Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 74

– Тогда насладимся! – предложил Козма, поднимая кубок.

– Скажи мне, рыцарь! – сказал Ярукташ, ставя пустую чашу на стол. – Ты ведь зазвал меня к себе вовсе не затем, чтоб угостить чудным вином. Я благодарен тебе за честь, но не стоит тайным заботам портить вкус благородного напитка. Говори!

– Когда в Масличном ущелье ты просил о моем покровительстве, то обещал познакомить с местными нравами и обычаями. Хоть ты уже не пленник…

– Тебе нужен совет?

– Почему Саладин не уходит?

– Сахель подумает, что султан испугался. Поэтому Саладин будет стоять под стенами.

– Как долго?

– Пока мамлюки не заропщут. Тогда султан сделает вид, что прислушался к голосу воинов, которые голодают, оборваны, истомились. И Сахель по-прежнему будет считать Саладина бесстрашным.

– Сколько времени понадобится, чтоб мамлюки возроптали?

– Месяц, два… Если раисы султана проявят расторопность и войско правоверных будет хорошо снабжаться продовольствием, Саладин сможет простоять здесь два месяца.

– Зачем так долго?

– Куда султану спешить? За два месяца может случиться всякое. Осажденные, испугавшись настойчивости врага, сдадутся, или перебежчик выдаст врагу слабое место замка… Сидеть в осаде тяжелее, чем приступать с набегом. Из-под стен уйти можно всегда, пути свободны… Саладин умен, отважен и умеет ждать. Он великий воин!

– Два месяца… – вздохнул Козма. – Долго.

– Ты сам виноват, рыцарь, что султан остался.

– Я?

– Ты потребовал поразить громом только щиты с лестницами, хотя я советовал не жалеть врагов. Ничто так не впечатляет воина, как вид разорванного на куски товарища. Никто из мамлюков не погиб у стен, теперь они станут думать, что гром многобожников не страшен людям. Их станут убеждать на новый приступ…

– Мы отобьем его, как и первый.

– Кто знает…

– Почему ты не возразил мне твердо на военном совете?

– Я прежде не видел ваш гром.

– Ты умен и опытен, я сожалею, что ранее не советовался с тобой, – вздохнул Козма. – Это моя вина.

– Не терзайся, рыцарь! – улыбнулся польщенный Ярукташ. – Все мы ошибаемся, даже Саладин. Месяц или два, какая разница? Они пройдут быстро, и ты сможешь уехать.

– Что станет с Азни?

– Саладин вернется и заберет его. Без защитников замок обречен.

– Тебе не жалко? Отличный замок с источником, практически неприступный. Богатое баронство, которое приносит сорок тысяч безантов в год…

– Не понимаю тебя, рыцарь! – насторожено сказал Ярукташ.

– Саладин сказал: принадлежи Азни правоверному, он сделает его эмиром. А я с товарищами смогу беспрепятственно уехать. Немедленно.

– Что ты ответил? – спросил евнух, напрягаясь.

– Ничего. Я подумал…

– Что?!

– Знаю одного правоверного в замке: умного, толкового, отважного. Он рачительный хозяин и отважный воин. Лучшего эмира для Азни не сыскать.

– Господин!

Ярукташ сполз с лавки и растянулся ничком на полу.

– Встань, черт тебя задери! – закричал Козма. – Я тебе не султан!

– Ты лучше его! – ответил Ярукташ, приподымая голову. – Для Саладина я лишь пыль на его сапогах, а ты не забыл меня.

– Ты еще не эмир!

– Я стану им, если захочешь! Саладин послушает тебя. Он не просто так сказал о правоверном. И это императорское вино…

– Сядь!

Евнух послушался.

– Не все так просто, – сказал Козма успокаиваясь. – Чтобы стать владельцем Азни, нужно жениться на его хозяйке. Евнуху нельзя…

– Пусть это не тревожит тебя, господин. Я не евнух.

Козма удивленно глянул на Ярукташа.

– Понимаю тебя. Ты видел меня в гареме Имада, я выгляжу как мужчина, которого оскопили, причем давно. Но я и в самом деле не евнух. Это было тайна, которую я хранил много лет. Пришло время ее раскрыть.

Козма смотрел недоверчиво. Ярукташ встал и приспустил шаровары.

– Смотри! Ты первый мужчина, который видит это.

