Аларика - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 11

Я замедлила шаг, проходя мимо храма Лазара. Тайрон тут же обернулся — глаза у него на затылке, что ли?

— Хочешь зайти?

— Да… — я шагнула было к двери и остановилась. — Нет. — Опустила голову, тихо повторив:

— Нет.

Я не могла туда войти. Теперь — только в самом крайнем случае. Только спасая чью-то жизнь — и никак иначе.

Тайрон молча ждал. Я снова оглядела площадь:

— Ты воин… можешь зайти к Игне? Мою молитву он не примет. — И вход в его храм мне тоже заказан. Слишком уж разные наши боги.

— Мою тоже. Но я могу поговорить со жрецом… объяснить. Что ты хочешь попросить?

— Доброго посмертия… Ирвилл, Эгилл, Эльрик, Артур.

Эльф кивнул. Я осталась ждать.

Когда-то Арт поделился секретом — чтобы не зареветь, когда очень хочется, надо задрать голову и посмотреть в небо. Это даже помогало — иногда. Стыдно реветь из-за разбитой коленки. Или из-за соседского мальчишки, забросившего любимую куклу в дупло, где живут осы. Это помогало… я уставилась в небо, смаргивая слезы. Коленку в две минуты залечила мама. Гил с Риком выкурили ос, едва не спалив дерево, но кукла осталась почти невредимой, только платье пришлось отстирывать от сажи. А потом Арт расквасил нос тому мальчишке.

Я торопливо смахнула слезы — незачем плакать на глазах у любопытных прохожих. Да и толку-то в тех слезах — разве они могут хоть что-то вернуть? Ничего не осталось. В храм Лазара не войти, Игне никогда не принимал таких как я, а Люта… женой и матерью мне уже не быть.

Тайрон вышел из ворот храма.

— Жрец понял, в чем дело. Он попросит.

— Спасибо, — прошептала я. — Пойдем.

6

— Государь, мне не нравится твое решение.

Король откинулся в кресле, покрутил в руках только что допитый кубок.

— Сядь, Ритан. И говори.

Советник послушно опустился напротив.

— Сейчас мы знаем, где эта девка. Как только она покинет город — мы ее потеряем. Единственный вариант — разослать описания по всей стране — ибо кто знает, куда ее понесет — но ты не хуже меня знаешь, насколько легко проворонить нужного человека, когда есть только словесное описание. Я считаю, что ее надо взять на воротах и допросить. Ну, или если окажется, что в ближайшее время она никуда не собирается — прочесать город, рынки… в общем, способы давно известны. А дальше действовать исходя из полученных сведений.

Тарилл продолжал играть кубком:

— Девушка — марионетка, это очевидно. Если мы возьмем ее сейчас — кукловода потеряем. И что тогда? Еще один заговор на пустом месте?

— Она назвала имена. Заговор был. Назовет и кукловода.

— Если он ей известен — это раз. А второе — и главное, — король подался вперед, — она не называла имен. Она подтвердила, что отец и двое старших братьев — кстати, все убитые у нее на глазах — умышляли против власти.

— В чем разница?

— Разница в том, что нельзя назвать имена, которых не знаешь. Но можно сказать «да», чтобы на миг избавиться от боли. Плоть слаба.

— Оговорить невиновных? — нахмурился Ритан.

— Ты же не глуп, — усмехнулся король. — Не говори, будто для тебя внове подобные вещи.

— Я считаю, — медленно проговорил советник, — что невиновному боги дадут достаточно сил, чтобы выдержать допрос с пристрастием и стоять на своем. Поэтому признание — подтверждение вины.

— Вот как… Такая твердость в убеждениях похвальна… А не хочешь ли проверить на себе?

— Государь…

— Ладно, хватит об этом, — король дернул щекой. — Опросным листам я не верю. В том, что заговор существует — почти не сомневаюсь, но что за ним стоял Ирвилл — чушь.

— Его прочили в боевые маги государя. Он мог и вспомнить об этом.

Король от души расхохотался:

— Через столько лет? Когда-то, вместо того чтобы держать удар, он предпочел просто исчезнуть. Что могло случиться такого, что человек, полжизни проведший в глуши, вдруг решил рваться к власти? Особенно человек, всегда от души презиравший те игры, которым мы тут так увлеченно предаемся.

