Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 62

Ги снова пустился в приятные воспоминания. После церемонии в церкви, старых и новых рыцарей пригласили за стол. На торжественный ужин это походил мало; весть о предстоящей осаде угнетала застолье. Но Роджер все же не забыл поднять кубок за молодого рыцаря, другие поддержали. Козма в порыве чувств обнял Ги, а Иоаким пожал руку. Жаль, что за столом не было Стеллы – торжество предназначалось для людей благородных. Вот если б она была его женой!

Ги вдруг подумал, что теперь ничто не мешает ему жениться. Рыцарю в отличие от оруженосца не требуется спрашивать согласия сюзерена на брак. Монаху-госпитальеру жениться нельзя, но он не давал монашеского обета. Послушник всегда может уйти из ордена, даже не спросив благословения. С дядей поговорить стоит, но он не станет препятствовать. И наследством не обделит. Роджер – монах, у него нет денег, земель и других бенефиций, коих он мог бы лишить строптивого племянника. Отцовских владений Ги тоже не видать – младший сын в семье. Что ж, рыцарь может пойти на службу графу или барону; ему будут и платить, и уважать. Рыцарь свободен в своих поступках. Кто посмеет укорить его за то, что выбрал в жены простую поселянку? В Леванте это обычное дело. Он попросит отца Лотаря, и тот проведет венчание. Завтра же. Тогда им со Стеллой не придется больше прятаться, ища укрытия от любопытных глаз, баронесса выделит им комнату, где они смогут быть вместе, сколько захотят.

От этой мысли у Ги захватило дух, и он пожалел, что не сможет поделиться ею со Стеллой. Она бы обрадовалась. Ей тоже претит встречаться украдкой, прячась от всех. Они останутся вдвоем…

Ги покраснел и, хотя никто не мог видеть его лица сейчас, смятенно осмотрелся вокруг. Он никогда не спал с женщиной. В Левант приплыл пятнадцати лет, а в замке госпитальеров правила были строги. Если не служба, то учение. Конь, копье, меч, палица, лук, арбалет… Обязательные общие молитвы несколько раз в день. Порою, он еле добредал до казармы от усталости. Но все равно ночами ему грезилось всякое; он просыпался в сладкой истоме, ощущая липкую влагу на нижней рубашке. Днем ночные видения представлялись постыдными, и строгий отец-монах, после робкого признания Ги в грехе, назначал ему пятьдесят раз прочесть "Аве Мария" и пятьдесят раз "Патер ностер". Монах отмеривал епитимью равнодушно – судя по всему, не один Ги каялся в тайном сладострастии. С тех пор как Ги увидел Стеллу обнаженной на стене башни, она постоянно являлась ему в снах. Но днем на Ги нападала робость. Он не знал, что нужно говорить и что делать, чтобы получить от девушки то, грезилось ночью. К тому же уединиться по-настоящему у них не случалось – вокруг всегда были люди. Улучив миг, они обычно садились рядом, Стелла клала ему голову на плечо, и он держал ее руку в своей… Это было так сладко, что Ги готов был сидеть так часами! Но столько не получалось: очень скоро за дверью раздавались чьи-то шаги, они испуганно отодвигались друг от друга, в комнату входил слуга или стражник, который при виде парочки гнусно ухмылялся… Хорошо еще, что при этом молчал, видимо, опасаясь гнева Роджера. Самого безрукого оруженосца стражники в грош не ставили…

Тяжелая дверь донжона тихо скрипнула. Ги прислушался. Кто-то тихо поднимался по узкой каменной лестнице. Ги потянул меч из ножен, хотя было ясно – кто-то из своих. Может, Роджер решил проверить часового, а, может, Рено. Тем более стоит встретить их вооруженным. Он не спит!

Шаги на лестнице слышались все ближе, и скоро Ги понял, что это не Роджер – тот всегда ступал, тяжело впечатывая подошвы в камень. Для Рено шаг тоже слишком легок. Сеиф? Туркополы по земле передвигаются кошачьей неслышной походкой. Но что нужно Сеифу на верхней площадке донжона? Ги недоумевал, сжимая потной ладонью рукоять тяжелого меча. Зрение его, привыкшее к темноте, обострилось.

В проеме люка показалась голова в чалме, затем узкие плечи, прикрытые сарацинским халатом. Нежданный гость настороженно осматривался, ища взглядом часового, и никак не мог различить его в темноте.

– Ги? Ты здесь?

От неожиданности юноша выронил меч. Тот зазвенел о камень, сразу выдав местоположение хозяина. Гость повернулся на звук и стал выбираться из люка. Но Ги опередил его: подскочил и что есть сил прижал к себе единственной рукой.

