Рабы свободы - Вольнов Сергей - Страница 32

Само собой разумеется, эта рудничная трущоба не была оборудована станцией Такси K°, да и ни о каких удобствах, без которых приличный цивилизованный человек не мыслит своей жизни, и речи не могло быть. Это выяснилось не далее как через пару часов.

С другой стороны, всё познаётся в сравнении. В статистике мультипроходов имеется ещё одна позиция, ПОСЛЕДНЯЯ. Покамест незаполненная. Но однажды, после мириад и мириад «шагов» в другие пункты, какой-нибудь особенно неудачливый суперлузер непременно вообще НИКУДА не пройдёт. Где окажется этот пропащий бедолага – не знает никто. Рассеется на элементарные частицы по всему ничто, или окажется где-то ЗА пределами мультисетей... а может, множественно скопируется и ТОЛПОЙ вышагнет во все пункты?..

К счастью – после устроенного Максом вежливого, но принципиального скандала, – выяснилось, что время ожидания ближайшей оказии, «шага» в искомый проход, лимитировалось в пределах пары часов. Однако это был всего лишь прогноз, а прогнозам полностью доверять не умно.

Более чем. Но степень неточности этого конкретного прогноза на своей шкуре он изведал несколько позже.

Некоторое время он послонялся по комнатам офисного комплекса. Багаж его лежал в соседнем с мультипортом помещении (судьба, суровая к Максу в общем, смилостивилась в частности: чемодан и сумки не распылились атомами по всем пунктам), в пультовой, и Макс туда не возвращался, чтобы не мешать дежурному диспетчеру. В конце концов, не желая торчать в офисе и мозолить очи техникам (они и без того порывались исследовать его на предмет самоощущения; едва отбился), он разыскал люк, над которым светилась надпись «Выход», почему-то красная, будто предупредительная, и без всяких задних мыслей ткнул ограничитель и повернул запорный рычаг замка. В этот момент в коридор выскочил один из техников и удивлённо протянул:

Парень, ты куда-а это?!

Прогуляться. Скоро вернусь, – ответил Макс и шагнул в проём между разомкнувшимися створками овального люка...

Когда человек ожидает одно, а РЕЗКО получает нечто иное – такой удар надо уметь держать. Макс вполне закономерно предвкушал, что окажется в стандартных пространствах для пассажиров, в чём-то вроде зала ожидания, где даже надписи в туалетах везде, во всех мирах, одинаковые. Он собирался выпить в баре чашечку чая, помогающего ему снять напряжение, возникающее при мультипереходе, и неприметно посидеть в каком-нибудь уголке, пока не позовут «на выход»...

Он вышагнул вон (створки моментально схлопнулись за спиной) и очутился прямо в магистральном тоннеле («Хоть бы одна сволочь предупредила!»). Огромная труба по первому впечатлению разительно напоминала декорации к низкопробному сериалу о житье-бытье космических «волков», «червей», «лосей» и прочей межпланетной фауны, ареалом обитания которой служат космобазы, станции и всяческие малые небесные тела.

Грязные забегаловки (в них обожают бить друг другу уродские личины космические «герои»), дешёвая фаст-пища, дешёвое пойло, дешёвая обстановка, дешёвые шлюхи, дешёвые души и совершенно недекоративная грязь.

В пределах видимости всего этого антуража обреталось в несметном изобилии.

К тому же спёртый, по определению искусственный воздух («Ненавижу искусственный воздух!») был пропитан кухонными миазмами. Можно было представить, какие здесь фирменные блюда – при этаком-то ароматце. Короче, вместо того, чтобы «вознестись» в очередной рай для высшей элиты социума, Макс шлёпнулся на самое дно, в жуткую дыру, без элементарных удобств, без забронированного номера и чёрт ещё знает без чего. Без всего. В памяти всплыло словосочетание «без прикрытия». Откуда в ней взялось такое? Наверное, подцепила из полицейских боевиков...

