Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1 - Перумов Ник - Страница 53

Интерлюдия 3

Тёмная Дорога

...Клара Хюммель, боевой маг по найму, остриём рубиновой шпаги провела по снегу последний росчерк. Пентаграмма вышла на славу. Пожалуй, последний раз ей удавалось достичь подобной точности только на выпускном экзамене – даже Игнациус долго качал тогда головой, глядя на идеальные углы, хорды и сопряжения сложнейшей магической фигуры.

Да, Игнациус... Тогда он был другом, а не врагом. Впрочем, другом ли? Кто мог похвастаться, что до конца понимал великого волшебника, видевшего десятки веков?..

Клара тряхнула головой и запретила себе об этом думать.

Ну вот, наконец-то всё. На самом деле всё. Вздохнув, Клара распрямилась, пряча в ножны шпагу. Рубины на эфесе светились подозрительно ярко, но надобности в этом предостережении уже никакой не бы-ло: волшебница и сама чувствовала, сколько недобрых взглядов следит сейчас за ней и её маленьким отрядом. Взглядов, разумеется, нечеловеческих и видящих всё, само собою, посредством магии.

Райна застыла рядом, меч в твёрдой руке Девы Битвы медленно двигался, остриё, в свою очередь, чертило какие-то замысловатые фигуры в воздухе – подобно тем, что Клара Хюммель выводила на снегу. Глаза валькирии были полузакрыты, она словно к чему-то прислушивалась – наверное, старалась понять, тут ли эти самые Дальние, о которых она предупредила свою предводительницу.

«Что ж, – подумала Клара, – Дальние, Ближние, Срединные или какие там ещё – неважно. Я дала слово отыскать эти проклятые Мечи, и я это сделаю. Я должна взять их след, и я его возьму, пусть даже для этого мне придётся взломать само небо этого мира!»

Кицум с Тави тоже подобрались поближе и тоже держали наготове оружие. На открытом месте едва ли даже эльф-разведчик смог бы подобраться к ним незамеченным, и надобности в подобных предосторожностях Клара уже не видела. Сейчас они либо взломают небо этого мира и ей откроется след ускользающих Мечей, либо... либо она придумает что-то ещё.

Боевые маги Долины сравнительно редко прибегали к ритуальному колдовству, требующему долгих приготовлений, вычерчивания всевозможных фигур. На поле боя не до того, заклятье должно опережать летящие стрелы и катапультные ядра. Но сейчас иного выхода просто не было, несмотря на то что ритуальная волшба оставляет слишком глубокие следы, которые уже не затереть и не скрыть.

То, что собиралась сделать сейчас Клара, едва ли встретило бы одобрение даже среди её самых верных последователей в Гильдии боевых магов. Устав Гильдии прямо запрещал оставлять «на местах проведения военных кампаний» магические импринты, превосходящие средние способности местных чародеев. Пентаграмма намертво вплавится в плоть Мельина, и кто знает, на какие фокусы окажется она способна, появись рядом какой-нибудь не в меру сообразительный аколит, ну, хоть того же Красного Арка, из которого вышла Сильвия, спорившая – нехотя признавалась сама себе Хюммель – на равных с ней, боевым магом Долины, по определению обязанной быть на три головы выше любого чародея, рождённого в обычных мирах.

Но сейчас Клара не видела другого выхода. Она должна найти Мечи! Должна! Она дала слово, и этим всё сказано. Она не отступит и не повернёт назад. Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость, как говаривали древние, – так вот, пусть погибнет мир, но она выполнит свою часть сделки!

Конечно, Клара думала так в запале. Окажись она вновь дома, в Долине, зашкворчи вновь на плите старый серебряный чайник, проделавший вместе с молодой Кларой не один поход, устройся в кресле напротив, подле пылающего камина, задушевная подруга юности (и зрелости, разумеется) Аглая Стевенхорст – Клара сама первая отбросила бы такие мысли. Но сейчас она действовала словно в непонятной лихорадке – она должна сдержать слово.

Что ужасного произойдёт, если она таки не сдержит слово, она не думала. Гильдия уже отреклась от неё, послушно преклонившись перед волей Архимага Коппера. Откажись она теперь от исполнения столь опрометчиво взятого на себя обещания – никто не посмел бы и пикнуть. Но...