— Государь, прошло двадцать с лишним лет. Люди меняются.

— Возможно. В любом случае — мне нужен тот, кто дергает за веревочки. Пусть девушка дойдет до конца — и тогда все станет ясно.

— А если будет поздно?

Тарилл пожал плечами:

— Значит, я где-то просчитался. А за ошибки надо платить.

Уходили мы утром. Пока Тайрон обходил дом, проверяя, закрыты ли все ставни и двери и добавляя к замкам заклинания, я мысленно перебрала содержимое мешка. Не так уж много в нем было вещей, да и те… почему-то никак не получалось думать о купленном Тайроном как о «своем». Моим там был только гребень да маленькое зеркальце. И конспекты. То платье, что было куплено в первый день в городе, я решила не брать. В дороге штаны удобнее. Хоть и считается, что порядочная женщина такое не наденет. Плевать. Порядочные женщины не душат спящих и не учат боевые заклятья.

Тайрон шагнул на порог, держа в руках связку листов пергамента:

— Возьми. Перевел для тебя.

Я посмотрела на страницу, покрытую аккуратными разборчивыми буквами. «Родник исцеления». Написано в пять тысяч шестьсот тридцать девятом году от первой звезды…

— Спасибо. Нет слов… — Это было как память о доме. С внезапной тоской вспомнилась наша библиотека. До сих пор я оплакивала людей, но при мысли о нескольких десятках томов, погибших в огне, сжалось сердце. Подумала вслух:

— Смешно. Погибли люди, а я готова плакать о книгах.

Эльф понял, о чем я:

— Все правильно. Люди смертны. Книги не должны погибать.

— Да. Люди смертны.

Я в последний раз погладила пергамент, аккуратно завернула его в провощенную кожу, сложила в мешок. Тайрон подхватил свой:

— Готова? Пойдем.

Город уже проснулся, по улицам спешили занятые своими делами прохожие. Годовалый бутуз, смешно переваливаясь, подкатился мне под ноги. Рубашонку мальчишки покрывала искусная вышивка, те узоры, что мать вышивает для сына. Рубахи дочерям расшивают по иному.

Мать подхватила малыша, извинилась. Я проводила ее взглядом.

— У тебя еще будут дети, — негромко сказал Тайрон.

Я угрюмо усмехнулась. Даже если и будут — мне уже никогда не расшить рубашек ни детям, ни мужу. Только руки женщины, что дарует жизнь, а не отнимает ее, могут вышивать обереги на одежде близких. Руки, не обагренные человеческой кровью.

Говорить не хотелось. Уже выходя за ворота, подумала — славная подобралась компания. Эльф, едва не свихнувшийся от тоски и одиночества. И девица, до сих пор не решившая, на каком она свете. Чудно.

Почти сразу за городом начинался лес. Там, где я выросла, леса были совсем другими — светлыми, солнечными, звенящими. Сейчас вокруг плотной стеной стояли ели. Тяжелые лапы висели по краям узкой дороги, закрывали солнце. Лишь кое-где, у самой дороги светлым пятном мелькали березы. Темно и сыро.

Правда, очень скоро мне стало не до елок. Нет, Тайрон-то как раз не торопился. Шагал себе легко и спокойно и дорога словно сама ложилась ему под ноги. Насвистывал какие-то мотивчики, смотрел на облака. Горожанин на прогулке, да и только. Еще бы цветочки начал собирать. Если бы не быстрые взгляды в мою сторону, можно было бы счесть, что Тай вообще забыл о моем существовании. Вот только скорость, взятая им, была чуть-чуть больше той, что была удобна для меня. Там, где он шел словно по бальному залу, я находила какие-то колдобины, под ноги подворачивались камни. Так что вскоре я перестала глазеть по сторонам. Только внимательно смотрела под ноги. А в голове осталась лишь одна мысль — не дождется. Пусть глупо, но просить пощады я не собиралась. Тайрон несколько раз пытался завязать разговор, я сердито отмалчивалась. Во-первых, стоило поберечь дыхание. А во-вторых — и в главных — просто боялась, что выскажу этому… типу, все, что думаю. А ссориться не хотелось.