Мечта идеальной девчонки - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 16

– Да я даже представить себе не могу этот разговор! – ужаснулась я.

– Ну не монстры же они у тебя! – заметила Рита, но резко сбавила тон, – волнуются, понятно. Родители часто волнуются, они же нас любят. Тем более, что у тебя мама такая… эмоциональная. Но, я думаю, при желании общий язык с ней найти можно.

Я впервые не согласилась с Ритой:

– Вот вы все говорите, что с родителями можно найти общий язык. Андрей утверждал, что его мама классная, ты со своим папой в прекрасных отношениях. А я никогда не могла просто поговорить с мамой! Представь – никогда! Я даже не знаю, с чего начать!

Тут Рита что-то вспомнила и усмехнулась:

– Знаешь, когда мне надо чего-нибудь добиться от своих, я прихожу домой после школы, все быстренько убираю, делаю уроки, готовлю еду. В общем, все, чтоб родителям понравилось. А потом, когда мама приходит или папа, я зову их на кухню, наливаю свежего чаю и завожу разговор. Начинаю издалека, но постепенно перехожу к главному. Правда, они уже знают все мои уловки и требуют, чтоб я сразу кололась. Но для твоих-то это в новинку будет. Так что, это вполне подходящий способ начать разговор. Но запомни: будь настойчива! Не отступай от своего, доказывай.

– Что доказывать-то? – с тоской спросила я.

– Как что? – возмутилась Рита – у тебя нет друзей, ты оторвана от жизни. Ты совершенно не адаптирована к ней, плохо ориентируешься. Ты что, всю жизнь собираешься провести возле маминой юбки?

– Нет…

– Так в чем дело? – настаивала Рита, – как ты думаешь жить дальше?

Я готова была разрыдаться. Но сдерживалась изо всех сил, боялась взрослых.

Рита неожиданно взяла меня за руку, сжала ее и произнесла вполголоса:

– Ну, прости меня, я, наверное, что-то не то говорю.

– Ты все правильно говоришь. Это я такая трусиха.

– Знаешь, – Рита тихонько засмеялась, – однажды зимой мама увидела меня без шапки. А было очень холодно. Причем она утверждала, что я была без шапки, а я, хоть убей, была уверена, что шапку не снимала. В итоге, к вечеру вся наша семья поссорилась. И папа принял суровое решение – не пускать меня гулять. Понятно, что сгоряча. Представь, пришел человек домой с работы, а тут такой гвалт стоит.

Я надулась, но ни слова не сказала. Сидела дома неделю, вторую. Мама уже переживать начала, потому что мы с отцом не разговаривали. Такая мучительная ситуация была, просто ужас! Ну, я и позвонила одной женщине, матери моего друга, пожаловалась.

– Ты позвонила взрослой тетке?! – ужаснулась я.

– Да, а что тут такого, – удивилась Рита, она пожала плечами, – если хочешь знать, я вообще часто ей звоню. Это же здорово, обсудить с взрослым человеком свою проблему! Они знают гораздо больше нас. Я ведь с нормальной женщиной общаюсь, а не с какой-нибудь кикиморой, помешанной на правилах… Ой, извини, – Рита запнулась.

– Ничего, – вздохнула я. – И что тебе посоветовала твоя взрослая знакомая?

– Она-то мне и посоветовала поговорить с родителями. То есть собраться вечером и спокойно все обсудить. Я тоже боялась. Но, знаешь, что она мне сказала: «Папа переживает так же, как и ты. Кто-то из вас должен сделать первый шаг, вот и сделай его». Понимаешь?

Я кивнула, правда, не очень уверенно, и спросила:

– И что ты сделала?

Рита заулыбалась:

– Поговорила, конечно.

Я даже задохнулась от любопытства:

– Тебя послушали?

– Ну, не все так сразу. Сначала мы просто обсудили историю с шапкой, которая все-таки была, потом выяснили, за что меня наказали. Понятно, не за шапку, а за скандал. Короче говоря, мы просто постарались понять друг друга.

– А потом? – не утерпела я.

– Потом вообще смешно было. Мои друзья написали плакат: «Свободу Маргаритке» и явились с ним под наши окна. Папа выглянул и позвал всех к нам домой. Сказал: «Не пугайте соседей, нам с ними еще жить».

