Ты у него одна - Романова Галина Владимировна - Страница 34

То, что сейчас происходило вокруг нее, напоминало охоту на волка. Матерого, хитрого и старого волка. Державшего в страхе жителей окрестных мест. Безнаказанно таскавшего у них скот и всякий раз заставляющего их чувствовать себя слабыми. И тогда охотники, отчаявшись его поймать, заманивают его, обложив красными флажками. И хитрый матерый зверь, испугавшись и вмиг превратившись в трусливого и простодушного, в панике бежит от этих ярких красных кусочков ткани и бешеных перестуков колотушки. Он летит прямо на охотников, совершенно не понимая, что таким образом приближает минуту своей смерти…

Головная боль потихоньку начала отступать куда-то к затылку, даруя ей освобождение. Эмма свесилась с кровати и нехотя вновь подняла с пола собственные записи. Несколько минут она смотрела на них и неожиданно для самой себя обнаружила во всем этом хитросплетении хорошо продуманный и хитроумный план.

А ведь действительно выходило, что эти люди взяли ее в кольцо. Обложили красными флажками и стучат со всех сторон колотушками. И она, Эмма, не должна их разочаровать. Должна бежать именно на эти красные флажки. Да, она будет метаться из стороны в сторону, пугаясь и прячась за чахлыми кустами, но в конечном итоге выйдет прямо на охотников. И тогда со всех сторон в нее полетят пули. Или нет? Или она должна вывести их всех именно туда, куда они ее так настойчиво подталкивают, и к тому, чего так жаждут заполучить.

Отчего-то Эмме казалось, что конечная цель всех этих суетных интересов ей доподлинно известна. Неизвестны персонажи, задействованные в охоте, но цель более или менее обрисовалась…

Камни… Те самые злополучные камни, что бесследно исчезли пять лет назад…

Она была почти уверена, что суета вокруг нее началась не на пустом месте, а именно из-за тех пропавших драгоценностей. И суете этой имелись вполне обоснованные предпосылки. Какие?! Что послужило неким подземным толчком, предвестником гигантского разлома коры, влекущего за собой уйму разрушений и человеческих жертв? Кто и почему заставил зашевелиться всех этих людишек? Отчего они сгрудились каждый у своего редута и с исступленным отчаянием ждут начала боевых действий именно сейчас, а, скажем, не год и не два назад?

Ответ, конечно же, имелся. И наверняка не столь замысловатый, коим кажется.

Все эти люди… Да, непременно нужно установить их личности. Непременно!!! И как только она это сделает, то наверняка найдется и объяснение происходящему.

Итак…

Дама с ребенком на темной иномарке – персонаж, которому оставаться в безвестности теперь не так уж и долго. Интересно, каким у нее сделается лицо, когда Эмма заявится к ней в гости с вполне определенными намерениями и вопросами?..

Далее в ее списке значились господа, дергающие за невидимые ниточки Кошкина. У нее имелись кое-какие соображения на сей счет. Но они требовали проверки и уточнения. Это можно было сделать только завтра.

Следом нужно будет съездить в Митягино – небольшое село на берегу живописного озерца Кирча. Там прежде проживал давний и древний друг их семьи Бурков Сергей Исаакович, ювелир божьей милостью. Ему она намеревалась показать присланные ей камни. Пусть старичок нацелит на них свой окуляр, и, возможно, тайна «дамы с каменьями» будет также разгадана.

И последним… самым загадочным, самым мистическим и невообразимым по самому факту его существования в ее списке значился брат.

Эмма не могла не признать, что ее просто снедает любопытство. И в то же время ей было по-настоящему страшно. А ну как он и есть самый главный злодей с большим ружьем, ждущий ее в засаде? Что тогда?!

– А ничего! – выпалила Эмма вслух в пустоту своей спальни. – Ни-че-го!

Она их всех перехитрит. Она их всех поимеет их же собственными способами. Она не побежит в сжимающееся кольцо преследователей, словно глупая испуганная волчица. Она это кольцо перепрыгнет. Перемахнет, обманув их всех. А потом замрет за их спинами и посмотрит на них. Понаблюдает, что они станут делать друг с другом, оказавшись лицом к лицу.

Глава 14

Лизка разболелась окончательно. Она хрипло свистела в трубку что-то трудно различимое.

– Где ты могла так простыть, не понимаю?! – возмутилась Эмма, представив себе подругу с распухшим красным носом и слезящимися глазами. – Чем лечишься?

