Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 50

– Я Али, сотник эмира Асколона, – сердито сказал сарацин. – Все, что упало с неба на земли эмира, принадлежит ему.

– Это моя земля, я купил ее у законного владельца, – ответил Иванов. – Все, что падает на эту землю, принадлежит мне по древнему праву. Скажи это эмиру.

Али смешался.

– Мы не раз видели в Аскалоне эту странную птицу, – сказал он, нахмурясь. – Она всегда появляется с этой стороны и возвращается сюда же. Птица странно гудит, не машет крыльями, спина у нее красная, как кровь, а брюхо будто сделано из серебра. Многобожники говорят, что это крест, посланных их богами как знамение. Эти разговоры смущают правоверных. Эмир считает, что это все козни многобожников, которые посылают птицу, мстя нам за потерянные города. Мне велено найти злоумышленников и доставить к эмиру. Ты говоришь, что птица твоя. Может, ты посылаешь ее в небо? Тебе придется поехать со мной.

– Я не поеду с тобой, сотник Али, – улыбнулся Иванов.

– Я велю привести тебя силой.

– Не получится!

Полковник привстал на стременах, заглядывая за спину сарацину. Али невольно обернулся и сдавленно вскрикнул. Из ворот поместья вылетел конный отряд. На поле он лихо развернулся в лаву и с копьями наперевес помчался на врага. Сарацины смешались, завертелись, не зная, продолжать ли им угрожать копьями двум наглым франкам или обратить их против более грозного противника. Али, наконец, пришел в себя и прокричал команду – сарацины стали разворачиваться лицом к поместью. Воспользовавшись суматохой, Иванов и Колбин выскочили из окружения и поскакали к своим. На середине поля они соединились и уже вместе двинулись на обидчиков.

Всадник в малиновом халате, возглавлявший атаку, поднял вверх копье с вымпелом, и конный строй лавы сдвоился. Передняя шеренга осталась с копьями наперевес, вторая натянула луки. Конные лучники следовали за передней шеренгой, чуть поотстав и целясь в разрывы между спинами копейщиков. В двух лошадиных прыжках от противника воины разом осадили коней. Полковник Иванов выехал вперед.

– Сотник Али! Я беру в плен тебя и твоих воинов!

– Мы будем сражаться! – крикнул Али, обнажая кривой меч.

– У меня лучников по одному на твоего воина и столько же копейщиков. Если кто из вас пошевелится, то получит стрелу в горло. Копейщики добьют раненых. Зачем вам бесславная смерть?

– Эмир отомстит за нас.

– Ты этого не увидишь.

– Мы не будем сдаваться, франк! Я знаю, как вы обращаетесь с пленными. Ты бросишь нас в подвал и прикуешь цепью к стене. Мы будем голодать и мерзнуть. Потом ты продашь нас на галеры пиратам, где мы и умрем. Лучше погибнуть в сражении.

– Мне не нужны пленные, Али! Мне нужно уходить отсюда, а пленные будут мешать. Завтра вы будете свободны и вернетесь в свои дома живыми и здоровыми.

– Когда мы придем в Аскалон, эмир вышлет погоню. Тебя и твоих воинов поймают. Их продадут в рабство, а тебе отрежут голову за то, что посмел восстать против воинов Аллаха, – злорадно сказал Али.

– Когда б я боялся эмира, то не посмел бы на вас напасть, – засмеялся полковник. – Сдавайся, Али! Вам ничего не грозит. Мы отведем вас в подвал, там бочки с вином и соленое мясо. Вы весело проведете ночь, а завтра отправитесь в Аскалон. Это лучше, чем лежать в поле со стрелой в глотке.

Али оглянулся на своих мамлюков. Они слышали речь седого франка, и по лицам воинов было видно, что слова возымели действие. Сотник вздохнул и бросил меч в ножны.

Наемники сноровисто разоружили Али и его мамлюков, связали им руки и пешими погнали к поместью. Колбин командовал впереди, а Иванов и Егорычев в малиновом халате замыкали процессию.

– Мы заметили их с башни, – сказал майор по-русски, сдерживая поводьями горячившегося коня. – Вас предупреждать было поздно, поэтому сыграл тревогу. Как атака? Заметил, как перестроились? Неделю прием отрабатывали!