Вдобавок в этом мирке толклась куча «инопланетян» (в поле зрения сразу трое разновидовых существ угодили). Здесь явно не особо чтился сегрегационный кодекс. И чужие преспокойно разгуливали вперемежку с нашими, чего в большинстве миров не увидеть. Без разрешения властей чужие просто так не ходят (летают, плавают, катятся, ползают, прыгают, выворачиваются, скользят и тому подобное). Наученные горьким опытом земляне избегают обострять отношения с другими разумными биовидами (коих насчитывается более дюжины), но ВПЛОТНУЮ не приближаются. Взаимную ксенофобию гораздо полезнее для здоровья не возбуждать ПРОФИЛАКТИЧЕСКИ, чем потом страшной ценой «сбивать» обострение взаимоотношений. (Были прецеденты, ох БИЛИ...) История космической эпохи, за более чем тринадцать веков, чему-то ДА НАУЧИЛА человечество.

Минут пять Макс стоял у закрытого люка пришибленный и растерянный, сам себе напоминая влюблённого, узревшего любимую в интимном обществе лучшего друга. Некоторые прохожие бросали на него взгляды, почему-то сочувственные, некоторые смотрели злорадно, а вообще на него мало кто обращал внимание. Этот мирок жил своей внутренней жизнью и его мало волновал гость извне.

– Херр Емберр? – услышал он вдруг, и страшно удивился тому факту, что в этой дыре возможна человеческая речь, мало того, произнесённая не на интерлинге, а на родном ему языке, пусть и с жутким выговором. – Ви йесь Максотто Ембер?

Оба его имени прозвучали слитно, одним словом. «И в какой дыре её такому произношению выучили, хотелось бы знать...»

Вопрошала его... как бы это помягче выразиться, пожилая леди с типической внешностью профессиональной алкоголички. К тому же бабушка не особо держала за достижения цивилизации такие изобретения, как душ, стиральные аппараты и всевозможные дезодорирующие средства. Её испитое запухшее... э-э, лицо выражало бесконечную, воистину вселенскую мизантропию.

Да... Это я Макс Отто Эмберг. – Он принципиально ответил на интерлинге, решив не признавать за родной язык услышанную жуть.

Ты говоришь по-людски? – на одутловатой физии промелькнуло подобие эмоции. Не ясно, с чего бабка взяла, что Макс не знает интерлинга, и тем паче не ясно, откуда здесь взялась «немецкоговорящая» особь. В чистом виде дой-че-культура сохранилась в считанных по пальцам одной руки пунктах сети...

«А может, „бабка“ и не бабка вовсе, а замаскированная проектором конкурентка?» – вдруг властно завладело им подозрение. И не проверишь ведь... на ощупь и на запах – старое вонючее тело.

Я мало похож на человека? – раздражённо спросил он вслух.

Мультари кликухи дали. – Окончательно перешла на интерлинг (точнее, слэнг на основе интерлинга) неожиданная собеседница. – Я смекнула, дойчеман, значить, а мне наречья всякие ведомы, ихнее тож...

Кто дал? – резко, будто на родном языке, «пролаял» Макс.

Мультари, ясный перец! Кто ж ещё? – обиделась старуха. – Они стукнули, таксико ж мне одной деньжат подкидывает...

«Ничего себе. Вот это сервис. Но откуда в Такси K° могут знать, где я? Флайер меня ждёт в Крахте, а не...»

Странный здесь вокзал, – пробормотал он вслух. – Ни зала ожидания, ни...

Какой-такой вокзал? Ты про что? Никакого вокзала здесь отродясь не было. Дежурным мультарям офиса хватает, они ж грузы в основном туда-сюда гоняют, а сами не тут живут. Людишек транзитных нету. Сюда проходят насовсем. На кой хрен вокзал?

В смысле... – у Макса в горле пересохло, и он судорожно сглотнул, – насовсем?

Не на каникулы ж... Здешняя публика сплошь лишенцы. Без права обратного выхода, значит. Это ты, Максотто, не туда попал. Не зазря мне таксики деньжата кидали, выходит. Доведётся отрабатывать.

Я-а... – у Макса в горле наступила эра великой суши, и говорить было тяжко. – Э-э... я первый случайно вышел... не в ту дверь?

Хе-хе, – по-девчоночьи хихикнула бабка, самый невероятный «таксист» во Вселенной, – самое то! Мультари стукнули, ты вааще сюда припёрся незваным. Глюкавый ты...

Макс промолчал. С тоской оглянулся на створки. Люк выглядел бронированным и неприступным. Теперь понятно, почему местные на него с сочувствием и злорадством смотрят. За своего приняли. Свеженького.

Однако «мультари» беспечны, надо отметить. А вдруг с этой стороны засада постоянная, дожидается открытия люка, и стоит створкам разомкнуться...