– Всем, – квакнула Лизка и чихнула три раза подряд. – Всем, чем можно. А что нужно-то? Что случилось?

– Пока ничего, – поспешила ее успокоить Эмма.

– Ты у Кошкина была? – вдруг вспомнила подруга. – И что? Помог?

– Обещал, но весьма и весьма неохотно. – Эмма завозилась в кресле, устраиваясь удобнее, и потянулась к столику, на котором стояло блюдо с персиками…

Тетя Зина, пару дней назад буквально выталкивавшая ее из своей квартиры, нанесла ей визит сегодня утром. И, должно быть, в знак окончательного примирения (уточнить она не пожелала) ухнула ей на кухонный стол целый пакет персиков. Потом отчего-то засмущалась и, быстро простившись, ушла. Эмма вытряхнула дивно благоухающие фрукты в раковину. Тщательно вымыла, с детства памятуя о дизентерии и прочей заразе, выложила горкой в керамическое блюдо для фруктов. И теперь, разговаривая с подругой, укладывала аккуратной горкой рельефные косточки на маленьком блюдечке.

– Ты чего там мямлишь? – насторожилась вдруг Лизка. – Чавкаешь, что ли?

– Угу. – Эмма едва не поперхнулась густым сладким соком, брызнувшим ей в рот. – Персики. Соседка приволокла целый пакет. Вкусно…

– Чегой-то вдруг? Сын, что ли, имеется на выданье? – каким-то напряженным голосом поинтересовалась подруга, и Эмме в этом почудились откровенные собственнические нотки.

– Да нет, – она легко рассмеялась. – Тетя Зина с первого этажа. Помнишь, та, что вечно сидит у подъезда, как грибок в песочнице.

– Ну… что-то такое припоминаю. – Лизка гнусаво выругалась и снова расчихалась. – Это она тебе от щедрот пенсионных? Или она к тебе тимуровцем приставлена?

– Да ну тебя! – Эмма снова коротко рассмеялась, представив, как злится Лизка, наблюдая в зеркале собственную физиономию, враз лишившуюся привлекательности. – Ты мне лучше вот что скажи: кого может бояться наш Кошкин?

– Как это? Кого он может бояться?! Он же мент, Эмка, не выдумывай! Одно дело – твой мелкий шантаж наполовину с заигрыванием, а другое – вполне конкретные угрозы… Нет, ты городишь чушь, – возмущенно прохрипела подруга, когда Эмма в двух словах обрисовала ей встречу с Кошкиным.

Вопрос Лизке не понравился, Эмма поняла это сразу по ее участившемуся дыханию и отчаянному сопению в трубку.

– Так ты не знаешь? – стараясь скрыть разочарование в голосе, снова переспросила она, не надеясь на положительный ответ.

Подруга ответила не сразу. Чем-то отчетливо громыхнула. Выругалась в очередной раз, хрипя и сопливясь. И вдруг заголосила вполне членораздельно фальцетом, без явных признаков простуды:

– Эмочка, миленькая, брось все! Брось все к чертям собачьим! Далась тебе эта баба с ребенком, что тебе с нее?! Может, этот пацан – наводчик! Высматривает хату побогаче и наводит своих родителей или хозяев, кто там они ему… Перестань совать свою головку туда, куда не надо! – Она тяжело с присвистом задышала в трубку и опять удивила подругу, заплакав и запричитав: – Я тебя умоляю! Не нужно ничего и ни про кого узнавать! Иначе… Иначе ты окажешься в таком кольце, из которого выбраться живой будет невозможно. А ты мне… Ты мне нужна живая и здоровая! Слышишь?!

И Лизка (!!!) зарыдала в голос. С подобным Эмма сталкивалась впервые и несколько минут была просто сбита с толку. Она даже не взяла бы на себя смелость охарактеризовать ощущения, разбуженные в ее душе плачем Елизаветы. В голове начала завариваться такая каша, что впору было бросать трубку и лететь сломя голову к подруге. Посмотреть на нее, потрогать ее лобик, измерить температуру…

Что там с ней, интересно, происходит сейчас? Откуда столько страха и безысходности в голосе? И слезы… Подобный выброс эмоций совершенно несвойственен Елизавете. Может, простуда дала осложнения на голову или еще на какой орган и Лизе срочно требуется госпитализация?..