Дело очаровательной попрошайки - Гарднер Эрл Стенли - Страница 37

– Труба была в полном порядке.

– А следы инструмента, замеченные вами в тот раз, – похожи ли они на те, которые вы видите в настоящее время?

– Они выглядят совершенно такими же.

– Очень хорошо, я принимаю трубу в качестве вещественного доказательства, – объявил судья.

– Приступайте к перекрестному допросу! – бросил Мошел Мейсону.

Мейсон поднялся и подошел к лейтенанту Трэггу:

– Изучили ли вы отметины, оставленные на металле трубы инструментом, через увеличительное стекло?

– Нет, сэр, поскольку я раздобыл эту трубу как раз перед тем, как отправляться в суд. Я подумал, что в случае необходимости мы можем это проделать на месте.

Лейтенант Трэгг улыбался нежно-нежно.

Мейсон достал из кармана увеличительное стекло, внимательно разглядел через него вмятины от гаечного ключа на трубе, потом передал и трубу, и стекло лейтенанту.

– Прошу вас теперь как следует вглядеться в эти следы, – сказал он.

Лейтенант Трэгг медленно поворачивал трубу под увеличительным стеклом, и вдруг все увидели, как он замер.

– Что-то увидели? – спросил Мейсон.

– Мне кажется, – осторожно ответил Трэгг, – что здесь имеется свидетельство того, что на одной из щек гаечного ключа существует либо раковина, либо зазубрина.

– Так что можно будет опознать тот инструмент, при помощи которого эта труба была отсоединена?

– Пожалуй, – согласился Трэгг.

– В таком случае вы признаете, что проглядели весьма существенную улику?

Трэгг заерзал на месте и довольно невнятно пробурчал, что улика теперь находится перед судом.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон, – у меня все.

– Обвинению нечего добавить, – заявил Мошел.

– Будет ли выступление защиты? – спросил судья Кайл. – Во всяком случае, можно сказать, что дело против обвиняемой в какой-то мере обоснованно.

– Защита будет выступать, – спокойно объявил Перри Мейсон. – В качестве первого свидетеля я вызываю Гораса Шелби.

– Кого? – подпрыгнул на месте Мошел.

– Моим первым свидетелем будет Горас Шелби, – повторил Мейсон.

– С разрешения суда, это является полной неожиданностью для обвинения, – заговорил Мошел. – Могу ли я попросить сделать перерыв на пятнадцать минут? Я намерен доложить о ходе расследования лично окружному прокурору.

– Хорошо, я даю вам эти пятнадцать минут, – согласился судья Кайл, – ибо дело и правда принимает неожиданный поворот.

Когда судья вышел из зала, Мейсон повернулся к Дафнии.

– Дафния, – сказал он, – вам тоже следует приготовиться к неожиданностям. Я не стану вам ничего говорить о том, что последует дальше. Пусть это явится для вас сюрпризом… Они станут следить за вашей реакцией. Пускай все увидят ваше удивление.

– Вы и вправду вызываете сюда дядю Гораса в качестве свидетеля?

Мейсон кивнул.

– Ох, не делайте этого!

– Почему?

– Потому что они его схватят и снова спрячут в тот ужасный санаторий. Они…

– Вы, наверное, считаете меня новичком в подобных делах, Дафния? Я заставил трех врачей-психиатров обследовать мистера Шелби, один из них сделал это вчера поздно вечером, двое других – сегодня утром. Ваш дядя спокойно спал. Он превосходно себя чувствует. Все трое нашли его абсолютно здоровым во всех отношениях, никаких психических отклонений от нормы у него не обнаружено, вы не представляете, как это его обрадовало. Эти врачи-специалисты – звезды в своей области. Самое большее, что может представить Борден Финчли, – это заключение обычного терапевта и того типа, который заведует санаторием. Кстати, им вплотную занялся доктор Олм, и я сильно сомневаюсь, что «Гудвилл» просуществует дольше недели. Ну а мистера Шелби обследовали специалисты и признали его нормальным.

– Господи, до чего же я рада! Вы даже не представляете!

– Вы его любите, да?

– Я его и уважаю, и восхищаюсь им, мистер Мейсон.

