Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1 - Перумов Ник - Страница 14

– Оставим его тут, у Потаённого Камня, – предложил Фесс. – Дождёмся утра, тело я зачарую, чтоб никакая ворона...

– И то верно, – дружно согласились Прадд с гномом.

Ночь прошла без всяких происшествий. С Дикой Охотой, если только эту Нечисть можно было так называть, они покончили. Явившийся призрак навсегда был изгнан из этого мира; оставалось только отдать последний долг погибшему, и можно было идти искать других хозяев угрюмого волшебного леса. Фесс и в самом деле рассчитывал остаться тут на какое-то время – пока не восстановит силы.

О том, кто обращался к нему и что значат эти слова, он думать себе запрещал.

Однако утро – не по-осеннему тёплое, хотя и бессолнечное – принесло новые вести.

Лучи света едва-едва пробились сквозь плотные серые облака, как невдалеке за деревьями Фесс услыхал негромкую и печальную песнь звонкого рога.

– Эльфы! – вскочил на ноги Сугутор. – И где ж это они, паршивцы, прятались всё это время, скажите вы мне на милость?

– Привести себя в порядок! – скомандовал Фесс. – И не надо держать наперевес секиру, Прадд. Мы ведь просим здесь убежища.

– Мэтр дело говорит, – поддакнул Сугутор. Сам гном поспешно спрятал оружие. – Гордые они ведь тут, ох, какие гордые, могут и не понять или понять неправильно. Утыкают стрелами только так, за милую душу, а потом уж разбираться станут.

Орк нехотя повиновался. Правда, клыки его остались вызывающе торчать наружу.

– Чего зубы-то на просушку вывесил? – буркнул гном. – Смотри, как бы не пообламывали.

– Сперва пусть мне шею сломают, тогда только и до клыков доберутся! – возмутился орк. Для его сородичей клыки были и оставались предметом гордости.

– Хватит вам! – оборвал своих вечно препирающихся спутников Фесс. – Вот они. Уже совсем рядом.

Печальный рог запел вновь, на сей раз совсем уже близко. Над чёрной землёй быстро сгущался туман, весь жемчужно-серебристый, словно бы светящийся изнутри; в небе медленно разливалось зеленоватое зарево. Стали видны окружающие поляну деревья, и – о чудо! – они и в самом деле оказались «небеса подпирающими», вершины поднимались высоко-высоко, теряясь в травянистого цвета облаках. Пышные кроны сливались, ветви переплетались, образуя там, наверху, настоящие дороги и тропы. В обхвате эти стволы никак не уступали крепостным башням – спрашивается, когда Фесса обманывали его глаза: сейчас или всё время пути через эльфийский лес?! Нарн изменился, изменился и впрямь по волшебству, словно рог лесных стрелков в один миг заставил сбросить маскарадный костюм – или ж надеть его, кто знает?..

Там, где совсем недавно тянулся зловещий, тьмой залитый овраг, теперь пролегала широкая просека, настоящая дорога. В мягкой изумрудной полутьме мелодично позвякивали колокольцы, над землёй плыли неяркие огоньки, словно факелы в руках идущих. Рог пропел в третий раз, и пелена с глаз Фесса спала окончательно.

К ним приближалась великолепная кавалькада, плавным шагом шли невиданные звери, напоминавшие львов, только гораздо крупнее – с самую большую лошадь. Громадные лапы бесшумно ступали по покрытой опавшими листьями земле, пасти оскалены, белые гривы встопорщены, словно шерсть у разъярённых котов.

Верхом на львах ехали всадники в чёрном и зелёном, гордо неся великолепные копны волос, ничем не уступавшие львиным гривам. Эльфы Нарна совершенно не походили на тех, кого Фесс привык встречать в своей Академии; по крайней мере, ничего похожего на подобные причёски он не видел. Шевелюры доходили до середины спины, а объёмом могли поспорить с копной сена.

Впереди кавалькады бок о бок ехали двое – всадник и всадница, оба с тонкими серебряными цепочками в волосах. Фесс заметил, что никто из них не держал на виду оружия.

– Что ж это получается, – пробормотал Сугутор, – они всё это время где-то рядом были? Смотрели, значит, как мы с энтой Дикой Охотой управимся?!

– Молчи! – коротко пихнул его в бок Прадд.