– Перестроились лихо, – хмуро отозвался Иванов. – Но еще лучше, что мамлюки сдались без боя. Не дай бог сотник Али заупрямился бы! Это тебе не кино, рубить пришлось бы по-настоящему.

– Принес же их черт! – вздохнул майор.

– Не черт! Самолет отследили. Я знал, что это случится, но не ждал, что так быстро. Люди здесь смотрят в небо чаще. Средневековье… Ни проводов, ни самолетов. Только птички летают. И одна из них – с красной спиной. Провалились, как последние дилетанты! Трудно было "шмель" перекрасить?

– Что теперь?

– База спалена, Леша! Уходим!

– Может, подержим мамлюков подольше?

– Что это даст? Их сегодня станут искать, а завтра войско эмира будет здесь. Сворачиваемся! На все не больше часа! Берем продукты, оружие и рации. Катапульту на башне демонтировать!

– Кто выпустит пленных?

– Свои. Те, что будут искать. Еще лучше – напоить их до поросячьего визга. Чтоб очнулись только к утру. Чтоб до полудня, выползали из подвала, похмельные.

– Поручим Колбину! – засмеялся Егорычев. – Такое задание ему в охотку.

– Ты отвезешь самолет, катапульту и компьютеры в пещеру, заберешь с собой Костю. Я с отрядом иду в Азни. Спасибо сотнику Али, что пригнал запасных коней, я как раз собирался купить.

– Почему ты не берешь меня, Игорь? – спросил майор после недолгого молчания.

– Мне нужен надежный человек в пещере. Знающий, опытный, способный в сложную минуту принять правильное решение, прикрыть мой тыл и обеспечить возвращение отряда. Знаешь другую кандидатуру?

Егорычев подумал и покачал головой.

– И вот еще… – добавил Иванов. – Из пещеры станете выходить только ночью, лишь для короткого сеанса связи. В остальное время сидите на своей стороне. Сарацины отследили "шмель", отследят и чужаков. Я не хочу пробиваться к вам через войско…

В приземистое каменное здание поместья Иванов зашел один. Во дворе шла суета, бегали люди: под присмотром Егорычева наемники и офицеры паковали вещи и вьючили лошадей. Полковник включил ноутбук, вставил в считывающее устройство одну из карт, извлеченных Колбиным из самолета-разведчика. Включил программу сканирования изображения, подождал результата и заменил карту. Затем проделал это еще и еще. Лишь на четвертой карте поиск сработал. Иванов включил медленный просмотр и некоторое время внимательно изучал запись. Затем щелкнул клавишей повтора…

Самолет-разведчик делал плавные круги над замком, камера тщательно фиксировала мельчайшие детали оборонительного сооружения. Полковник видел мощные стены на каменистом холме, единственные ворота, защищенные двумя низкими башнями, нависающими по обеим сторонам прохода в замок, высокую, квадратную башню-донжон в центре замкового двора. На стенах стояло несколько стражников, во дворе Азни шла обычная суета: спешили по своим делам слуги, конюхи выводили лошадей, двое сменившихся воинов точили мечи, вращая круглый камень, насаженный на кривую рукоять. И лишь один человек не участвовал в общей суматохе: стоял на площадке правой надвратной башни и внимательно следил за полетом "шмеля".

– Ты видишь нас! – прошептал Иванов. – Но не удивлен.

Полковник пробежался пальцами по клавишам. Картинка на экране монитора застыла, квадратная, белая рамка побежала по диагонали и, захватив лицо человека на башне, увеличилась в размере. Иванов с минуту разглядывал изображение. У человека, попавшего в объектив камеры, было худое изможденное лицо, глубоко запавшие глаза и борода с густой проседью. Он был немолод, но не дряхл; от лица и фигуры старого воина исходила явственно ощущаемая сила. Но Иванова поразило не это. Лицо незнакомца светилось радостью.

– Почему ты улыбаешься? – прошептал полковник. – Чему рад? Несколько дней назад в ущелье ты стоял на коленях рядом с Акимом, закрывшись щитом. Тебя там славно покалечили сарацины, возможно даже, чуть не убили. Ты и сейчас еле стоишь на ногах. Но улыбаешься. Почему?..