Дело антикваров - Карышев Валерий Михайлович - Страница 31

– Да, пришел… Да, здесь… Хорошо, сейчас зайдем…

Я понял, что он говорит обо мне.

– Вот еще какое дело, – продолжил Виталий Николаевич, положив трубку, – звонила руководитель нашей следственной группы, Ирина Георгиевна, она хотела бы с вами переговорить. Пойдемте, тут рядом, в конце коридора…

Я встал и пошел за следователем. Вскоре мы оказались возле двери, которая была последней по коридору. Виталий Николаевич постучал и спросил:

– Ирина Георгиевна, можно?

Получив утвердительный ответ, он обернулся ко мне:

– Проходите. А я вернусь в кабинет.

Я вошел в кабинет руководителя следственной группы. Взглянув на женщину, которая сидела за столом, остолбенел. Передо мной была Ирина Комарова – блондинка с голубыми глазами… Вот это поворот!

– Ну что же вы, господин адвокат, встали на пороге? – спросила Ирина. – Проходите, пожалуйста!

Я молча подошел к ней.

– Садитесь, пожалуйста! – официальным тоном продолжила Ирина. – Давайте знакомиться. Меня зовут Ирина Георгиевна Комарова. – Она подняла глаза к потолку, давая мне понять, что ее могут прослушивать.

– Очень приятно, Ирина Георгиевна, – включился я в игру.

– Вы в курсе, зачем вас сюда пригласили?

– Да, Виталий Николаевич мне рассказал.

– И что вы думаете по этому поводу? – Ирина опустила глаза.

– Честно говоря, ничего не думаю…

– Может быть, вам следует съездить в изолятор, переговорить с вашей клиенткой?

– С моей бывшей клиенткой, – уточнил я.

– Да, с бывшей…

– Хорошо, я съезжу. Вы допуск мне дадите?

– Конечно. – Ирина подняла трубку телефона: – Виталий, приготовь срочно бумагу начальнику следственного изолятора с просьбой выписать разовый пропуск для господина адвоката к Цветковой. Срочно, понял?

Я в шоковом состоянии сидел на стуле. Ирина тоже опустила глаза, как будто бы читая какие-то документы. Странная ситуация, подумал я. Мы знаем друг друга, мы любовники, а сейчас делаем вид, что едва… Она следователь, а я… Да, ситуация неординарная. Но надо как-то выходить из нее.

– Я, пожалуй, пойду к вашему помощнику… Только я забыл, в каком кабинете он сидит. Вы не проводите меня? – обратился я к Ирине, чтобы иметь возможность выйти из кабинета.

– Конечно, – Ирина поднялась, – пойдемте, я вас провожу.

Как только мы вышли из кабинета, я оглянулся по сторонам и взял ее за руку.

– Ира, что происходит? – спросил я тихо. – Почему ты здесь?

– А почему я не должна быть здесь? – ответила она так же тихо. – Я веду это дело.

– Но раньше ты мне этого не говорила!

– Я же не могла разглашать служебную тайну.

– И что теперь мы будем делать?

– Не знаю, тебе решать. Я к этому делу прикомандирована приказом и, в отличие от тебя, отказаться не могу.

– Ну а мне-то что делать?

– Думай сам. Только помни – если ты возьмешься за это дело, у нас с тобой должны быть сугубо официальные отношения.

– То есть?

– Я все сказала.

– Значит, мы не будем встречаться?

– А как ты себе представляешь наши встречи? На период следствия – не будем.

– А сколько еще будет следствие длиться?

– Очнись, пожалуйста! Мы с тобой сейчас не любовники, а официальные лица. Ты адвокат, я следователь. И мы не можем с тобой быть… Ты подумай и прими решение. – Ирина подвела меня к нужному кабинету.

– Хорошо, я приму решение…

Скоро я покинул здание Следственного комитета. Сев в машину, я стал раздумывать, куда мне ехать – то ли в офис вернуться, то ли сразу поехать в следственный изолятор к Цветковой.

Вскоре я был в Текстильщиках у следственного изолятора № 6, где в основном содержался женский контингент. Подойдя к бюро пропусков, я постучал в окошко.

– Документы у вас есть? – спросила дежурная.

– Конечно, – я протянул ей адвокатское удостоверение с письмом из Следственного комитета. Та молча прочитала его и протянула мне бланк. Закончив заполнять графы листка вызова заключенной Цветковой, я взял листок и пошел в следующую комнату. Там находилась камера хранения, куда необходимо было сдать портфель, мобильный телефон, диктофон и другие личные вещи.

– Что с собой могу взять? – спросил я.

– Блокнот, ручку, – сказал дежурный камеры хранения.

Сначала необходимо было пройти контроль. На входе стояла рамка. Помимо этого, дежурный металлоискателем тщательно провел по моему телу.

Я поднялся на второй этаж и пошел по длинному полутемному коридору, мимо автоматов с кофе и чаем, подошел к окошку, где сидел очередной дежурный по изолятору, и протянул ему листок вызова.

– Вы можете пройти в тридцать второй кабинет, – сказал дежурный, – сейчас ее приведут.

Я подошел к автомату, опустил десять рублей и взял кофе. Выпив его, пошел искать нужный кабинет. Вскоре я попал в небольшую комнатку со стандартным для следственных кабинетов изоляторов набором мебели: небольшой стол и два стула, намертво прикрепленные к полу металлическими скобами. С правой стороны стояла вешалка, куда я и повесил свою дубленку. Повернувшись к окну, заметил, что расположено оно значительно выше человеческого роста, поэтому, куда оно выходит, не было видно. На потолке – лампа дневного света, датчик пожарной сигнализации и еще какое-то стеклышко, наверное видеокамера. Все следственные кабинеты просматриваются, а некоторые и прослушиваются.

Осмотрев кабинет, я уселся за стол и взглянул на часы. Было около трех часов. Минут через двадцать дверь кабинета открылась, и конвоир ввел Светлану Васильевну. Она была одета в розовый спортивный костюм, выглядела очень похудевшей и уставшей. Увидев меня, улыбнулась.

– Вот видите, где мы с вами снова встретились! Я такой встречи совсем не ожидала…

– Честно говоря, мне эта встреча не доставляет большого удовольствия, – ответил я.

Светлана Васильевна, обратившись ко мне по имени-отчеству, сказала:

– Я очень вас прошу… Я долго думала – только вы можете меня спасти! Я хочу извиниться за тот мой поступок и за то недоразумение… Поймите, я потеряла все, что накопила тяжелым трудом, и мне показалось, что…

– Ладно, – махнул я рукой, – что вспоминать прошлое! Сейчас ситуация неординарная. Я не могу сказать, что горю желанием вас защищать.