Всадники спешились. Примерно дюжина других эльфов осталась сзади, не покидая сёдел. Белые львы глухо рычали, мотали головами, шумно, словно напоказ, принюхивались – верно, запах незнакомцев им не слишком нравился. Особенно плотоядно они косились на Прадда, так что орк даже заскрежетал зубами и потянулся к секире; теперь уже настала очередь Сугутора утихомиривать спутника.

Фесс шагнул вперёд, демонстративно опираясь на посох, поклонился. Поношенный, перепачканный грязью плащ волшебника распахнулся, взорам эльфов открылся висящий на поясе некроманта Меч – тот самый, так странно выменянный в придорожной кузнице, на клинке которого запечатлены были неведомые руны. Наследство неизвестного рыцаря-охотника за нечистью (кстати, Даэнур никогда не упоминал о таковых!), казалось, прямо-таки приковало к себе взгляды эльфийки; её спутник, напротив, смотрел Фессу в глаза – спокойно, серьёзно и с некоторым уважением; но в глубине взгляд лесного воителя был холоден, как вечная полярная ночь на Северном Клыке.

– Приветствую, о высокочтимый, – первым, как и положено гостю, произнёс Фесс. – Мы изгнанники, ищем убежища. Мы...

– Я знаю, – сказал эльф. Голос у него оказался неожиданно высоким, почти что женским. – Стража известила меня о вашем появлении, как только вы спустились с Железного Хребта. Я знаю о тебе всё, некромант, и о тебе, зеленокожий, и о тебе, Сугутор-наёмник. И о судьбе Арвеста мне тоже всё известно, как известно и о том, что Наследство Салладорца после стольких лет бездействия наконец-то пробудилось к жизни, на горе всем жившим и живущим. И что жизнь в него вдохнула ваша спутница! – голос эльфа зазвенел. – И потому...

– Нам не будет места в Нарне? – встрял Сугутор. Ноздри его гневно раздувались, брови сошлись над переносицей.

– Я этого не сказал, – покачал головой эльф. – Ты, Сугутор, как известно, давно уже собственной кровью оплатил право тут находиться, – неужели ты думаешь, что мы, эльфы Нарна, вот так просто сделаемся клятвопреступниками?! Но об этом мы поговорим позже. Айлин, что ты скажешь? – предводитель повернулся к своей спутнице.

Всадница долго молчала, переводя взгляд с одного спутника Фесса на другого. Некоторое время она пристально смотрела на разрубленное мёртвое тело Эваллё; губы её при этом сжались в тонкую белую ниточку.

– Они могут остаться, – низким грудным голосом наконец сказала Айлин. – Все, кроме него, – изящная рука с унизанным браслетами запястьем вытянулась в сторону Фесса. – На нём – печать Тьмы. Он её избранник, её орудие и её оружие, о чём он сам, быть может, ещё не догадывается. Эваллё не погиб бы, если б не он.

Рука упала на белую львиную гриву, и зверь немедленно оскалил жуткие клычищи длиной в ладонь взрослого человека.

– Ты слышал слова Айлин? – обратился к Фессу эльф-предводитель. – Твои спутники могут остаться. Они получат все права, убежище, пищу, кров и достойное их мечей дело. Но ты должен покинуть Нарн. Несмотря на то что у нас нашлось бы для тебя работы более чем достаточно и ты ни в чём не знал бы нужды. – В голосе эльфа звучало искреннее сожаление. – Неупокоенных хватает и на наших границах, живущие под нашей защитой жестоко страдают от их набегов. Вторжение Дикой Охоты – тому прямое подтверждение. Но то, что стоит у тебя за спиной... мы не можем позволить твоей силе пребывать в Нарне. Тревоги и беды, что идут по твоим следам, намного страшнее тех, с которыми ты можешь помочь нам справиться.

Фесс криво усмехнулся. Всё понятно. Они все обезумели в этом мире – и эльфы, и люди, и гномы. Те, кого он спасал, теперь гонят его, и в их глазах – ужас, ими самими придуманный; и кто знает, до каких глубин страха добралось их воображение?

Он хотел бы о многом спросить своих визави, застывших на спинах белых львов: о крылатой тени, погубившей Эваллё, о самой Дикой Охоте. Казалось, эльфы сами только и ждали его вопросов – но не для того ли, чтобы ответить ещё одним высокопарным рассуждением на тему Великой Тьмы?