– О-о-о! Как замечательно! – я откровенно ей завидовала. Но где я возьму таких друзей, которые напишут плакат и станут требовать моей свободы? И даже если такие появятся, мама просто милицию вызовет.

– Во-первых, ты преувеличиваешь, – остановила меня Рита, – а, во-вторых, я не призываю тебя делать все точно так же. – Она снова засмеялась, – конечно, если друзья с плакатом появятся под твоими окнами неожиданно, то твоя мама точно милицию вызовет. Надо постепенно приучать ее к тому, что ты взрослая.

Постепенно. Да, работы мне предстоит… Я посмотрела на улыбающуюся Риту и подумала: какая же она счастливая! Смогу ли так? Получится ли? Я совершенно не умею разговаривать со взрослыми.

– Да не бойся! Чего ты боишься? Начни с кого-то одного. Начни с Жени, она ведь твоя тетя?

– Да.

– Вот и заведи себе союзника.

Я с сожалением посмотрела на Женю. У меня оставалось не так уж много времени.

У отца Риты в Ярославле были какие-то дела. Рита должна была остаться у родственников. Татьяна тоже с кем-то встречалась. В общем, все, кроме нас с Женей, были при деле. Поэтому Женя предложила:

– Высадите нас у Ярославского кремля. Мы погуляем. Потом, когда закончите, подберите нас.

Мы распрощались с Ритой как самые лучшие подружки. Фургон уехал, и мы с Женей остались у белой стены.

Стал накрапывать мелкий противный дождик. Женю это не испугало, она раскрыла зонт и повела меня к массивным воротам. Но здесь мы столкнулись с табличкой, которая сообщала, что доступ в кремль на сегодня уже прекращен. Мы опоздали.

– Ну ничего, просто погуляем, – подбодрила меня моя тетя.

И мы часа полтора гуляли под дождем. Прыгали через лужи, прятались в подъездах. Я все хотела начать разговор, но никак не могла придумать первую фразу.

Перебрав в голове с десяток вариантов, я неожиданно для самой себя попросила:

– Можно, я останусь у тебя еще на несколько дней?

Женя растерялась:

– Давай зайдем куда-нибудь, выпьем чаю, – предложила она.

Мы нашли кафе, где, кроме нас, посетителей не было. Сели за столик. Женя долго помешивала чай, а я ждала.

– Почему ты хочешь остаться? – наконец, спросила она.

Она выжидательно посмотрела на меня, а я промолчала, потому что не знала ответа.

– Я спросила не потому, что хочу поскорее от тебя избавиться, а потому, что я в данный момент несу за тебя ответственность, ты ведь понимаешь?

Я кивнула.

– Поэтому я должна знать, что говорить твоей маме. Ты ведь не хочешь, чтоб я снова выкручивалась и врала?

О, я хотела! Если бы Женя как-нибудь уговорила маму! Да пусть скажет ей все, что хочет, только бы остаться! Вслух я этого не произнесла.

– Что, дома все так плохо? – спросила Женя.

Я опустила голову.

– Ну, не вешай нос, – она протянула руку и коснулась моего плеча. – Постарайся понять маму. Она тебя любит, боится за тебя. И… у нее это получается чрезмерно.

– Я понимаю… Но мне бывает так тяжело!

– Ты уже взрослая, – сказала Женя. – Пора учиться решать свои проблемы.

Я вздрогнула от этого слова «взрослая». Я-то считала, что взрослые, они совсем другие. Себя к ним я не относила, даже противопоставляла. Внезапно до меня дошло, что я, действительно, ничуть не отличаюсь от них. Я давно перестала быть маленькой девочкой. Я и ростом почти с отца. Но при этом, кто я такая? Что могу, что знаю, к чему стремлюсь? Получается, что единственное мое желание, чтоб меня оставили в покое и разрешили гулять с друзьями.

Я сказала об этом Жене.

– Тоже немало, – заметила она, – человеку необходимо как состояние покоя, так и друзья, близкие люди.

Нас перебил телефонный звонок.

– Привет, Вика, – сказала Женя в трубку.

Потом она сообщила маме, что мы в Ярославле, только что осмотрели местный кремль и скоро поедем в Москву.

– Она просто преследует меня! – пожаловалась я, – я телефон из-за этого отключаю.

– Это понятно, – устало согласилась Женя, – но я не могу отключить телефон. То есть я, в отличие от тебя, не снимаю с себя ответственности.

Мне стало стыдно и грустно.

– Что же делать?