Неверный жених - Макголдрик Мэй - Страница 31

Окно двумя этажами ниже, в музыкальной комнате, было приоткрыто, и сквозь ставни пробивался свет. Джейми с тревогой подумала о том, что будет, если Мэри решит зайти в музыкальную комнату – и обнаружит, что кузины там нет.

Наконец Джейми добралась до карниза. Окно было открыто. Дрожа от волнения, она раздвинула тяжелые занавеси и забралась в комнату.

Спальня Малкольма встретила ее темнотой и гробовым молчанием. Догорали угли в камине. Джейми сделала несколько осторожных шагов и едва не вскрикнула, задев бедром деревянный столик. Протянув руку, она нащупала на столике подсвечник с незажженной свечой.

Постепенно глаза Джейми привыкали к темноте: она разглядела в дальнем конце комнаты огромную кровать, застеленную дамасским покрывалом. Лежит ли кто-нибудь на кровати, она не видела.

Боясь позвать Малкольма, Джейми опустилась на колени перед очагом, чтобы зажечь свечу. В этой молчаливой темноте она чувствовала себя неуверенно, и вся затея стала казаться ей по меньшей мере неумной.

«Что, если Малкольм куда-то ушел?» – думала она. Тогда ее опасное путешествие окажется совершенно бессмысленным.

Джейми встала, держа свечу в руке, – ив этот миг глубокий мужской голос, раздавшийся откуда-то сзади, заставил ее вскрикнуть от ужаса:

– Я ждал тебя раньше.

Джейми повернулась, и пламя ее свечи озарило Малкольма. Шотландец сидел в кресле у окна; сердце Джейми испуганно забилось, когда она сообразила, что только что прошла мимо него и не заметила.

В белой рубахе, расстегнутой на груди, облегающих черных штанах и высоких сапогах Малкольм казался образцом мужской красоты и элегантности. Лицо его было непроницаемо, но чуткий глаз Джейми определил по изгибу губ и сумрачному блеску глаз – Малкольм в гневе. Однако Джейми так тосковала по нему, так мечтала оказаться с ним наедине, что не думала о его настроении. Ее любовь, ее тоска – это все, что сейчас было важно.

– Я думал, ты прибежишь гораздо скорее. – В голосе его слышался вызов, от которого сердце Джейми вспыхнуло болью и надеждой. – Хотя никак не ожидал, что ты решишься лезть по стене.

– Я вылезла из окна музыкальной комнаты…

– Странно, что ты так долго медлила, – продолжал Малкольм, как будто не слыша ее слов, – особенно если учесть, как мало времени осталось до твоего счастливого брака.

– Малкольм, это недоразумение.

– Не надо, – прервал он снова. – Ты не стала бы рисковать жизнью ради пустяков. Кажется, в прошлый раз нам не дали закончить. – Сделав выразительную паузу, он окинул ее с ног до головы многозначительным взглядом.

– Малкольм, я… – Она шагнула к нему.

– Я видел, как ты смотрела на меня. Каждый раз за едой, когда тебе казалось, что я не вижу. Ты не сводила с меня глаз. В твоем взгляде читался голод, но не тот, который насыщается пищей. Я знал, что ты придешь, и знаю, что на уме у тебя не разговоры. Разве не так?

– Я… – Джейми хотела бы солгать, но не могла. Правда была слишком очевидна. Сегодня, наблюдая, как он нашептывает Мэри на ушко какие-то глупости, Джейми едва не сошла с ума. Это ей он должен шептать нежности! Ее должен целовать своими твердыми, чувственными губами! С ней и только с ней должен заниматься любовью!

– Разве не так? Отвечай!

– Так, – прошептала она.

Малкольм молча смотрел на нее: губы его кривились в жестокой усмешке. Как хотел бы он сейчас разглядывать ее холодным взглядом критика, а не глазами влюбленного идиота! Однако, как ни старался, Малкольм не мог забыть, что всего несколько дней назад верил в ее любовь.

Она лгала – все время лгала ему. Таяла в его объятиях, умолчав о том, что на самом деле принадлежит другому. Она – невеста подлеца Эдварда!

Но теперь Малкольм знал правду. Хоть Серрей и предупредил, что не слишком близок с братом и немногое знает о его планах, однако уверил, что свадьба Эдварда и Джейми – дело решенное. Теперь Малкольм понимал, что первая его мысль о Джейми оказалась самой верной. Она – просто грязная шлюха, обманывающая своего жениха. «Вот и хорошо», – думал он с мрачной усмешкой. По крайней мере, теперь он вволю посмеется над своим врагом.

