Неверный жених - Макголдрик Мэй - Страница 22

– Помнишь, о чем ты меня просила?

Она кивнула.

– Попроси меня сейчас, Джейми! – страстно взмолился он. – Милая, прекрасная моя Джейми, попроси!

Взгляды их встретились, и молния желания пронзила сгустившийся воздух.

– Малкольм, поцелуй меня!

Губы их встретились. Как цветок, иссохший от засухи, раскрывает лепестки навстречу дождю, впитывает влажные капли и на глазах возвращается к жизни – так и Джейми наслаждалась этим поцелуем. Как долго она этого ждала!

– Милая моя Джейми! – шептал Малкольм, словно в сладостном бреду. – Как я мог отпустить тебя?

Джейми прижалась к нему, стараясь не потревожить его раны.

– Я думала, что потеряла тебя навсегда, – прошептала она. – Может быть, все это сон?

– Нет, не сон.

И они снова слились в поцелуе, не отводя друг от друга влюбленных глаз.

Никогда в жизни Джейми не осмеливалась прикасаться к мужчине так, как сейчас прикасалась к Малкольму. Она гладила его лицо, запускала пальцы в длинные каштановые волосы, робко трогала чувствительную мочку уха. Малкольм не отрывал от нее взгляда, и в глазах его Джейми читала желание и нежность.

Малкольм гладил ее по спине, по бедрам, по ягодицам, сминая легкую ткань платья. Вот рука его скользнула вперед, к груди, и Джейми затаила дыхание.

– Ты совсем взрослая, – хрипло прошептал он. – Как ты хороша! Я не стою тебя, прекрасная женщина.

– Поцелуй меня, Малкольм! – шептала в ответ Джейми. – Поцелуй прекрасную женщину!

Вся кровь шотландца бросилась ему в голову при звуках этого хрипловатого грудного голоса. С безумным рычанием он навалился на нее.

– Я хочу тебя, Джейми! Как я тебя хочу! – И он впился в ее губы требовательным, почти грубым поцелуем.

Жаркий язык его проник сквозь преграду губ и жадно ласкал ее рот. Джейми не могла, да и не хотела противиться: мимолетное смущение ее сменилось жгучей страстью, и она с жаром ответила на дерзкий поцелуй.

Малкольм знал, что это безумие, но остановиться не мог. Джейми выгнула спину, теснее прижимаясь к нему. Малкольм принялся покрывать поцелуями ее подбородок и нежную шею. О, как он ее хотел! Прямо здесь, в этой постели. Неважно, что она не девственница. Это не ее вина. Она считала, что Малкольм навеки потерян для нее; он привел ее в отчаяние, и именно он виновен в ее падении.

Пальцы его медленно заскользили вниз, к теплой округлой груди. Джейми вздрагивала от его прикосновений; из уст ее рвались тихие стоны, наполнявшие Малкольма гордостью.

Сейчас! Еще немного! Они сольются воедино, и Джейми станет его возлюбленной. Ничто на свете не разлучит их: теперь, что бы ни случилось, она будет принадлежать только ему.

Он потянул лиф ее платья вниз, обнажив груди, и прильнул губами к набухшему темно-розовому соску. Джейми застонала, вцепившись ему в волосы, и инстинктивно раздвинула ноги, обхватив ими его бедра.

Джейми сгорала на неведомом ей прежде огне, огне неистовой страсти. Ум ее был в смятении, а тело жаждало большего. Малкольм потянул вверх ее юбку – и у Джейми захватило дыхание. Рука его скользнула ей между ног и нащупала средоточие женственности – все закружилось у Джейми перед глазами, и она всерьез испугалась за свой рассудок.

Он поднял голову и взглянул ей прямо в глаза. Джейми положила ладонь ему на бедра и прижала к себе, чувствуя, как пульсирует под ее рукой то, что сулит неземные наслаждения. Малкольм – считает ее распутницей – ну и пусть! Как не похожа их любовная игра на грубые приставания Эдварда! Нет, Джейми твердо знала: все, что делает Малкольм, – правильно. Это не может быть грехом.

Малкольм глубоко вздохнул – таких чувств он еще не испытывал. Прекраснейшая женщина на свете лежала в его объятиях, и он чувствовал, что умрет, если не овладеет ею немедленно. Больше всего на свете он желал погрузиться в нее, вознести ее к вершинам немыслимого наслаждения и излить в нее семя. Он окинул жадным взглядом ее всю – припухшие губы, отяжелевшие груди, покрасневшие от соприкосновения с его небритыми щеками, – и желание его стало еще больше, хотя это и казалось совершенно невозможным.