– Ну что же, Дафния, мы подождем несколько минут, а потом, как мне кажется, положение начнет меняться к лучшему. Посидите здесь, Дафния, и ни с кем не разговаривайте. Я вернусь через пару минут.

Мейсон двинулся к тому месту, где сидел Пол Дрейк:

– Ну как, твои люди следят за всеми объектами?

Дрейк кивнул.

Мейсон потянулся и зевнул.

– Положим, ты знаешь, что делаешь, Перри.

Мейсон рассмеялся:

– Скажи, у меня уверенный вид?

– Такой, как будто у тебя на руках все четыре туза.

– Это замечательно. В действительности у меня лишь две пары, при помощи которых я рассчитываю сорвать банк.

– И знаешь, Перри, я почти не сомневаюсь, что у тебя это получится!

– Будем надеяться.

Вдруг в зал энергичными шагами вошел Гамильтон Бергер, окружной прокурор, и Мошел сразу же отвел его в сторону.

– Видишь, что я имел в виду? – засмеялся Мейсон. – Мошел позвонил своему шефу, ну и тот сразу же примчался самолично проверить, что здесь творится.

Судья Кайл вернулся на свое место, объявил, что заседание продолжается, и сказал:

– Я вижу, что сам окружной прокурор явился в суд. Вас заинтересовало дело, мистер Бергер?

– Весьма, ваша честь. Я намерен с большим вниманием следить за развитием событий.

– Могу ли я спросить почему?

– Потому что, если обвиняемая не убивала Ральфа Экветера, тогда это сделал Горас Шелби. И я намерен проследить за тем, чтобы все нормы закона были соблюдены и мы не оказались в таком положении, когда мы не сможем привлечь к уголовной ответственности Шелби.

– Очень хорошо, – сказал судья. – Продолжайте, мистер Мейсон. Попросите мистера Шелби подняться на место для свидетелей.

Шелби присягнул, ободряюще улыбнулся Дафнии и приготовился отвечать.

– Одну минуту, ваша честь, – заговорил Гамильтон Бергер. – Прежде всего я должен заявить этому свидетелю, что он подозревается в причастности к убийству – либо как действовавший самостоятельно, либо как соучастник Дафнии Шелби. Я хочу его предупредить, что все сказанное им в дальнейшем может быть использовано против него.

Мейсон поднялся с кресла:

– Ваша честь, я возражаю против этого как против очевидного нарушения норм судебной практики, ибо расцениваю слова окружного прокурора как явную попытку запугать свидетеля защиты настолько, чтобы он отказался от дачи показаний.

– А я, – повысил голос Гамильтон Бергер, – возражаю против того, чтобы этот свидетель давал показания, на том основании, что он не отдает себе отчета в своих действиях, ибо страдает заболеванием, называемым сенильной деменцией.

Мейсон ответил с улыбкой:

– Я бы хотел увидеть логику в действиях окружного прокурора. Если он действительно уверен в недееспособности Гораса Шелби, зачем было его предупреждать о том, что все сказанное им в дальнейшем может быть использовано против него?

Судья Кайл улыбнулся, затем повернулся к свидетелю:

– Суд желает задать вам несколько вопросов, мистер Шелби.

– Да, сэр.

– Вы понимаете, что это зал судебных заседаний?

– Да, сэр.

– И что привело вас сюда?

– Я вызван в качестве свидетеля защиты.

– Вы были объявлены недееспособным судебным решением этого округа?

– Этого я не могу сказать. Меня преследовали жадные родственники, которые без моего ведома давали мне наркотики, отправили в так называемый санаторий вопреки моей воле и даже привязывали ремнями к койке. Мне известно, что суд, вынесший решение об учреждении опеки, позднее поручил врачу-специалисту обследовать мое состояние.

Наступила очередь давать объяснения Перри Мейсону:

– Должен сообщить суду, что доктор Грантланд Олм, которому суд поручил обследовать мистера Шелби, сделал это и признал мистера Шелби совершенно дееспособным и психически здоровым. Двое других известных психиатров также обследовали его и подтвердили заключение доктора Олма, заявив, что мистер Шелби совершенно здоров и в состоянии сам заниматься своими делами: если суд желает, я могу попросить этих врачей подняться на свидетельское место.

Судья Кайл улыбнулся:

– Продолжает ли окружной прокурор настаивать на своем заявлении?