– Как тебе удалось? – изумленно спросил Козма.

– Бек, который купил меня, повелел оскопить дерзкого наложника, застигнутого на женской половине, – начал Ярукташ, подвязывая шаровары. – Я был юн, рыцарь, кровь кипела в моих жилах, я не мог устоять при виде женщин… Приказ хозяина вверг меня в ужас, я даже малодушно помышлял убить себя. Но вовремя вспомнил, что лекарь бека тоже армянин…

Меня заточили в башню, чтоб не убежал, а когда лекарь пришел ко мне с инструментами, я отдал ему все мои перстни. Среди них были очень дорогие! Меня ведь не собирались казнить, более того, евнух – большой человек при дворе (а я собирался им стать!), поэтому стражники не отобрали у меня подарки бека. Они пригодились. Кроме того, я обещал лекарю сто безантов, если у него получится. Это большие деньги даже для рыцаря, что говорить о лекаре! Он согласился. В башне, кроме меня, содержалось несколько преступников, которых собирались казнить. Лекарь уговорил бека подождать с моим оскоплением до малой луны – дабы я не истек кровью из-за неблагоприятного положения светила. За это время преступников казнили, у одного из них лекарь отрезал мужское достоинство и предъявил беку, как мое… Да простит Аллах это прегрешение доброму человеку! Мертвому мужчине его достоинство без нужды…

– Вас могли разоблачить!

– Потому лекарь и запросил много. Он дал мне лекарство, предупредив, что от него можно умереть. Но я был молод и не боялся смерти… Я, действительно, едва не умер, пролежав в беспамятстве неделю. Это никого не удивило: оскопление – тяжелая операция, после нее, случается, не выживают… Когда я пришел в себя, то обнаружил, что у меня выпали все волосы на теле…

– Волосы?

– Конечно! Я ведь должен походить на евнуха! У меня росла борода, со временем она стала бы гуще, а кто поверит, что мужчина с такой бородой – евнух? Волосы выпали навсегда, их и сейчас нет. Даже на голове! – евнух стащил чалму, и Козма увидел голый череп с блестящей розовой кожей.

– Ты прямо как Фантомас!

– Кто такой Фантомас?

– Это… Очень хитрый и умный человек в моей земле, герой книг. Ты на него очень похож.

– Благодарю, господин!

– Не стоит. Пусть волосы… Но основное осталось! Могли увидеть…

– Только раздев. Но старый бек, узрев меня безволосым, проникся отвращением и велел не подходить больше к его ложу. Ему нравились мужественные юноши… Возможно, огонь в чреслах бека уже угас, перед оскоплением он не ласкал меня много месяцев… Бек велел мне отправляться в гарем…

– К женщинам?

– Понимаю тебя господин. Я сам боялся такого испытания. Но лекарь научил меня готовить отвар, убивающий похоть. Он сказал, что мне не грозит разоблачение, пока я буду его пить. Если пожелаю вернуть мужскую силу, достаточно перестать заваривать эту траву. Я проверил – так и оказалось. Это был очень хороший лекарь, господин, я благодарен ему до сих пор. Я щедро расплатился с ним, даже дал ему больше оговоренного. После смерти старого бека лекарь уехал в родные земли, где, как я слышал, купил себе хорошее поместье. Он был немолод и хотел насладиться жизнью на старости лет. Да продлит Всевышний его дни!..

– Неужели с той поры никто тебя не видели обнаженным? Те же женщины в гареме?

– Евнухи очень стыдливы, господин, и никогда не разоблачаются перед посторонними, совершая омовение в одиночестве. Они стесняются своего уродства. Мужчины относятся к этому с пониманием, а что до женщин… Они любопытны, но у евнухов нет того, что им интересно…

– А как же Имад?

– Я достался ему по наследству. Он знал меня как евнуха своего отца, ему даже в голову не пришло проверять.

– Ты до сих пор не познал женщины?

– Многих и много раз.

– Как?!.

– Я служил в гареме…

– Там легко попасться! Женщин много, одна из них могла проболтаться…

– Ты прав, господин. Поэтому необходимо одарять своими ласками всех. Никто не станет доносить на саму себя, особенно, если наказание – смерть.

– Ты умудрился со всеми? – Козма захохотал. Ярукташ терпеливо ожидал, когда рыцарь закончит смеяться.