Беглянка - Грэм Хизер - Страница 26

«Вот мы почти дома», – подумал Джаррет.

Он велел убирать паруса и готовиться к швартовке в доках залива Тампа. Да, почти… Теперь придется плыть по реке до самой плантации. Однако сегодня они заночуют здесь, в Тампе. Он познакомит жену со своими друзьями, местными «дикарями» – мужчинами и женщинами, военными и штатскими, которые живут и служат в этом отдаленном форте.

Хотя, конечно, сейчас форт уже не тот, что прежде, когда назывался Брукс; сейчас это город, и в прошлом году ему присвоили имя Тампа.

Впрочем, он не слишком цивилизованный, поскольку остался в основном военной базой. Многие из тех, кого сюда послали, считают, что живут в настоящем аду, и надеются когда-нибудь выбраться из Тампы. Однако немало и таких, кто прикипел к этому городу-форту с чистыми белыми пляжами. Теплый морской бриз дует здесь даже в зимние месяцы. Всего несколько дней в году в Тампе по-настоящему холодно – когда в Пенсаколе и Джэксонвилле выпадает снег. Но это случается крайне редко.

И все-таки это город военных, в основном солдат. За солдатами тянутся, как известно, женщины – одни по любви, другие потому, что военные получают постоянное жалованье от государства. Ни одна армия не обходится без маркитантов, мелких торговцев, и они здесь тоже обосновались – с женами и детьми. Благодаря этому форт Тампа походит на настоящий город, хотя и окруженный высокими бревенчатыми стенами. И внутри, и снаружи вырастают дома, и их все больше и больше. Вдоль домов кое-где уже проложены дощатые тротуары, чтобы женщины не запачкали в грязи свои юбки и платья. Там, где этих мостков еще нет, бедняжкам приходится после дождей шлепать по лужам.

Город ширится, в нем открываются конторы и такие заведения, куда частенько наведываются мужчины, если у них заводятся лишние деньги. В городе много парикмахеров, врачей, дантистов, аптекарей и торговцев. На улицах кудахчут куры, пасутся коровы. А вот верховые лошади принадлежат в основном военным.

– Пока нас не было, город стал еще больше, клянусь. – Роберт не отрываясь смотрел в подзорную трубу. – Ты не находишь, Джаррет?

Тот кивнул и взял у Роберта подзорную трубу. Джаррет всегда волновался, приближаясь к берегам Флориды. Сегодня город казался особенно оживленным. За грубым бревенчатым частоколом передвигались группы военных, солдаты бегали из дома в дом, выполняя распоряжения. Двадцать всадников выехали из форта и помчались куда-то рысью.

Заметив, что, Джаррет насторожился, Роберт спросил:

– Что-то не так?

– Сам знаешь.

Да, оба увидели признаки войны. Войны с индейцами.

Что ж, подтвердились его худшие опасения и недобрые предчувствия. Они мучили Джаррета полтора месяца назад, когда он покидал Флориду. Уже тогда индейцы закупали порох, и Джаррет знал, что Оцеола никогда не забудет, как поступил с ним Уайли Томпсон.

Вообще-то настоящего мира не было и до этого, и никто не ожидал его. Время от времени происходили стычки. Зачинщиками бывали и индейцы, и белые. Двадцать лет назад белые американцы вовлекли в войну часть индейцев и сражались вместе с ними против англичан и их индейских сторонников. Та проклятая война сделала свое дело. Джэксон, развязавший четыре года спустя войну против семинолов, подлил масла в огонь. И хотя он сумел избавить немало северных городов от опасности набегов, многие индейцы, особенно изгнанные со своих мест, затаились в ожидании реванша. Изгнанники, беженцы, они стали более свирепыми и безжалостными.

Но это уже отчасти история. Ситуация резко ухудшилась в конце ноября, вскоре после того, как Джаррет встретился с Оцеолой и двумя его сподвижниками, Аллигатором и Бегущим Медведем. Видимо, уже тогда Оцеола решил, что не простит нанесенного ему оскорбления, и готовился к военным действиям.

И конечно, именно Оцеола стоял за недавним убийством индейского вождя Чарли Эматлы.

Сам Оцеола считал это не убийством, а справедливым возмездием соглашателю, предавшему свой народ. Многие индейские воины изнемогали от голода и, подвергаясь притеснению со стороны белых поселенцев, были убеждены, что Чарли хочет сдаться на милость победителя. Ведь он призывал соплеменников подчиниться белым, теснившим индейцев все дальше и дальше, в самые пустынные места территории, где еще недавно те были полными хозяевами.

И вот в ноябре, после того как Чарли Эматла дал согласие от имени своего народа уйти еще дальше на запад, его убили. Чарли подстерегли, когда он возвращался к себе домой после того, как отвел большой гурт скота на продажу в форт Кинг, смирившись с мыслью, что нужно уходить из центра полуострова на запад, куда велят белые. Некоторые считали это личной местью Оцеолы, другие утверждали, что так решил совет вождей. Ведь тот, кто оставляет свой народ в беде, недостоин жить на этой земле.

По мнению белых, Оцеола был одним из самых непримиримых вождей семинолов. Те, кто лучше знал его, утверждали, что, кроме вражды с Томпсоном, он имел и другие основания ненавидеть белых…

Это началось довольно давно. У Оцеолы были две жены – Утренняя Роса и Закатное Солнце. И вот вторую, индианку с африканской кровью, похитил белый торговец мехами. Похититель отправил юную красавицу на невольничий рынок в Сент-Августин и, продав ее, много заработал. К счастью, женщину удалось выручить, так что Оцеола не успел расправиться с виновниками похищения.

Джаррет знал эту историю не понаслышке: он сам вел переговоры с плантатором, купившим Закатное Солнце.

Когда все окончилось благополучно, администрации территории даже не сообщили о происшедшем, но Джаррет понимал, что Оцеола не оставит это без последствий. Его ничуть не удивило, когда торговец мехами бесследно исчез, отправившись на охоту.

Однако это случилось давно, теперь же оскорбление, нанесенное Оцеоле Томпсоном, а также последовавшее вскоре за этим убийство Чарли Эматлы усилили напряженность.

«Эх, не следовало мне уезжать в Новый Орлеан в такое время!» – подумал Джаррет.

Но что он мог сделать? Чем предотвратить обострение ситуации?

Джаррет снова приник к подзорной трубе. Да, и в городе, и в форте явно ждали скорого нападения.