– Стелла!

– Задушишь! – пискнула Стелла (это была она) и, упершись руками в грудь юного рыцаря, высвободилась из объятий.

– Ты!.. Здесь!.. – Ги все еще не мог придти в себя от радости.

– Решила, что тебе скучно одному, – с деланным равнодушием сказала Стелла, и Ги сразу уловил эту неискренность. Она стеснялась. Девушка не должна ходить к мужчине, коли тот не зовет. Но она хотела быть с ним и решилась!

– Почему в сарацинском халате? – спросил Ги, осторожно трогая ее плечо.

– Потому что на мужчину в замке не обратят внимания, а женщину заметят сразу. Я достала из сундука сарацинский наряд, что когда-то велел мне дать Роджер, и надела.

– Умница!

Ги снова обнял Стеллу, только в этот раз бережно. Она послушно приникла к его груди. Он стал неловко целовать ее лицо, тычась губами, то в щеку, то в нос. Стелла вдруг засмеялась:

– Щекотно!

Ги обиженно отодвинулся.

– Здесь есть, где сесть? – как ни в чем ни бывало спросила Стелла.

– В углу мешки с шерстью. Роджер велел набить соломой, чтоб было на чем спать в случае осады, но слуги поленились – взяли на складе шерсть, что настригли с овец и занесли наверх.

Ги отвел Стеллу к мешкам, где они оба уютно устроились. Он бережно обнял ее за талию, а Стелла привычно уложила голову на плечо. Но тут же подняла.

– Жестко! – пожаловалась капризно.

– Стальной наплечник под сюрко, – смущенно пояснил Ги. – Я кольчугу надел.

– Сразу почувствовала! – засмеялась Стелла. – Когда ты сгреб меня у люка.

– Надо снять! – заторопился Ги, вставая.

Стелла помогла ему расстегнуть тяжелый пояс с пустыми ножнами, снять сюрко, затем на ощупь, медленно стала стаскивать кольчугу.

– С кем ты собрался воевать? – спросила, хмыкнув.

– Саладина караулю! – залился краской Ги. Хорошо, что в этой темени она не видела его лица!

– Саладин будет завтра, – вздохнула Стелла. – Или послезавтра. Хорошо бы совсем не пришел.

– Боишься?

– Все боятся.

Кольчуга глухо звякнула о каменный пол, и Ги машинально стал расстегивать гобиссон.

– Холодно не будет? – насмешливо спросила Стелла.

Ги смутился и опустил руку.

– Снимай, раз начал! – сказала девушка, помогая ему стащить тяжелую стеганую куртку.

Оставшись в одном полукафтанье, Ги снова обнял Стеллу и стал нежно целовать. Девушка не сопротивлялась. В голове молодого рыцаря вдруг замутилось, и он еле удержался от желания грубо прижать к себе любимую.

– Хорошо, что ты пришла! – сказал он, отстраняясь.

– Хотела поговорить с тобой после службы в церкви, но ты ушел на ужин, а потом – в донжон.

– О чем поговорить?

– Ну… – помедлила Стелла. – О разном. Ты теперь рыцарь. Можешь найти невесту богатую и благородную…

– Не хочу никого искать! – сердито сказал Ги, вновь обнимая ее. – У меня есть ты!

– Простая поселянка, сирота… Что скажет твой отец?

– Я собираюсь жениться на тебе, а не на нем! Рыцарю в этом никто не указ. Завтра же велю отцу Лотарю обвенчать нас!

– Правда? – радостно воскликнула Стелла.

Ги вместо ответа склонился и нашел ее губы. Она ответила на поцелуй – неумело, но сильно. Голова у Ги вновь закружилась, и он стал страстно целовать ее лицо и шею. Застегнутый халат Стеллы мешал ему, и Ги неумело завозился с пуговицами одной рукой.

– Я сама!

Стелла быстро сняла халат, затем стащила через голову рубаху, оставшись в одних шароварах. Ги осторожно коснулся ее груди, она оказалась гладкой и упругой. Склонившись, он поцеловал одну грудку, затем другую, потом, движимый неведомым чувством приник к маленькому соску и принялся нежно ласкать его кончиком языка. Стелла тяжело задышала и, запустив руки в его кудри, стала страстно перебирать их. Ги гладил ее по обнаженной спине, затем рука его скользнула ниже и проникла под поясок шаровар. Кожа на ягодицах ее была нежной и прохладной. Ги стал гладить их. Стелла внезапно со всей силы прижала его к себе. И отстранилась…