– Сними плащ, – коротко приказал он.

Джейми, сбитая с толку его холодным взглядом и резким тоном, повиновалась беспрекословно.

– Малкольм, я должна все объяснить… – начала она, поворачиваясь к нему. – Что ты делаешь?

Малкольм поднялся и одним движением сорвал с себя рубашку. Он уже совершенно оправился от ран, и резкое движение отозвалось лишь слабой болью в плече. Но сердце его разрывала иная боль. И со временем она становилась только сильнее.

«Что я делаю?» Этот вопрос он задавал себе и сам. Прекрасное бледное лицо Джейми, ее огромные глаза, с таким невинным удивлением смотрящие на него, пронзили его душу, словно удар кинжала. Но Малкольм безжалостно напомнил себе, что вся ее невинность – ловкое притворство. Перед ним – распутная женщина с великолепным телом, роскошным и гибким, с обманчиво беззащитным личиком, лживым сердцем и черной душой.

Но зачем она пришла сюда? Чего она хочет?

Малкольма вдруг охватила злость на себя. И он надеялся пристыдить эту мерзавку тем, что уложит ее к себе в постель? Так она этого и добивается! Нет, он поступит по-другому!

Малкольм отбросил свою рубашку в сторону и грубо схватил Джейми за руку.

– Убирайся!

– Пожалуйста, не надо! – воскликнула она.

– Уходи! Ты мне не нужна!

– Малкольм, подожди! Пожалуйста!

– Нет! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты превратилась в ведьму! В распутную соблазнительницу!

– Это неправда!

– Правда! Но я не стану одним из твоих любовников! – Лицо его застыло, превратившись в маску холодной ярости.

Джейми побледнела как полотно.

– Ты вошла через окно, а уйдешь через дверь, – продолжал он, таща ее за собой. – Посмотрим, как ты объяснишь стражникам свое появление здесь!

Джейми отбивалась, но напрасно: сильные руки Малкольма неумолимо влекли ее к двери.

– Какой сюрприз для будущего мужа! Весь замок будет говорить только о том, как Джейми Макферсон, нареченная Эдварда Говарда, ночами шныряет по чужим спальням! Даже лазит по стенам, рискуя сломать себе шею, только бы провести ночь в объятиях мужчины! – Глаза его метали пламя, все тело содрогалось от гнева. – Впрочем, может быть, для него это и не новость? Твой возлюбленный привык делить тебя с другими, и я напрасно ожидаю от него возмущения? Скорее всего он даже не удивится?

Они были уже у самых дверей.

– Может быть, стражники тоже привыкли к таким зрелищам? – Малкольм грубо тряхнул Джейми за плечо, разорвав на ней платье. – Может быть, им и самим приходилось развлекать тебя долгими ночами?

Он взялся за ручку двери.

– Малкольм, не надо! – взмолилась Джейми. – Пожалуйста, не позорь меня!

Не в силах более сдерживать слезы, она обвила его шею руками и зарылась лицом в мощную грудь.

– Пожалуйста, Малкольм, не делай этого!

Ее рыдания заставили его застыть на месте. Он зажмурился и потряс головой, пытаясь избавиться от непрошеной слабости.

– Малкольм, я люблю тебя! Я никогда не любила никого, кроме тебя! Не унижай меня, Малкольм!

Не выпуская его из объятий, она прижалась губами к его груди, мокрой от слез, и жгучее желание вспыхнуло в чреслах Малкольма.

– Эдвард ничего для меня не значит! – шептала она, прижимаясь горячей щекой к его груди. – Я никогда…

Он схватил ее за волосы и отдернул ее голову назад. Джейми вздрогнула под его пронизывающим взглядом: в нем она уловила голодную страсть, которую Малкольм и не пытался скрыть.

– Никогда, – прорычал он, словно зверь, настигающий добычу, – никогда больше не упоминай при мне его имени!

Заплаканное лицо Джейми просияло радостью: встав на цыпочки, она прильнула к его губам. Малкольм жадно завладел ее нежным ртом: язык его вел себя как жестокий неприятель, ворвавшийся в беззащитную маленькую страну. Но Джейми и не думала сопротивляться: радостно и счастливо она принимала его страсть.