«Слово боевого мага больше его жизни, – молотами стучало в ушах Клары. – Больше его жизни». Так меня воспитали. Такой я стала. И тут уже ничего не поделаешь. Если я поклялась и поставила печать моей Гильдии, то обратно я уже не поверну.

«Даже если это будет угрожать неисчислимыми бедами?» – словно наяву услыхала она старческий голос Архимага и едва не вздрогнула: ей показалось, что Игнациус каким-то непостижимым образом сумел оказаться рядом с ней.

Но нет, запорошенная снегом равнина была пуста и мертва, и никого не было рядом, кроме её маленького отряда, который она обязана привести к успеху – никто и никогда не мог сказать про неё, что боевой маг по найму Клара Хюммель бросила в беде доверившихся ей.

Клара ещё раз вздохнула и с силой вогнала рубиновую шпагу в самую середину пентаграммы.

В тот же миг ей показалось, что весь Мельин вздрогнул от боли. Проведённые Кларой по снегу линии внезапно стали углубляться, наливаться чернотой, словно кто-то щедро плеснул туда чернил из самых лучших берёзовых орешков. Как будто невидимое лезвие резало землю, щели становились всё глубже и глубже – Клара взывала к глубинным силам этого мира, силам, что спали, быть может, с самого рождения мира Мельина.

«Мечи. Мечи. Мечи. Вы видели их, Безымянные, вы ощущали их горячие шаги над собой. Быть может, вы проклинали их в своём нескончаемом сне, вы, Хранители и Основатели. Да, наверняка вы проклинали их, несущих смерть и разрушение тому, что вы привыкли хранить, – уже одним только фактом своего существования. Вы должны были запомнить путь, которым эти проклятые клинки ушли из ваших владений. Покажите же мне дорогу, откройте для меня небо, я пойду следом до самого Дна Миров и даже дальше, если понадобится!»

Никогда не следует обращаться к Хранителям без крайней на то надобности. Разбуженные слепые силы обрушатся на ни в чём не повинных смертных – ураганами, землетрясениями, засухами, штормами и иными бедствиями, среди коих моровое поветрие окажется ещё далеко не самым страшным. И долго, очень долго потом самые лучшие маги несчастного мира будут пытаться подобрать заклинания, дабы умилостивить и утихомирить Хранителей.

Что они такое, эти Хранители, Клара не знала. В каждом мире они были свои. Разумеется, они не имели ничего общего с людьми, многие зачастую лишены были даже тела. Их сон – бытие мира, его спокойствие и безопасность. Разбуди их, достучись до их сознания – и беды не заставят себя ждать.

Вызов Хранителей был из числа потайных, далеко не общеупотребительных заклятий, сохранённых в арсенале Гильдии боевых магов с незапамятных времён, когда сражения, в которых принимали участие члены Гильдии, отличались куда большими и ожесточением, и кровопролитностью.

Трещины разом и углублялись, и суживались – тончайшие разрезы на теле мира, почти как от лекарского скальпеля. Тьма кипела в них, Тьма смотрела вверх тысячами глаз, сейчас пока ещё закрытых, скованных вековечной дремотой. Хранители, древние духи первозданных стихий, вдохнувшие жизнь в мёртвые камни и воды Мельина, медленно откликались на зов чужедальней волшебницы. Не могли не откликнуться – уж слишком могущественно было заклинание, сплетённое в те времена, когда не существовало ещё никакой Долины, когда не наступило ещё время не то что Спасителя или так называемых Новых богов, о которых порой говаривал Игнациус, но и богов Молодых (о которых тоже остались только смутные легенды). То было время Древних, тех самых Древних, загадочных и непонятных, от которых вели свой род волшебники Долины, точнее – от которых вело свой род их несравненное магическое искусство. Древние, согласно сказкам и преданиям, могли зажигать и гасить звёзды по десять раз на дню, выкладывать на небе новые созвездия, менять пути планет, сковывать и расковывать целые миры... Что Древним, повелевавшим непредставимой мощью, какие-то там первозданные духи?