка выдохлась и, с шумом выпустив из себя воздух, опустилась на свое место.

– Все!

– Ладненько... Где ты хоть с ним познакомилась-то, чудо гороховое? Что ты о нем знаешь? Кто его родители, его окружение ближайшее? Кто его друзья? Небось опять иногородний, без жилья и без прописки. Наверняка прильнул к твоему надежному плечу, всплакнул, пожаловался на жену-стерву, которая выставила его с одним чемоданом трусов и носков рваных. Ты и прониклась. Тем более что наверняка массаж был непростым и закончился не через пятнадцать положенных минут, а намного позже...

Зойка угрюмо молчала, скатывая из хлеба шарик и оставляя им на полированной поверхности стола зигзагообразные матовые полосы.

– Все понятно. Разнос пошел по прежней схеме, – обреченно подвела черту под своими словами Эльмира и покачала укоризненно головой. – Все это было уже, Зой. Все это уже было. Пора бы начать разбираться в людях.

– Все не так, – пробурчала подруга, затирая ладонью полосы на столе. – Он местный и с пропиской. Жильем обеспечен, зовет жить вместе с ним...

– Ого, это что-то новенькое! – удивленно присвистнула Эльмира.

– Да, да! Не надо делать таких круглых глаз! И женат он, между прочим, не был. И носки у него не рваные. И ты все это говоришь мне потому, что сама одинока. Никого к себе не подпускаешь...

– Без комментариев, – фыркнула высокомерно Эльмира, старательно держа в секрете свою маленькую тайну, которая появилась у нее всего каких-то пару дней назад.

– Вот, вот... Только и слышу!.. Ладно, проехали... Давай лучше завтрашний день обсудим с тобой.

Подруги на время оставили неприятную тему, углубившись в изучение планов на завтра. Оказалось, что Зойке также претит завтрашнее застолье, за версту отдающее неискренностью.