– Если ты хочешь остановиться, Джейми, – прохрипел он из последних сил, – скажи об этом сейчас! Потому что потом будет поздно.

Все тело его было напряжено, как струна, а глаза не отрывались от ее лица. Вместо ответа Джейми приоткрыла рот для поцелуя.

С торжествующим стоном, похожим на рычание, Малкольм сорвал с нее одежду.

– Ты не видела свою хозяйку? – послышался сзади встревоженный голос Мэри.

От неожиданности Кадди уронила поднос, который несла в комнату больного: посуда разлетелась вдребезги, еда и питье расплескались по всему коридору. Один из пары стражников, торчавших неподалеку, фыркнул, но поспешил подавить смех, заметив, какой взгляд метнули на него обе женщины.

– Ох, какое несчастье! – громко воскликнула горничная и, опустившись на колени, принялась подбирать то, что еще можно было спасти.

– Кадди! – настойчиво повторила Мэри.

– Придется снова идти на кухню! – расстроенно качала головой горничная. – А все моя неуклюжесть!

– Кадди!!

Горничная выпрямилась и взглянула девушке в лицо.

– Да, госпожа?

– Где мистрис Джейми?

– Где? Гм… – Кадди смущенно обернулась в сторону закрытой двери, заляпанной пролитым темным пивом.

Мэри проследила за ее взглядом.

– Она там, с этим шотландцем? – нетерпеливо спросила она.

– А разве нет, госпожа? – тревожно спросила Кадди и бросила обвиняющий взгляд в сторону стражников. – Мистрис Мэри, я оставила ее здесь.

– Она там одна с мужчиной? – Мэри оглянулась вокруг. Помимо двух стражников у дверей, она заметила еще двух, прохлаждающихся в холле.

– Да что ж тут такого, госпожа?! – воскликнула Кадди, сразу успокоившись. – Бедняга едва способен рукой пошевелить, даром что болтает как здоровый! Мистрис Джейми послала меня на кухню. Я только сходила туда и обратно: она как раз меняла ему повязку на голове. Она, конечно, оставалась с ним наедине, но всего лишь на несколько минут!

Мэри молча подошла к двери и, не постучав, распахнула ее.

Кадди увидела, как Мэри зажала себе рот рукой, сдерживая крик, готовый сорваться с уст. Лицо девушки покрывала смертельная бледность.

Глава 16

Ужасные создания, лишь отдаленно похожие на людей, держали ее за руки и за ноги. Кэтрин пыталась вырваться, но тщетно. Она оказалась в ловушке.

Спереди, сзади, по сторонам – отовсюду скалились отвратительные мертвецы. На телах их, покрытых полуистлевшими лохмотьями, гноились страшные язвы. Кое-где кости насквозь протыкали сине-зеленую кожу. Словно голодные волки, мертвецы пожирали ее черными дырами пустых глазниц. Костлявые руки рвали на ней платье – подвенечное платье, вдруг поняла Кэтрин.

Напрасно она рвалась и металась, ища спасения, – бесплотные руки не отпускали ее. Издалека, словно из другого мира, донесся колокольный звон. Кэтрин хотела закричать, но вонючая полусгнившая ладонь зажала ей рот. Вдруг у ног ее разверзлась пропасть: оттуда медленно поднимался отвратительный огромный мертвец, ужаснее, чем сама Смерть, с набухшим, омерзительно вздутым куском изъязвленного мяса между ног…

Кэтрин села на кровати, в ужасе озираясь, не в силах прийти в себя после страшного сна. На столике у кровати горела свеча; над постелью склонилась темная фигура. Кэтрин уже открыла рот, чтобы закричать, но жесткая ладонь легла ей на губы. В лицо ей смотрели хищные серые глаза Эдварда; в них пылал знакомый похотливый огонек.

– Не узнала? – прошептал он, грубо опрокидывая ее обратно на кровать. Затем провел ладонью по ее лицу, смахивая капельки пота, и сунул руку в вырез рубашки, где виднелись полные груди.

Кэтрин скривила губы.

– Я уже не надеялась, что ты появишься.

– И начала без меня? – спросил он, сбрасывая с нее одеяло.

Кэтрин вскрикнула, когда он, задрав ей рубашку, сунул два пальца в ее влажную щель. Эдвард тут же начал ласкать средоточие ее женственности, и Кэтрин замурлыкала от удовольствия.