Немезида (пер. А. Андреева) - Азимов Айзек - Страница 17

— Значит, ты не можешь сказать, насколько близко к Солнечной системе пройдет Немезида.

— Рассчитать это практически невозможно. Для этого нужно учесть гравитационное поле каждой звезды в радиусе десяти световых лет. А в конце концов малейший неучтенный фактор, отстоящий на два световых года, может привести к таким отклонениям, что результаты окажутся совершенно неверными. Например, расчеты могут показать высокую вероятность прямого столкновения Немезиды с Солнцем, а на самом деле Немезида пройдет вдали от Солнечной системы. Или наоборот.

— Комиссар Питт сказал, что, если люди в Солнечной системе захотят, к тому времени, когда к ним приблизится Немезида, все они могут улететь. Это правда?

— Может быть. Но возможно ли предугадать, что случится через пять тысяч лет? Какие события произойдут за этот срок и на что они повлияют? Можно только надеяться, что всем удастся спастись.

— Даже если их не предупредят, они сами обнаружат приближение Немезиды, — заметила Марлена, чувствуя неловкость из-за того, что ей приходится объяснять матери вещи, понятные любому астроному. — Обязательно обнаружат. Немезида будет все ближе и ближе, и через какое-то время станет ясно, что она приближается к Земле. Тогда они смогут точнее рассчитать ее путь.

— Но к тому времени у них останется намного меньше времени для того, чтобы подготовиться к эвакуации, если она окажется необходимой.

Марлена опустила глаза.

— Мама, не сердись на меня. Мне кажется, ты все равно будешь чувствовать себя несчастной, даже если спасутся все жители Солнечной системы. Тебя беспокоит что-то другое. Пожалуйста, не скрывай от меня.

— Ну хорошо, — согласилась Юджиния. — Мне страшно даже подумать о том, что Земля будет покинута человеком. Даже если все будет в полном порядке, даже если у землян будет достаточно времени для подготовки и эвакуация обойдется без жертв и несчастных случаев, мне не нравится сама мысль о том, что на Земле не останется ни одного человека. Я не хочу, чтобы Земля опустела.

— Но если это неизбежно?

— Тогда пусть будет, что будет. От судьбы не уйдешь, но все равно я не хочу, чтобы на Земле не осталось ни одного человека.

— Тебе жалко Землю? Потому что ты там училась, да?

— На Земле я специализировалась в астрономии. Я не люблю Землю, но дело не в этом. Земля — это прародина человека. Ты понимаешь, о чем я говорю? Я не задумывалась над этим, когда была на Земле, но ведь именно там в течение многих геологических эпох развивалась жизнь. Для меня это не просто слова, здесь заложен глубокий смысл. Я хочу, чтобы жизнь на Земле существовала хотя бы ради прошлого. Мне кажется, я выразилась не совсем понятно…

— Отец был землянином, — заметила Марлена.

— Да, землянином, — Юджиния чуть сжала губы.

— И он вернулся на Землю.

— Да, если верить документам. Наверно, вернулся.

— Тогда я тоже наполовину жительница Земли. Правда?

— Марлена, все мы — земляне, — возразила Юджиния. — Мои прапрабабушка и прапрадедушка всю жизнь прожили на Земле. Моя прабабушка родилась на Земле. Мы все без исключения — потомки землян. И не только люди. На любом поселении любое живое существо — от вируса до дерева — тоже имеет земное происхождение.

— Но только люди знают об этом. И одни помнят лучше, чем другие. Ты иногда вспоминаешь об отце? — Марлена бросила мимолетный взгляд на мать и поморщилась.

— Понятно. Это меня не касается. Примерно так ты хочешь мне ответить.

— Да, примерно так. Но неважно, что я хочу. В конце концов, ты — его дочь и имеешь право знать. Да, изредка я думаю о нем. — Юджиния чуть заметно пожала плечами, потом спросила:

— Марлена, а ты думаешь о нем?

— Мне не о чем думать. Я его не помню. Я никогда не видела даже его голограмм.

— Да, тогда не имело смысла… — Юджиния запнулась.

— Когда я была маленькой, я часто задумывалась, почему одни отцы остались со своими детьми, а другие нет. Я думала, что те, кто остался, любят своих детей, а мой отец не любил меня.

Юджиния внимательно смотрела на дочь.

— Раньше ты мне об этом не говорила.

— Я думала так про себя, и только когда была маленькой. Потом я подросла и поняла, что на самом деле все сложнее.

— Никогда не надо было так думать. Это неправда. Если бы я знала, хотя бы догадывалась, я бы убедила тебя в обратном…

— Мама, ты не любишь вспоминать то время. Я же понимаю.

— Все равно, если бы я знала, о чем ты думаешь, если бы я умела читать мысли, как ты, я бы переубедила тебя. Отец очень любил тебя. Если бы я позволила, он бы взял тебя с собой. Это моя вина, что ты осталась без отца.

— Он виноват тоже. Он мог бы остаться с нами.

— Да, мог бы. Но теперь, спустя много лет, мне кажется, я лучше понимаю его. Ведь я не расставалась с домом — мой дом летел вместе со мной. Даже на расстоянии двух световых лет от Земли я была дома, на Роторе, где я родилась. Другое дело — твой отец. Он родился на Земле; мне кажется, он просто не мог себе представить, что Землю можно покинуть навсегда. Я часто думаю об этом. Должно быть, миллиарды людей точно так же не хотят покидать Землю.

На минуту воцарилось молчание, потом Марлена сказала:

— Интересно, что отец делает сейчас там, на Земле?

— На этот вопрос невозможно ответить. Двадцать триллионов километров — очень большое расстояние, а четырнадцать лет — немалый срок.

— Ты думаешь, он еще жив?

— Даже этого мы не можем знать, — ответила Юджиния. — На Земле жизнь человека может быть очень короткой.

Потом, как бы вдруг вспомнив, что она не одна, Юджиния поправилась:

— Нет, я уверена, что он жив. Когда твой отец ушел, он был совершенно здоров, да и сейчас ему еще нет и пятидесяти. Ты скучаешь без отца, девочка? — мягко спросила она.

Марлена отрицательно покачала головой.

— Как можно скучать по тому, чего у тебя никогда не было? (Но у тебя, мама, он был, подумала она. И тебе его очень не хватает.)

Агент

Глава 15

Как ни странно, Крайлу Фишеру пришлось снова привыкать к Земле. Раньше ему и в голову не могло прийти, что неполные четыре года, проведенные на Роторе, оставят такой глубокий след. Правда, прежде он никогда не покидал Землю на столь долгое время, но всегда был уверен, что для землянина Земля не может стать чужой за такой срок. Снова рядом были бесконечные просторы, далекая линия горизонта, резко очерчивающая небо (а не пропадающая внезапно в тумане, как на Роторе). Здесь были толпы людей, постоянная сила тяжести, дыхание дикой и своенравной атмосферы, жара и холод — все проявления неконтролируемой природы.

Не обязательно испытывать все снова на себе, достаточно просто вспомнить. Даже находясь в своей квартире, Крайл знал, что все это есть за стенами дома, и земная природа овладевала всем его существом, вытесняя все другие мысли. А может быть, дело было еще и в том, что его комната была слишком мала и тесна, а пассивность его положения слишком очевидна. Иногда ему казалось, что он насильно втиснут в эту комнату рукой перенаселенного, пришедшего в упадок мира. Странно, ведь все эти годы на Роторе ему так не хватало Земли, а теперь, когда он снова здесь, он тоскует по Ротору. Неужели он обречен всю жизнь стремиться туда, где его нет?

Зажглась сигнальная лампочка, и Крайл услышал звуковой сигнал. Лампочка мерцала; на Земле постоянно сталкиваешься с чем-нибудь мерцающим или мигающим, тогда как на Роторе все устойчиво, постоянно и даже пугает своей стабильностью.

— Войдите, — негромко произнес Крайл. Тихого голоса оказалось достаточно, чтобы сработал деблокирующий вход механизм. Вошел Гаранд Уайлер (Крайл знал, что это должен быть он) и бросил на хозяина взгляд, полный веселого изумления:

— Ты так и не сдвинулся с места после того, как я ушел?

— Почему же? Я поел. Какое-то время был в ванной.

— Это уже лучше. Значит, ты жив, хотя, глядя на тебя, этого не скажешь. Не можешь забыть Ротор?